Пленница северного волка (СИ) - Мирова Ева

— Иди, дорогая. Можешь заболеть, а воспаление лёгких тебя не украсит, — заметила я, надавив на больное место.

«Лучше так, чем сляжет», —подумала про себя, качая головой.

Когда чёрная болезнь лишила меня красоты, то её стало легко уберечь от разного рода глупостей такими словами. Свою красоту она берегла.

— Я пойду, но рядом! — выкрикнула Юния, передёргивая плечами.

Два сундука я нести не смогла. Мне и одного-то поднять оказалось не под силу. Из-за того, как я их волочила по земле, по округе эхом разносился жуткий скрежет. Не услышать его было невозможно, но встречать нас так никто и не вышел. Мне пришлось самой доставить вещи, пусть и по очереди, к парадным дверям.

Сестра боялась оставаться на месте и всё время неотрывно следовала за мной, что тоже было неплохо. Движения хоть как-то согревали её точёную фигурку.

— Хоть бы услышали, — выдохнула я, поднимая из последних сил массивное стальное кольцо на двери.

Оно выскальзывало из руки, обжигая холодом даже через толстый мех рукавицы.

— Издевательство! Они же знают, что мы здесь! Ворота ведь кто-то открыл, — заметила Юния.

Я же, утомившись после болезни и тяжёлой дороги, соображала всё туже, а мысли мои были достаточно приземлёнными. «Устроить скорей сестру в тепле да накормить горячей пищей, потом лечь спать самой. Пусть даже не в кровать, а на полу у камина…» —размышляла я, ёжась от мороза.

Наконец нас впустили, заставив перед этим едва не окочуриться от холода на пронизывающем ветру. Разносимый последним снег царапал лицо всё сильнее и даже залетал под одежду, колко впиваясь в озябшие ноги.

Когда молчаливый слуга с мрачным лицом отворил двери и пропустил нас в замок, то меня забило дрожью с ещё большей силой. Внутри едва ли было теплей, чем на улице, разве что снега не наблюдалось.

— Прошу вас, светлейшие. Следуйте за мной.

Слуга повёл нас по гулкому холлу, своды которого были так высоки, что скрывались в темноте, неподвластной свету горящих внизу свечей.

Впрочем, по этому жуткому холоду наш путь оказался недолгим. За мощной деревянной дверью, что распахнулась перед нами в конце помещения с высокими тёмными сводами, было светло и тепло, как летним днём. Ещё играла музыка и царило какое-то веселье, дарящее нам с сестрёнкой слабую надежду на лучшее.

— Ваше высочество, светлейшие княжны Милолика и Юния прибыли! — объявил слуга, отчего смех и трели какого-то чудного инструмента тут же стихли.

С согласия князя Святослава нас с сестрой завели внутрь, а дверь с грохотом захлопнулась за нашими спинами, наконец-то отрезая от нас пронизывающий холод.

Замёрзнув, что называется, до последней косточки, мы с Юнией не могли проронить ни единого слова. Стоило нам только чуть разомкнуть уста, как зубы начинали выбивать такую дробь, что их с трудом удавалось унять. Всё, что было для нас возможно, так это склониться перед резко вставшим князем.

Последний чёрным вороном сразу закрыл собой свет многочисленных свечей, наводя на нас с сестрой тень.

— Кто из вас Милолика? — сурово спросил он.

Взгляд его был грозен и не обещал тёплого приёма. Моё неидеальное лицо князь Святослав заметил в первые же мгновения и, вполне очевидно, ждал совсем другого ответа.

— Это я, — едва вымолвила я дрожащим от холода голосом, низко склоняя голову.

Оглядев меня с ног до головы, будущий муж остановился взором на моём лице. Схватив за подбородок, заставил поднять голову, чтобы получше разглядеть множество мелких шрамов на правой щеке. Он оказался резок и груб, а потому я уже точно не ждала ничего хорошего от предстоящего брака с ним. Можно даже сказать, заранее знала, что должна была сгинуть в кратчайшие после свадьбы сроки, как неугодная.

— Милолика… — задумчиво произнёс Святослав, поворачивая мою голову то влево, то вправо, и разглядывая меня, словно лошадь на базаре.

Горло моё так и сдавило, словно тисками, а глаза заполнило слезами. Как ни готовилась я к этой встрече, всё равно мне хотелось волком выть от нахлынувшей тоски.

— Имя ей дали до болезни, унёсшей красоту, — произнесла сестрица, пытаясь защитить меня от княжеских насмешек.

Святослав смерил её недобрым взглядом и наконец отпустил моё лицо. Кожа под его пальцами отогрелась, и жар от той пополз по щекам, вынуждая меня опустить глаза в пол.

— Что за болезнь? — сухо спросил князь, возвращаясь в уютное кресло, но нам присесть не предлагая.

— У нас её называют чёрной. Переболела ещё в юном возрасте, уже много лет прошло, и доктора уверяют, что это не заразно,— принялась оправдываться я.—Сестра ведь и папенька не заболели.

— А кто заболел? — спросил мужчина, даже не поворачиваясь в нашу сторону.

Отличный приём, но другого ожидать было глупо.

— Наша матушка не выжила. Чёрная болезнь её жизнь забрала, а Милолику пощадила, — вновь вступила в разговор Юния.

Я боялась, что её вспыльчивый нрав и несдержанность накличут на семью гнев князя, а потому, желая избежать этого, дёрнула сестрёнку за рукав оттаявшей в тепле шубки. Юния же вырвалась и шикнула на меня, а наша возня привлекла внимание Святослава. Он снова обернулся к нам, и я не смела посмотреть в его сторону, да и оглядеться толком не могла. Всё, что видела, так это каменные полы и пробивающиеся в щелях меж каменных плит полоски зелёного мха.

— Мстислав, познакомишься с будущей женой? — со смехом предложил князь.

Быстро окинув взором помещение, я увидела приближающегося к Юнии молодого мужчину, что с виду разительно отличался от Святослава. Волосы его оказались светлыми, взгляд добрым, а улыбка же располагала с первого взгляда, отчего моё беспокойство за будущее сестры потихоньку начало отступать. Мстислав не должен был ту обидеть.

— Здравствуй, Юния, — поприветствовал её будущий муж, и она, к моему счастью, хоть немного да приклонилась.

— Здравствуйте, — ответила ему сестрица, вздохнув с облегчением.

— Авдей! — неожиданно крикнул князь, и дверь, сдерживающая за собой холод, вновь отворилась.

— Слушаюсь, ваше высочество, — отозвался вошедший, склоняясь в поклоне.

— Наши гостьи устали с дороги, проводи их до спален. И распорядись насчёт горячей еды, —махнув рукой, отдал распоряжение Святослав, и мы снова проследовали за слугой, ступая в какой-то очередной коридор, полный холода.

— Ты заметила? — прошептала Юния по пути в спальню.

— О чём ты? — спросила я, предупредительно кивая в спину Авдея.

Последним мне хотелось намекнуть, чтобы она следила за словами в присутствии верного слуги князя. Только вот сестрица не пожелала держать язык за зубами, а может, просто в тусклом свете свечи не разглядела моего кивка.

— В зале было так тепло, даже жарко, но при этом не наблюдалось камина, — с восхищением и довольно громко поделилась та наблюдениями.

Я же так боялась поднять там голову, что разглядеть мне удалось лишь каменный пол.

— Стойте здесь! — потребовал Авдей, обернувшись ко мне. — А вы, княжна Юния, следуйте за мной.

— Что?! Мы вместе! — воскликнула сестра, труся оставаться в замке без меня.

— Великий князь распорядился выделить для каждой из вас отдельные комнаты. Я не смею перечить своему господину. Следуйте за мной, княжна.

— Иди, милая, — шепнула я, хотя мне и самой было боязно оставлять её без присмотра.

Юния не стала больше перечить и пошла за слугой. Вскоре они ушли прямо по коридору и свернули направо, оставив меня в кромешной темноте и унеся с собой единственный источник света в виде свечи.

Мне же было даже не прислониться к стене, таким холодным ощущался камень. На самом деле, выбор материала для строительства замка в северном крае был удивителен. В каменных постройках летом в жару сохранялась прохлада, и у нас был подобный склад для хранения продуктов. «Как же здесь можно жить?» — задавалась вопросом я и не понимала.

В ожидании Авдея я вновь продрогла до костей, а от холода мне даже уже начало мерещиться всякое. В какой-то момент почудилось, что в темноте мелькнули глаза, горящие огнём, и мимо меня пронёсся тёплый ветер, несущий в себе аромат диких цветов.