Просто Боб - Сторми Гленн

— Это место занято? — снова спросил он.

Мои щеки вспыхнули, и я покачал головой, с удивлением наблюдая, как мужчина сел, поставив перед собой чашку кофе и газету. Я снова посмотрел на него, загипнотизированный его серыми глазами. Они были облачно-серыми, как зимние грозовые тучи перед бурей.

Когда он посмотрел прямо на меня, я быстро опустил глаза, жар на щеках разгорелся еще сильнее. Какой бы бледной ни была моя кожа, я не сомневался, что незнакомец заметил, как покраснели мои щеки.

Проклятие быть ирландцем. Все было бы в порядке, если бы у меня были огненно-рыжие волосы, но нет. У меня волосы мышиного цвета.

Спасибо вам, мама и папа.

Я послал ему дружескую улыбку и поправил очки в проволочной оправе. Я не думал, что эта случайная встреча приведет к чему-то, но никогда не помешает быть дружелюбным, особенно с человеком, который, вероятно, может переломить меня, как сухую ветку.

Не в силах выдержать напряженный взгляд мужчины, я снова опустил глаза в книгу. Я хотел остаться там, где я был, и греться в ауре такого идеального образца мужественности, но еще я хотел бежать, спасая свою жизнь, прежде чем сделаю что-то действительно глупое и получу удар, или что похуже, а с такими большими мышцами, как у этого парня, могло быть намного хуже.

Я вздохнул, когда прозвенел будильник. Мой перерыв закончился, и как бы сильно я ни хотел остаться, я знал, что не смогу. И хоть должность у меня была небольшая, но зато она у меня была. У меня была своя маленькая каморка и все такое.

Я закрыл книгу и отложил ее. Я убедился, что вытер стол перед собой. Я съел пирожное с кофе и не хотел оставлять после себя крошки. Я ненавидел, когда люди не убирали за собой. Мне потребовалось секунд тридцать, чтобы вытереть стол и собрать мусор.

Я схватил мусор и книгу и встал, одарив мужчину еще одной дружеской улыбкой.

— Хорошего дня, — сказал я. Пожелать ему доброго дня — это самое меньшее, что я мог сделать. Это также позволило мне в последний раз заглянуть в его завораживающие серые глаза.

Парень не улыбнулся в ответ. Он даже не поднял головы в ответ на мои слова. Просто уставился в газету.

Ожидаемо.

Это банально — сказать, что все красивые люди подлые, но черт с ними. Самое меньшее, что он мог сделать, — это признать мое существование.

Как угодно.

Я бросил мусор в урну на выходе из маленького кафе. Я заставил себя не смотреть, когда выходил на улицу и обходил здание. Это очень хорошо работало, пока я не прошел мимо окна, где сидел. Заглянув внутрь, я увидел, что серые глаза смотрят прямо на меня. Я в шоке споткнулся, но вовремя спохватился и поспешил вперед быстрым шагом.

Отлично, теперь в дополнение к моему смущению, я чувствовал унижение.

Это мой звездный день.

Когда я вернулся к себе в офис, то обнаружил, что вокруг стола секретарши собралась толпа моих коллег, все они разговаривали вполголоса. Я не очень хорошо их знал. У меня никогда не было ни времени, ни терпения, ни подлой жилки, чтобы стоять и сплетничать о других.

Обычно сплетничали обо мне.

Тем не менее, было немного неловко, когда они все прекратили говорить, когда я вошел в офис и просто повернулись, чтобы посмотреть на меня. Я судорожно сглотнул. Я серьезно ненавидел, когда они смотрели на меня. Как будто они знали что-то, чего не знал я.

Кто-то хихикнул.

Я вздохнул и пошел дальше. Ничего хорошего не было в том, чтобы стоять и разговаривать. Конечно, ведь работа сама не сделается, а у меня много работы. Как младший бухгалтер в бухгалтерии «Биксби и Кент», я нес основную тяжесть работы. Моя непосредственная начальница терпела меня, потому что я позволял ей хорошо выглядеть перед ее начальниками.

Как только я подошел к своему столу, я пожалел, что не остановился посплетничать или не выбежал из кабинета, едва переступив порог. Черт возьми, я бы удовлетворился, если бы меня сбило такси, когда я переходил улицу от кафе к своему офису.

— Миссис Штаудмайер, — я посмотрел на двух охранников, стоявших позади нее. Они были огромными. И зловещими на вид, с огромными выпирающими мускулами и без шеи. Мне показалось странным, что у них одинаковая короткая стрижка. Может быть, они родственники.

Я уже говорил, что они выглядели зловеще?

— Какие-то проблемы, мэм? — спросил я, глядя на свою начальницу. Я всегда старался быть вежливым с этой женщиной, как бы она мне не нравилась. В конце концов, она имела власть над продолжением моего рабочего контракта.

— Мистер Миллс, ваша работа в фирме «Биксби и Кент» прекращена. Вы соберете свои вещи и покинете помещение. Эти джентльмены, — она махнула рукой в сторону двух охранников без шей, — здесь для того, чтобы вы не взяли ничего, что вам не принадлежит. Они проводят вас из помещения.

— Что? — я знал, что мои глаза стали большими, как блюдца, когда моя начальница ухмыльнулась. — Почему? Что я сделал?

Я не мог придумать ничего, что могло бы оправдать потерю работы. Мне нужна была работа. Как еще я должен кормить Усатио? Я почти уверен, что мой кот ежедневно съедает кошачьего корма столько же, сколько весит. Он был самым большим проклятым котом, которого я когда — либо видел. Что странно, учитывая, что он был не больше моей ладони, когда я нашел его в переулке три года назад.

Миссис Штаудемайер сложила руки перед собой, как она обычно делала, пытаясь запугать людей. Это сработало. Я был напуган.

— До сведения руководства было доведено, что вы фальсифицировали бухгалтерскую отчетность одного из клиентов.

— Я, конечно, этого не делал, — я не мог поверить в громкость своего голоса, но я был в бешенстве. Я упорно трудился, чтобы попасть туда, где я был, и будь я проклят, если кто-то обвинит меня в чем-то столь неэтичном. — Какие у вас есть доказательства?

— Мне не нужны доказательства, мистер Миллс, — Боже, она была практически легкомысленной. — В этом деле достаточно обвинения. И поскольку Федеральная торговая комиссия сейчас расследует дело этого клиента, руководство считает, что у него есть более чем достаточно доказательств, чтобы уволить вас. У вас есть десять минут, чтобы собрать свои личные вещи и покинуть помещение, или я буду вынуждена вызвать полицию и обвинить вас в незаконном проникновении.

— Вы не можете этого сделать, — настаивала я.

Десять минут спустя, когда я обнаружил, что стою на тротуаре перед