Избранная-фальшивка для Короля (СИ) - Полина Белинская
Я бы могла говорить еще долго — недаром же занимаю место аспиратнки на кафедре — однако меня прервал звон колокола, возвещавший об окончании занятия. Наконец-то я свободна и могу выбраться из аудитории в прохладный коридор.
Студенты тоже обрадовались окончанию пытки духотой и ломанулись к выходу. Я неторопливо собрала их работы и журнал с оценками, хотя, будь моя воля, распихала бы всех локтями и выбежала бы в коридор первой. Но стоило сохранять степенный и важный вид. Впрочем, студентов этот вид давно уже не обманывал. Преподавателей тоже.
Наконец, я оказалась в прохладном коридоре. Сделала несколько глубоких вдохов и нарочито медленно пошла к кафедре. Старалась как можно сильнее оттянуть момент, когда мне придется заходить в тесную и еще более душную комнату, но он все-таки настал слишком быстро.
— А, мисс Тейла! — профессора Аллаир всплеснул руками в какой-то неестественной радости, когда заметил меня.
Когда я вошла, он сидел за столом, закопавшись в ворох книг и свитков. Подошла к его массивному столу и краем глаза заметила на одном из них зарисовки, которые делала еще года три назад в руинах Аль-Иеннов на побережье. Эти развалины археологи истоптали вдоль и поперек, ни одной неучтенной пылинки не оставили, но профессор Аллаир был свято уверен, что мы что-то там упустили. Поэтому мы снова и снова отправлялись туда каждый год. В прошлый раз стены простукивали — и мне осточертели и эти стены, и безумные теории профессора о мощнейшем оружии, скрытом в них. Мистер Аллаир уже вдохнул и по взгляду его маленьких глаз, по всплеску пухленьких рук я поняла, что он собирается поговорить со мной об этих руинах, так что пришлось не слишком вежливо прервать его.
— Профессор, что на счет моей диссертации? Я могу защитить ее на следующем собрании? — я прошла вглубь кабинета — туда, куда не доставал даже солнечный свет — и сгрузила работы студентов на один из пустых столов. Заберу потом, когда буду возвращаться в общежитие.
Аллаир сразу поник, веселая искра пропала из выцветших глаз. Он провел короткими пальцами по густой седой бороде, а потом сложил руки на необъятном брюхе, которое обтягивала даже широкая мантия. В этом положении он походил на жабу, но я давно приучилась не сменяться над ним вслух.
— Поймите меня правильно, мисс Тейла… — заговорил он, и уже по тону его голоса я поняла, что защиты мне не видеть как минимум до следующей весны, — диссертация безупречна, вы собрали великолепный материал о своих сородичах и храме воздуха, количество данных о горных эльфах, об их иерархии и жизни до того, как они присоединились к Западному королевству, просто поражают…
Я красноречиво вздохнула. Профессор мог размазывать эту кашу хоть три часа подряд.
— Но вы еще слишком молоды, — поняв мой намек, заключил он, наконец. — Поработайте в Академии еще лет, скажем, пятьдесят, и, может быть, тогда…
**
Я вздохнула еще раз, но теперь уже пыталась сдержать злость. Пятьдесят! Да, я горная эльфийка и для меня пятьдесят лет все равно, что пять для человека, но это слишком долго. Я больше ни одного лета не хочу проводить возле руин Аль-Иеннов. А если бы в этом месяце мне удалось защитить свой проект, то можно было бы организовать собственную экспедицию. И тогда — свобода! Можно изучать то, что действительно интересно и важно, а не облизывать прибрежные камни из-за капризов безумного старика. Но ждать пятьдесят лет…
— Да я скорее уйду из Академии! — не выдержала я.
— Не горячитесь, мисс Тейла…
Аллаир хотел сказать что-то еще, но дверь в кабинет с гулким скрипом отворилась.
— Профессор Роман! — я тут же переключила внимание на вошедшего в надежде, что он сможет мне помочь.
— Тейла, иди за мной, — как всегда спокойно приказал он и вышел.
Я торопливо последовала за ним. Когда я оказалась за дверью, он уже размашисто шагал по коридору, так что я поспешила догнать его. Тысячелетний вампир — высокий, бледный и худой, как и положено вампиру, — в его манерах всегда чувствовалось царственное спокойствие, но сегодня в этом спокойствии мне почудилась напряженность. Нечто подобное я испытала впервые с момента знакомства с Романом Дэйном, а ведь он был моим научным руководителем еще с третьего курса.
Обычно Роман не вел себя как кусок льда и с ним можно было нормально разговаривать — его природный вампирический снобизм мне почти не мешал — но сегодня я опасалась задавать ему вопросы. А их целых два. Почему меня не допускают к защите диссертации и почему он так напряжен? Не может быть, чтобы его сильно беспокоила судьба моей научной карьеры. Тут что-то другое… Мы шли по коридору в невыносимой тишине. Каблуки моих сапог бодро выстукивали дробь на каменном полу. Звуки отражались от стен, эхо разносило их — от окна к окну — наполняя пустой коридор звоном. Странная все-таки акустика у здания Академии.
Полы штанов начал трепать ветер, когда мы добрались до старого крыла. Здесь уже давно никто не занимался, стены потемнели, узие окна-бойниц, прикрытые мутным потрескавшимся стеклом, разительно отличались от новых высоких, стрельчатых, убранных витражами, которыми я часто любовалась на закате. Этот странный контраст всегда меня поражал. Ну неужели нельзя снести маленькую старую часть и построить на ее месте новое, технологичное здание? Это не так уж и дорого, зато подняло бы престиж Академии. Может, она даже смогла бы стравниться со столичным Университетом Технологий по уровню влияния, но руководство неуклонно держалось за эфемерные "традиции", источник которых я, как ни искала, не смогла обнаружить.
В старой части здания всем желающим из числа преподавателей выделяли комнаты, которые можно было использовать в качестве кабинетов. Я из принципа не собиралась мерзнуть в продуваемых насквозь башнях и коридорах, поэтому от столь щедрого предложения отказалась, но Роману нравилась атмосфера старого крыла. Подозреваю, она напоминала ему склеп, в котором он проснулся около двух сотен лет назад после пятивекового сна.
Как я и думала, направлялись мы именно в кабинет наставника. Я часто бывала здесь, поэтому, миновав порог, пригнулась вправо, пропуская над плечом амулет, внешне похожий на
