Антикварная лавка с секретом - Нина Новак
— Но я в безвыходном положении. Я не могу передать лавку Петеньке. Он ее продаст.
Я вздохнула и обхватила себя руками, потому что стало реально знобко. И Петя не говорил мне, что его бабушка сошла с ума. Но он многое мне не рассказывал, как оказалось.
— Агриппина Николаевна, поймите меня правильно. Но я не имею никакого отношения к вашей семье.
— Как не имеешь, Леночка! Имеешь самое что ни на есть прямое отношение.
Я с сомнением прищурилась, потирая себе плечи, чтобы разогнать кровь. И с чего это вдруг собачий холод разыгрался посреди июля? К тому же меня посетила тревожная мысль, что неприличная заварушка устроена лично Агриппиной Николаевной.
Какая-то группа дерущихся пронеслась мимо нас, а я ухватила новую мысль за хвост и начала ее развивать:
— Это ваша работа? Вы наняли двойника и устроили цирк?
Старушка замотала головой и занервничала.
— Бежим отсюда, Леночка. Быстро!
А вот это здравое решение! Я на секунду повернулась и протяжно застонала — мой двойник, эта совершенно дикая тварь, залезла верхом на Петьку и сосредоточенно его мутузила. И откуда столько силищи? Переодетый мужик? Но сложение вроде девичье…
А к чертям их всех! Подхватив юбки, я понеслась к выходу. Агриппина Николаевна с неожиданной скоростью припустила вслед за мной. Мы подбежали к парковке, и я наклонилась к дверце своей машины.
Естественно, я не видела, что происходило сзади — была слишком занята мыслями о пижамке. Потому и пропустила удар. Прямо по голове.
Перед глазами полыхнуло алым. А я только и успела подумать, что зря связалась с этой гнусной семейкой.
Но сожалеть было уже поздно.
Глава 2
Мне привиделось, что я парю в сером пыльном пространстве. В узкие окна льется красный свет, окрашивая все в багряные тона, а я поднимаюсь все выше и выше, расставив руки как крылья. Мне безумно страшно, и еще больно. Но я не могу найти источник боли. Она повсюду, во всем моем теле, мучительно и жарко пульсирует. Я истошно кричу и падаю… Мир вокруг взрывается, распадаясь на тысячи черных осколков, в каждом из которых отблеск красной луны. Мне вторит мяуканьем кот, и огромный черно-белый зверь прыгает прямо в лицо…
Вот тут бы мне и пробудиться, если я сплю, но я приземляюсь в темном углу какой-то комнаты… Потертые старые шпалеры, грубо сколоченная мебель и громоздкая деревянная лохань у разожженного очага. В лохани сидит голый парень. Купается.
Хочу зажмуриться, — неудобно же подглядывать — но как тогда я отсюда выберусь, с закрытыми-то глазами? Потому тихонько прячусь за кроватью и осторожно оттуда выглядываю. Парень уже встает и прямо так, греческим Аполлоном, останавливается посреди комнаты, не обращая внимания на стекающую с него воду. Я из своего тайника окидываю взглядом идеальное тело, стройную широкую шею, блестящие пряди длинных смоляных волос и… упираюсь прямо в искаженное яростью лицо… Незнакомец хватается за запястье и что-то громко выкрикивает..
…а я просыпаюсь.
Приснится же такое. Какие-то коты, мужики в лоханке. Но боль почему-то проснулась вместе со мной и я, слабо застонав, прикоснулась к затылку. Крови или серьезной раны не нащупала. Разлепила веки и обнаружила себя на низком диванчике в старинной гостиной. У потухшего камина сидела Агриппина Николаевна, а с портретов над ее головой прямо на меня строго смотрели два старца.
— Меня ударили по голове, — произнесла я слабым голосом. — А мы где? В особняке Порфировых? Я хочу уехать домой, как можно быстрее.
— Боюсь, это невозможно, Леночка. Раз ты отказалась принять наследство по-хорошему, мне пришлось пойти на крайние меры, и перенести тебя в Кабрию. Вставай, мне надо ввести тебя в курс дела, а то скоро появится Петенька и устроит скандал.
— Где мы? — повторила я, еще не совсем до конца понимая степень происходящего безумия. И пропуская мимо ушей упоминание Петеньки. У него сейчас свои проблемы.
Агриппина Николаевна подошла ко мне и, взяв за руку, взглянула на внутреннюю сторону моего запястья.
— Все в порядке, магическая печать проступила. Лавка тебя приняла, моя дорогая, — радостно объявила она. — Я боялась, что понадобится больше времени, а теперь мы просто уладим мелкие формальности у стряпчего и все. Внучек ничего не получит.
Я уставилась на свое запястье — и правда, на нем темнела татуировка в виде круга с вписанной в него розой. Я потерла печать, но та намертво въелась в кожу.
Черт! И как мне потом сводить эту гадость?!
— Это вы пригласили ту актрису и сорвали свадьбу? — недовольно спросила я, и пробежалась по гостиной взглядом.
Бабушка явно была не в себе и мне потребуется хоть какое-нибудь оружие. Сумасшедшие старушки могут быть очень опасны, знаете ли.
— Мне пришлось так поступить. Я не могла позволить, чтобы внучек женился на случайной девице. Он должен быть с тобой. Так что, когда он явится, ты его приласкай, Леночка. Подай наливки, накорми. Он сразу ту рыжую и позабудет. Знаю, он тебя любит с детства. И проблемы все разом решатся — любящие сердца воссоединятся, а лавка останется в семье, в надежных женских ручках.
Я подавила злое рычание и уронила голову на диванную подушку. Поднялось облако пыли.
— Тут надо убраться, — заворчала Агриппина Николаевна, перемещаясь обратно к камину. — Сто лет здесь не была. Эх, она и так зла на меня за пренебрежение, а если наш род продаст лавку — быть беде. Проклянет до седьмого колена, а то и дальше.
Старушка, покряхтывая, опустилась на стул и весело на меня посмотрела.
— Я пожалуй удалюсь, Леночка. Не хотелось бы встречаться с разъяренным Петенькой. И еще… Придут новые работники лавки, притянутые печатью. Некоторые могут оказаться очень… злобными. А некоторые и странными. Так что, не пугайся и позаботься. Теперь ты здесь хозяйка. И стряпчий придет. Он в курсе.
— А что за лавка? — рассеянно спросила я, обдумывая, как пробраться к двери.
Может, старушку стоит обезвредить для начала? Связать и вызвать полицию. А лучше санитаров. Или всех вместе.
