Императорский отбор - Сергей Николаевич Чехин
— Получается, только император сможет вернуть меня домой?
— Да. Сознание Трофима спит глубоко внутри твоего разума. Как только тебя изгонят, мой сын проснется и займет свое тело. Пути назад нет, и отказаться нельзя. Отбор — это закон. Нарушение — измена. Наказание — смерть. Так что остается лишь один путь — во дворец, а там уж как карты лягут. Лучше попытаться и понадеяться на удачу, чем просто сложить голову на плахе.
— Да уж… — я покачал головой, насколько позволял обруч. — Погулял так погулял… Но раз уж выбора нет, давайте приступать. Но для начала хотелось бы узнать побольше о вас и вашем мире. Я вообще без понятия, куда попал.
— Меня зовут Александр Альбертович Титов, — мужчин развязал ремни, и я с превеликим удовольствием потер занемевшие запястья. — Это мой отец — Альберт Антонович. Ты — Трофим, мой единственный наследник. Запомни это имя и представляйся только им.
— Трофим Александрович Титов, — зажмурился, запоминая псевдоним.
— Мы — графы, старинный дворянский род, ныне почти разорившийся. Возможно, именно поэтому император выслал нам приглашение. Последняя соломинка для утопающего.
— Насмешка это — не более, — Альберт вздернул нос. — Поиздеваться решил напоследок, упырь.
— Что, и у вас с властью беда? — с пониманием спросил я.
— Все гораздо хуже, — проворчал старик. — Анхальты — упыри в прямом смысле. То есть, самые настоящие вампиры из древнего прусского рода.
— Не понял, — я нахмурился, чувствуя неприятный холодок на коже. — Какие-такие вампиры? Как Дракула, что ли?
— Что ты такое несешь? — раздраженно бросил колдун. — Граф Дракула — величайший охотник на нечисть. Он забил кол в гнилое сердце самого Ван Хелсинга, правда, и сам пал в той легендарной схватке.
— В моем мире все несколько иначе… И что умеют эти вампиры? Ну, кроме питья крови.
— Они быстры, как ветер, и могут обогнать пулю!
— Это преувеличение, отец, — Александр слабо улыбнулся. — Но стрелу обгонят точно.
— И даже арбалетную! — дед вскинул скрюченный палец, и сын кивнул, чтобы не углубляться в споры о скоростных характеристиках кровососов. — Они сильны, как медведи, и легко разорвут человека голыми руками! Они велеречивы, как сирены, и очаруют слабого духом и распознают любую ложь!
— Даже не пытайся им врать, — напутствовал мужчина. — Вряд ли они догадаются, что ты подселенец, но если уж раскусят — лучше говори, как есть.
— Все равно убьют, — старик скорчил жуткую физиономию, — но хотя бы мучить не будут. А еще Анхальты — самые сильные чародеи во всей империи! И лишь поэтому до сих пор попирают святой трон своими нечистыми гузнами!
— Кстати, об империи. Какой сейчас год?
— Тысяча восемьсот восемьдесят восьмой.
— Хм… Век стали и пара, выходит. А магия?
Альберт поднял ладонь, и меж пальцев вспыхнул тусклый шарик золотого тумана.
— Когда-то он был ярче… — свет отразился в печальных серых глазах. — Гораздо ярче. Знал бы ты, юнец, сколько чертей я изгнал вот этой рукой… Но это — ничто, жалкие фокусы, по сравнению с мастерством вампиров. Те умеют насылать огненные шторма и ронять звезды на землю. Когда же во время стародавнего восстания их выкурили днем в чистое поле, они просто устроили затмение. Нам не оставили выбора, сынок, иначе мы бы никогда не подчинились этой мерзости.
— А про саму принцессу что-нибудь известно?
— Ничего, — Александр качнул головой. — Анхальты боятся солнца и редко покидают дворец. Анну же и вовсе никто никогда не видел.
— Вот если бы Дракула был жив! — продолжил сокрушаться старик.
— Папа, хватит.
— Да как тут успокоиться?! А если Трофим победит? Его же превратят в одного из них!
— А раньше не могли предупредить?
— Тебе волноваться нечего. Твоя душа вернется в родной мир — и на этом все закончится. Но если бы не закон, я бы сделал все, чтобы уберечь внука от такого позора. Хорошо, что ему не придется видеть весь этот ужас.
— Боюсь, это все, чем мы сможем помочь. Самое важное придется узнавать на месте — в том числе и свежие правила. Кандидата может сопровождать один член семьи. Я вынужден остаться — супруга слегла после таких новостей. С тобой поедет Альберт — и попутно расскажет все, что нужно.
— Не так я представлял себе поход на твердыню Сатаны, — проворчал клирик и пригладил казачьи усы. — Ох, не так.
— И прошу обоих — без глупостей. Отбор крайне важен для всех нас. А теперь идем. Пора собираться в дорогу, поезд отбывает на рассвете.
Меня отвели в небольшую спальню на втором этаже особняка. Встав у овального ростового зеркала, я оценил свое новое вместилище. Судя по болезненной бледности и худобе, Трофим Титов и прежде промышлял вампиризмом — никогда не выходил на улицу, перемещал все только магией и питался исключительно кровью.
Треугольное же лицо с обрамлении жидких пшеничных волос отдаленно напоминало молодого Есенина, если бы тот несколько лет горбатился в концлагере. Впалые щеки и глаза, острые скулы и подбородок, тонкий нос и выцветшие голубые глаза, да еще и рост чуть выше среднего. С таким набором мне только пьяных птушниц кадрить, а не принцесс.
В родном мире внешность у меня куда как более выразительная. Греческий профиль, загар, модная щетина, ежик густых черных волос — есть за что зацепиться, и любопытные женские взгляды ловлю на себе постоянно. С детства занимаюсь спортом — плавание и легкая атлетика в школе, бокс и кросс-фит в институте — особо выдающихся результатов не достиг, но оголиться на пляже никогда не стыдно.
Да и с девушками никогда проблем не имел, за тем лишь исключением, что отношения не отличались особой прочностью и продолжительностью. Я хоть и не летчик, но дела амурные всегда были на втором месте, очередная пригламуренная пассия быстро надоедала, и мы разбегались без особых переживаний и обид.
Когда перед тобой шведский стол, глупо задерживаться на одном блюде — не так ли? Нужно попробовать как можно больше, а уж о свадьбе я вообще никогда не думал. Мне еще и двадцати нет, какие нафиг серьезные отношения? А тут гляди-ка — сватовство.
— Думаю, этого хватит, — отец разложил на кровати белье и сменную одежду. — Если что понадобится — купишь в столице. Я открыл счет в банке на твое имя. Там — почти все, что у нас осталось, так что постарайся не растратить в первый же день.
— А вы тоже колдун? — спросил я.
— Разумеется. Как и ты. Все благородные —
