Последняя Цивилизация - Анастасия Рябова
– Мы поедем в Россию? – любимый кивнул. Собственно это было ясно, как день. Российская Федерация хоть и на четвертом месте по количеству АЭС, но они гораздо мощнее и не сконцентрированы в одном месте. Соответственно и зоны отчуждение гораздо больше, а риск попадания в зону поражение маловероятен.
– Так будет лучше и мне спокойнее, -- я кивнула, соглашаясь с ним. Дамиана притянул меня к себе, заключил в объятия и поцеловал в макушку. Он словно читал мои мысли, поэтому прошептал на ушко. – Ну а если все будет хорошо, станем считать это просто небольшим отпуском.
Однако я не могла отделаться от мысли, что теракты, новости, слова – все это глупый розыгрыш. Я ждала когда, кто-то выйдет и скажет: «Улыбнитесь, вас снимала скрытая камера!». Но этого не произошло. Да какие теракты могут быть в двадцать третьем веке? Но одного взгляда на сурово поджатые губы Дамина и глубокую складку между его бровей достаточно, чтобы понять, это реальность. И я согласилась:
-- Ладно, но только ради твоего спокойствия, -- лицо любимого озарила улыбка. Он крепко прижал меня к себе и поцеловал. Тогда я не думала, что это последний раз, поэтому шутливо оттолкнула его и, смеясь, побежала собирать вещи.
Да, я носилась по дому, собирая огромные чемоданы, при этом пыталась дожарить блинчики и накормить ребенка. Боже, сейчас мне даже смешно. Я вела себя, как клуша. Так бы и собиралась, наверно еще пару недель, но муж вытолкал меня на кухню и сам принялся за сборы, уточняя у меня лишь нюансы. А на мои восклицания и причитания отвечала категоричным: Нет! Только самое необходимое!
Так его стараниями среди необходимого, вдруг затесался наш семейный фотоальбом – настоящий, бумажный, редкость по тем временам, можно сказать раритет. Большинство пользовались цифровыми альбомами или рамками. Так же в чемодан попал плюшевый мишка подаренной им дочери на день рождения. Все это сначала показалось мне просто прихотью, а потом, лишь со временем я поняла, все вещи он собирал исходя из самого худшего варианта развития событий, будто знал и готовился.
До сих пор помню, как он повторял мне по три раза все наставления о том, кто меня встретит, куда ехать и что делать дальше. Помню, как стояла, хлопала глазами и думала, какой же он красивый. И лишь его слова о том, что я поеду одна, что он постарается добраться до нас, если ситуация выйдет из под контроля, напугали меня по-настоящему и вывели из какого-то оцепенения. Я вдруг перед самым расставанием поняла -- это конец. Дамиан никогда не передавал слухов и не верил во всякую ахинею, любую информацию он перепроверял, даже прогноз погоды, никогда не шутил на глупые и опасные темы. А значит все, так как он говорит. Помню, как судорожно сжимала края его куртки, помню, как пыталась не разреветься и не напугать дочь, помню, как просила сдержать его обещание и приехать к нам, помню, как шептала люблю, помню, как он разжимал мои руки, целовал ладошки и просил позаботиться о нашей дочери, просил быть сильной и обещал приехать.
А я... Я старалась верить, ведь больше мне ничего не оставалось.
Даже сообщение о взрыве, не заставило меня поверить в его смерть. Я твердила себе: он обещал. Наверно благодаря этому я смогла выдержать все: проехаться по магазинам с его другом и купить все необходимое для таинственного убежища, где Дамиан выкупил нам места и само путешествие.
Помню, какой страх на меня нагнала дорога в убежище. Мы добирались до места назначения, целую вечность. Долго ехали по лесу, по еле заметным следам и отметинам. Нетронутая природа: высокие старые ели, переливчатая птичья трель и звери, мелькавшие среди деревьев, завораживали нас. Все это очаровывало и пугало одновременно, так как нам жителям мегаполисов редко приходилось бывать в таких нетронутым человеком местах, а уж жить тем более. Помню, Роза, как приклеенная смотрела в окно и постоянно мучала вопросами «А это кто?». И лишь на четвёртый день мы подъехали к небольшой деревеньке из пятидесяти домов высотой в один-два этажа. Всего несколько из них оказалось кирпичными, остальные деревянные на фундаменте. Недалеко от них теснились дворы, сараи и ангар. Оттуда доносилось ржание лошадей. На лугу паслось пару коров, овец и коз. По двору ходили куры. А в центре поселения расположилась детская площадка, на которой уже резвилась малышня. По периметру деревни проходил забор из железной сетки с колючей проволокой.
Это не совсем отвечало моим представлениям о высоко технологичном бункере и скорее походило на деревню староверов или отдых в стиле экотуризма.
-- Для чего нужно было забираться так далеко в Сибирь? – с опаской спросила у своего провожатого – Сергея, прежде чем выбраться из машины.
-- Что бы вас никто не нашел. Это наиболее безопасная территория. Это наиболее безопасная зона Все АЭС находятся очень-очень далеко. В подвале одного дома есть бункер. Здесь все оборудовано для автономного существования. Вы будете жить с женщиной, у которой трое детей. Ее муж работал на АЭС на Украине. Конечно, поначалу будет тяжело, но зато здесь вы будете далеко от всех ужасов «внешнего мира», -- отрапортовал он. Прежде он не хотел делиться такими сведениями, будто боялся, что его могут услышать.
-- А как нам отсюда уехать, если мы захотим? – я была раздражена. Немыслимым казался сам, факт существования так далеко от цивилизации.
-- А ты никогда не задумывалась, что скоро будет некуда уезжать? – отрезал Сергей, внезапно разозлившись на меня. Мускулы на его руках напряглись, и ткань ветровки натянулась, грозясь разойтись по швам. До сих пор помню его осуждающий взгляд. -- Многие люди лишены такой возможности. Ты хоть представляешь, сколько стоило сил Дамиану найти этот чистый и безопасный рай для тебя и Розы. Ты должна быть благодарна судьбе за то, что вам повезло! – мои щеки слегка покраснели, от такой отповеди. Я знала, что он прав. – Хотя нет, эта община согласилась вас приютить, потому что ты доктор. И ты должна будешь их обучить некоторым вещам, а они научат тебя другим. Я наверно еще пару раз приеду, привезу лекарства
