Мой (не)ласковый зверь - Эми Мун
Я крепче стиснула кулаки и через силу заставила себя опустить взгляд.
Разъедающая горечь воспоминаний захлестнула с головой, опуская на самое дно отчаянья и боли.
Он предал меня! Использовал и выбросил, как ненужную вещь. И вряд ли вспомнил хоть один раз. Потому что мое место тут – внизу, а его – на Олимпе, куда безродным простушкам вход заказан.
Я изо всех сил стиснула зубы и неожиданно четко поняла: никакой работы в "Бионике"! Завтра же завалю тест…
Глава 2
– Ты решила завалить тест?! Серьезно?!
Джэнис расхаживала по комнате, заложив руки за спину. Черные локоны-пружинки подпрыгивали в такт резким шагам, а глаза сверкали, словно я собиралась сделать нечто противозаконное.
– Джэнис, послушай… – вытолкнула из себя через силу.
Но та замахал руками:
– И слушать не буду! Из-за какого-то козла ты гробишь свое будущее! Он тебя даже не узнал!
Удар был точным и безжалостным. А ведь я почти забыла, каково это – задыхаться от сердечной боли.
– Не узнал, – согласилась тихо.
Сегодня утром Михаил Берговски отсканировал меня равнодушным взглядом, а потом вновь отвернулся к эффектной брюнетке, одетой во все алое. Я видела ее фото. Именно Аделаида Фокс подала запрос на трех помощников. За внимание прекрасной бизнес-леди претенденты готовы были перегрызть друг другу глотки. И внимание Берга тоже принадлежало ей.
А я, как дура, украдкой смотрела на жёсткий профиль бывшего, которым так часто любовалась год назад.
Берг почти не изменился. Все та же глубокая морщинка между бровей, плотно сжатые губы, щетина, украшавшая волевой подбородок… Только темно-русые волосы теперь не торчат во все стороны, а оформлены в небрежно-стильную прическу.
И этот костюм… О, как же ему шел деловой стиль! Берговски словно сошел с обложки модного журнала, и никто представить не мог, что когда-то этот роскошный и до безобразия богатый мужчина жрал дешёвый концентрат и сам штопал себе одежду. А я ему частенько помогала ..
«У тебя такие ловкие пальчики, Ни-ка… Поможешь мне ещё кое с чем?»
От воспоминаний о хриплом и чертовски сексуальном голосе внизу живота скрутился огненный комок.
Я ненавидела себя, но не могла совладать с дурацкой физиологией.
Мое тело помнило Берга. Его запах, вкус, привычки и предпочтения… Они въелись в подкорку. Тревожили бесстыдными фантазиями, когда я изо всех сил старалась получить хоть частичку того, что давал мне Берг. Но никакое самоудовлетворение не стояло рядом с ощущением гранитной твердости, распирающей изнутри, жёстких толчков и крепкой мужской хватке, от которой на коже оставались синяки.
Каждая наша близость могла стать последней и каждый раз мы брали от нее максимум. А потом мне было стыдно. Но Бергу это тоже дико нравилось…
«Ты опять покраснела, Ни-ка… Моя сладкая невинная девочка…»
– Эй, Хьюстон! У вас проблемы! – защелкала перед носом Джэнис.
Я потеряла ладонями лицо, возвращаясь в реальность.
– Нельзя рисковать, – вздохнула тихо. – Я не смогу вынести это ещё раз…
– Да кто тебя заставляет с ним трахаться?!
– Джэнис!
Но мой окрик разбился о каменное равнодушие подруги. Она скрестила руки на груди и недовольно оттопырила нижнюю губу:
– Пф-ф-ф! Знаешь, как это выглядит? Ты струсила! Да, именно так! Умная, охрененно сексуальная крошка, на которую мужики слюни пускают – и бежит от какого-то козла! Он мизинца твоего не достоин! Пусть катится в преисподнюю со своим бизнесом и серебряным половником в жопе! Да без тебя он бы и дальше гнил в Черном Секторе! Ой… – Джэнис крепко прижала ладошку к губам.
А я уже давилась тошнотворной горечью, сдавившей горло.
Черный Сектор… Филиал ада на земле, в который меня запихнули без суда и следствия. Просто потому, что мне не повезло иметь слишком смазливую мордашку вместе с отсутствием защитника. Меня выкрали среди бела дня, продали в рабство, а потом швырнули, как кусок мяса, на растерзание ополоумевшим ублюдкам. И если бы не Берг…
«Дыши, девочка… Давай, вот так. Вдох-выдох…»
– Дыши, Ника! Ну же, дыши! – ворвался безумие воспоминаний голос Джэнис.
Легкие судорожно сжались, выталкивая первый истеричный всхлип.
Изо всех сил вцепившись в Джэнис, я дала волю слезам, выталкивая из себя всю тяжесть сегодняшнего дня.
Сколько так продолжалось – не знала и знать не хотела. Но итогом стала блаженная пустота и обслюнявленное плечо Джэнис. Подруга не возражала. Как всегда.
– Прости, – шепнула ей и сама испугалась своего охрипшего голоса. – Чёртовы воспоминания…
– Обыкновенный триггер, дорогая, – мягко возразила Джэнис. – Это – твоя красная кнопка.
Подруга любила психологию. Ее планшет забит всякими тестами, книгами и другими штучками. И я для нее – подарок судьбы. Травмированная, с лохмотьями вместо сердца и целым букетом фобий. Но мне ли жаловаться? Без Джэнис я бы точно скатилась в беспросветную депрессию.
– Да, помню, – вздохнула я, отстраняясь. – Просто… Я не могу видеть его каждый день и…
Голос сорвался. Я облизнула пересохшие губы и с силой потерла лицо.
– … и не вспоминать, что было между нами, – закончила тихо.
Тот Берг и нынешний – два разных человека. Для одного я была центром Вселенной, а второй… Второй – бессердечный ублюдок с толстым кошельком и выводком любовниц.
Джэнис ласково потрепал меня по волосам:
– Знаешь, тебе лучше сейчас отдохнуть. Выпей успокоительного, закутайся в свой любимый плед и поспи. А я буду рядом, хорошо?
На сей раз мне хотелось плакать от щемящего чувства благодарности. Что бы со мной было, если бы не Джэнис? Случайная соседка по блоку, ставшая настоящей подругой.
– Да, ты права.
Я первая поднялась из-за стола и пошла к стене, где пряталась постель.
Стукнула по кнопке, и планка открылась, трансформируясь в довольно приличную лежанку.
Мой блок – почти люкс.
Далеко не каждый из жителей Нижнего Сектора может похвастать комнатой, в которой есть место для пусть крохотной кухни и отдельного душа. Но главное украшение – это окно.
Да, узкое и наглухо закрытое, но через него я могла видеть огни широкой автострады и вечное движение машин. Это разгоняло тоску.
Полюбоваться бы и сейчас, но Джэнис впихнула мне в руки стакан с успокоительным. Дождавшись, пока выпью, помогла улечься и подоткнула теплый вязаный плед.
А год назад меня согревал Берг… Мы лежали в обнимку на тонком матрасе. В окна хлестал дождь, от бетона тянуло сыростью, но мне было жарко в объятьях его крепких рук.
Берг был горячий, как печка… и очень, очень большой. Весь…
Веки отяжелели, а острая резь под ребрами стала тише.
И
