Избранная-фальшивка для Короля (СИ) - Белинская Полина

— Профессор, что на счет моей диссертации? Я могу защитить ее на следующем собрании? — я прошла вглубь кабинета — туда, куда не доставал даже солнечный свет — и сгрузила работы студентов на один из пустых столов. Заберу потом, когда буду возвращаться в общежитие.

Аллаир сразу поник, веселая искра пропала из выцветших глаз. Он провел короткими пальцами по густой седой бороде, а потом сложил руки на необъятном брюхе, которое обтягивала даже широкая мантия. В этом положении он походил на жабу, но я давно приучилась не сменяться над ним вслух.

— Поймите меня правильно, мисс Тейла… — заговорил он, и уже по тону его голоса я поняла, что защиты мне не видеть как минимум до следующей весны, — диссертация безупречна, вы собрали великолепный материал о своих сородичах и храме воздуха, количество данных о горных эльфах, об их иерархии и жизни до того, как они присоединились к Западному королевству, просто поражают…

Я красноречиво вздохнула. Профессор мог размазывать эту кашу хоть три часа подряд.

— Но вы еще слишком молоды, — поняв мой намек, заключил он, наконец. — Поработайте в Академии еще лет, скажем, пятьдесят, и, может быть, тогда…

**

Я вздохнула еще раз, но теперь уже пыталась сдержать злость. Пятьдесят! Да, я горная эльфийка и для меня пятьдесят лет все равно, что пять для человека, но это слишком долго. Я больше ни одного лета не хочу проводить возле руин Аль-Иеннов. А если бы в этом месяце мне удалось защитить свой проект, то можно было бы организовать собственную экспедицию. И тогда — свобода! Можно изучать то, что действительно интересно и важно, а не облизывать прибрежные камни из-за капризов безумного старика. Но ждать пятьдесят лет…

— Да я скорее уйду из Академии! — не выдержала я.

— Не горячитесь, мисс Тейла…

Аллаир хотел сказать что-то еще, но дверь в кабинет с гулким скрипом отворилась.

— Профессор Роман! — я тут же переключила внимание на вошедшего в надежде, что он сможет мне помочь.

— Тейла, иди за мной, — как всегда спокойно приказал он и вышел.

Я торопливо последовала за ним. Когда я оказалась за дверью, он уже размашисто шагал по коридору, так что я поспешила догнать его. Тысячелетний вампир — высокий, бледный и худой, как и положено вампиру, — в его манерах всегда чувствовалось царственное спокойствие, но сегодня в этом спокойствии мне почудилась напряженность. Нечто подобное я испытала впервые с момента знакомства с Романом Дэйном, а ведь он был моим научным руководителем еще с третьего курса.

Обычно Роман не вел себя как кусок льда и с ним можно было нормально разговаривать — его природный вампирический снобизм мне почти не мешал — но сегодня я опасалась задавать ему вопросы. А их целых два. Почему меня не допускают к защите диссертации и почему он так напряжен? Не может быть, чтобы его сильно беспокоила судьба моей научной карьеры. Тут что-то другое… Мы шли по коридору в невыносимой тишине. Каблуки моих сапог бодро выстукивали дробь на каменном полу. Звуки отражались от стен, эхо разносило их — от окна к окну — наполняя пустой коридор звоном. Странная все-таки акустика у здания Академии.

Полы штанов начал трепать ветер, когда мы добрались до старого крыла. Здесь уже давно никто не занимался, стены потемнели, узие окна-бойниц, прикрытые мутным потрескавшимся стеклом, разительно отличались от новых высоких, стрельчатых, убранных витражами, которыми я часто любовалась на закате. Этот странный контраст всегда меня поражал. Ну неужели нельзя снести маленькую старую часть и построить на ее месте новое, технологичное здание? Это не так уж и дорого, зато подняло бы престиж Академии. Может, она даже смогла бы стравниться со столичным Университетом Технологий по уровню влияния, но руководство неуклонно держалось за эфемерные "традиции", источник которых я, как ни искала, не смогла обнаружить.

В старой части здания всем желающим из числа преподавателей выделяли комнаты, которые можно было использовать в качестве кабинетов. Я из принципа не собиралась мерзнуть в продуваемых насквозь башнях и коридорах, поэтому от столь щедрого предложения отказалась, но Роману нравилась атмосфера старого крыла. Подозреваю, она напоминала ему склеп, в котором он проснулся около двух сотен лет назад после пятивекового сна.

Как я и думала, направлялись мы именно в кабинет наставника. Я часто бывала здесь, поэтому, миновав порог, пригнулась вправо, пропуская над плечом амулет, внешне похожий на ловец снов. Он отлично блокировал любую магию и доставлял массу неприятных ощущений любому обладателю хоть капли дара, который рисковал прикоснуться к этой штуке. Я несколько раз пыталась узнать у Романа, как он сделал настольо мощный артефакт, но он так мне и не сказал. Зато я на деле убедилась в его эффективности, когда вошла сюда первый раз. Отодвинула его рукой, а потом мучилась пару дней с нестерпимым зудом и головной болью. Эльфская кровь с талантом заклинателя ветра иногда мешала жить…

Привычно прошла по скрипучим половицам, сняла с одного из кресел стопку книг — что примечательно, не покрытых пылью — и переложила их на стол, а сама без церемоний уселась на освободившееся место. Так же привычно скользнула взглядом по бесчисленным полкам, за которыми не видно было стен. На корешках тех томов, которые стоят у окна, давняя пыль. Там в основном книги по происхождению рас. Значит, этой темой наставник сейчас интересуется не так активно, как в прошлом.

Зато на полке по левую руку от меня книг прибавилось, и на многих из них красовались следы от пальцев, стершие слой пыли. Что тут у нас… "Освободительная война", "Новый мир", "Восстание технологий" — все о тех временах, когда Королевство отделилось от Империи и только начало свой самостоятельный путь. Эта часть истории никогда особенно не интересовала мастера. Он благополучно проспал ее в каких-то древних руинах и потом узнавал о произошедшем лишь вскользь.

Интересно, почему сейчас эта тема его настолько занимает, что он купил даже новые книги? Роман садиться не стал, прислонился к столешнице, так же, как я сама любила делать, когда приходилось подолгу стоять на парах, и окинул меня критичным взглядом.

— Нет, на роль фаворитки Короля ты точно не тянешь, — внезапно выдал он.

— На роль… кого? — машинально переспросила я, хотя прекрасно расслышала наставника. Дикция у него прекрасная, и клыки ему совершенно не мешают.

В кабинете повисла мягкая тишина. За окном птица подлетела к стеклу и собиралась сесть на выступ в камне, но, почувствовав близость опасности, упорхнула. Понимаю ее. Я первое время тоже не подходила к мастеру ближе, чем на расстояние трех метров. Так и общались, перекрикиваясь через весь кабинет. Даже моих слабеньких способностей хватало, чтобы распознать в нем древнее могущество. Чего уж говорить о чувствительных животных.

— Почему это не тяну? — от первого шока я быстро оправилась и попыталась шутить. — Не первая леди, конечно, но фигура подтянутая, спортивная, личико эльфийское смазливое. Ростом не вышла, зато ноги стройные и на каблуках красиво хожу.

Судя по выражению лица Романа, шутка не удалась. Он прищурился и улыбнулся, но в его улыбке было что-то угрожающее. По спине пробежал холодок, я вжалась в кресло, но поняла это лишь спустя пару секунд. Не съест же он меня, правда? Хотел бы, уже сделал бы это, в старом крыле все равно никого нет.

— А еще стрижена как пугало огородное, нос длинный и шрам на пол плеча, даром что татуировкой прикрыла, видно все равно. И характер как у старой кошки, — внезапно выдал мастер и потер подбородок указательным пальцем. Обычно он делал так, когда о чем-то размышлял. И голос его звучал не ехидно, как всегда, а скорее задумчиво.

Но о чем он думает, я так и не поняла, поэтому решила просто подождать, пока сам все объяснит. Неосознанно провела рукой по коротким темно-каштановым волосам, кончики которых едва доставали до подбородка. Стрижка ему моя не нравится, видите ли. Поборник старых традиций… Да, стригусь. Мне так больше нравится. Носила длинную косу, пока жила в горах, и в зеркало смотреть на себя не могла. Вроде бы и красиво, и нежно, когда волосы на ветру развеваются, но какая-то чужая, не моя эта красота. А когда волосы растрепаны, глаза как будто ярче горят, живой зеленью, а не тухлой могилой, как в юности было.