Сердце степи (СИ) - Иолич Ася

Алай прикусила язык. Не нужно тёте знать о том, что они собираются с Туром сделать. Слыханное ли дело, обычай нарушать? Он брат её сводный теперь, но кто же виноват? Сердцу не прикажешь. Придут к отцу и в ноги упадут - мол, разреши, хас Охар, неразумным детям твоим пожениться. Крови-то общей у них с Туром нет.

- Что-то ты притихла, девочка, - заметила бабушка Аха. - Чем ближе к озеру, тем меньше слов из твоих губ вылетает. Для мужа бережёшь? Мужу не слова твои нужны будут. Прибереги их на потом, когда дети подрастут.

Щёки Алай расцвели лёгким румянцем, незаметным в сумерках, и отблески огня помогали скрыть смущение. То, что она его обняла за шатром в холодную ночь полнолуния Гэб... Нельзя было этого делать. Так нельзя. Сначала - красная лента вокруг ладоней, потом - объятия. Нельзя гневать Мать Даыл, что смотрит за порядком в степи. Иначе добра не жди.

- Повезёт, - кивнула она, подавая бабушке пиалу оола. - Обязательно кому-то повезёт.

Вечер наползал на степь синим войлоком, расшитым звонкими хрустальными бусинами звёзд. Растущая Монд выставила коричневатые рога, такие же, как были на праздничном головном уборе Утар. Надо бы достать и свой, почистить серебряные звенящие подвески. Вон, Утар уже свои украшения начистила. Так и посматривает всё время на Кут, не поднимет ли та свои золотые уши, не повернёт ли чуткую морду в сторону степи, учуяв ещё один хасэн. Любит сестра перед парнями покрасоваться.

- Я пойду, - сказала Алай тёте, подавая пиалу с оолом. - Спрошу отца, не голоден ли.

Смирная Бус паслась за шатрами. Алай порхнула туда в надежде увидеть Тура, но его не было там. Она вздохнула, но сразу улыбнулась. Совсем скоро он обнимет её, и никто не скажет им дурного. Она шлёпнула Бус по шее и ловко запрыгнула на неё, держась за холку и прядь гривы.

- Йет, йет! - воскликнула она, сжимая бока Бус. - Йет!

Кобылка не спеша развернулась и потрусила к югу.

2. Серебристые бусины

Отец дремал в седле на своём вороном мерине. Ох, Мулга, Мулга...

- Отец, ты хочешь поужинать? - спросила она тихонько, а потом, когда он открыл глаза, повторила вопрос громче.

- Да. Поехали.

Бус тихо шагала рядом с мерином. Алай запела негромкую песню в такт её шагам, поглядывая на отца.

- Твоя мать пела её, - сказал он, когда их лошади уже подходили к шатрам. - И ты будешь петь её своим детям. Выберешь лучшего жениха из Адат.

Сердце Алай на миг замерло от мысли о предстоящем разговоре с отцом. С тех пор, как пять вёсен назад умер дед Сур, и отец стал новым главой хасэна, он сделался ещё молчаливее и угрюмее, пока не женился на Мулге. Но и теперь слова он находил лишь для новой жены, будто при виде Алай горе своё вспоминал. Аха-дада говорила как-то раз, что больно уж Алай на мать свою похожа, и это Охару покоя не даёт.

Женщины как раз закончили стряпню. Тур и Охар сидели на ковре, ожидая, пока им подадут ужин, Аха-дада качала удручённо головой, отчего подвески и бусины на войлочной шапке звенели.

- Обезлюдел наш Расу-хасэн, - сказала она, ожидая, пока Охар разрешит ей сесть за ужин. - Мужчин двое... куда годится? Сын, послушай мудрые слова, оставь Тура в нашем хасэне.

Алай замерла, не веря своим ушам. Тур перевёл взгляд с дада на Охара, потом на Алай.

- Ты говоришь разумные вещи.

- Так поступи мудро. Договорись с Урда, у них сейчас нет брачных договоров. Думаю, времени достаточно утекло... Отдай им Алай, а они нам дадут невесту для Тура и жениха для Утар.

- Я подумаю, - нахмурился отец. - Я бы послушал твой совет, если бы мы уже не были должны невесту.

Алай стояла в унынии, перебирая в голове бусины мыслей. Адат-хасэн ждёт невесту от её семьи, но, может быть, к ним пойдёт красавица Утар? А Туру не придётся искать жену, потому что она станет ею, она, Алай!

Охар и Тур доели и встали, дада кивнула остальным женщинам на ковры. Алай взглянула на котелок с рисом и мясом и шагнула было к нему, но Тур показал ей глазами на вход в шатёр. Она тихонько вышла наружу.

- Что, Тур? - шёпотом радостно спросила она, оглядываясь.

- Хотел посидеть с тобой. Ты целый день головы не поднимала, я хотел твоё лицо увидеть.

- Сейчас темно, - хихикнула Алай. - Не разглядишь ты меня! До завтра подожди, хорошо? Мне нужно халат закончить для Мулги. Как тут голову-то поднять... Боюсь отца разозлить.

- Хочу обнять тебя, - сказал Тур, протягивая руку.

- Подожди, подожди... Нельзя! - прошептала Алай, отстраняясь.

- Ладно. Давай тогда просто посидим.

Мерцал синий войлок звёздными бусинами, и трава что-то шептала, так тихо, что и не услышишь.

- Я пойду, Тур. Застанут меня с тобой - накажут. Не будем спешить.

- Останься. Твой будущий муж остаться тебе велит, - нахмурился Тур, но тут же улыбнулся. - Ну ладно. Так и быть.

- Чуть-чуть совсем осталось, - улыбнулась ему Алай.

- Алай! - позвала из-за шатров Мулга. - Где ты?

- Тут, тут! - зайцем взметнулась Алай из высокой травы, из-за шатров, и выбежала к мачехе.

- Котёл почисти, пока Утар посуду оттирает.

Алай вздохнула. Ну вот и опоздала... Съели всё.

- Ты есть не стала, - заметила ей Утар, передавая пучок травы. - Смотри, тощей станешь, чем мужа радовать будешь?

- Уж кому беспокоиться, - подняла на неё глаза Алай. - Ты же мою долю и съела!

Утар захихикала. Алай бросила в неё пучком травы.

- Только об одном и думаешь, - весело сказала она. - Ты гладкая стала, как куропатка откормленная.

- Будто ты о замужестве не думаешь, - задорно подмигнула Утар. - Я же вижу, как ты притихаешь, когда дядя Охар о женихах говорит!

Алай и теперь притихла. Незачем Утар знать. Не время ещё. У Священного озера и узнает. Там, где духи не допустят несправедливости.

Седовласый, в серых одеждах дух Рэх снова вымыл степь под утро, и сверкающие бусины росы искрились на солнце, капали с прибитых дождём трав. Отец с Туром уехали к табуну. Аха-дада сидела со своей трубочкой на войлоках и кожах разобранного шатра посреди бродящих всюду овец и смотрела, как разбирают второй. Дым улетал в небо, кузнечики яростно пытались перетрещать друг друга в нагревающемся воздухе.

Кут с высунутым языком бродила вокруг повозки, но вдруг остановилась, подняла голову, навострила уши к югу. Волкодавы тоже подняли тяжёлые морды и повернули носы к ветру.

- Ещё хасэны, - рассмеялась Мулга, закрепляя тороки вокруг тюков за седлом своей лошади. - Мы в этот раз сильно к северу взяли.

- Как думаешь, кто там? - спросила Нарэн, глядя в сторону пологих холмов.

- Я съезжу, мама? - живо обернулась к ней Утар.

Нарэн кивнула. Утар пригладила волосы, спешно запрыгнула на своего конька и во весь опор поскакала вперёд, только косички затанцевали за спиной.

- Ох и резвая, - покачала головой Аха-дада. - Нарэн, смотри за дочерью. Как бы не натворила чего.

- Не натворит, - улыбнулась Нарэн. - Охар вчера сказал, жениха ей присмотрит. Она успокоится, как замуж выйдет.

Алай несла два угла толстого войлока, когда услышала эти слова, и руки вздрогнули.

- Вздрогнула-то что? - смешливо глянула на неё Мулга, которая с другой стороны войлок держала. - Тебе-то вообще выбрать позволят. Твоё счастье. Мне даже посмотреть не дали, когда выдавали.

Алай опустила глаза. Ничего. Она уже выбрала.

- Халат скоро будет готов? - спросила Мулга, ровно опуская войлок на кипу других. - Идти совсем немного.

- На повозке доделаю.

- Уж постарайся.

- Это Хада-хасэн! - воскликнула раскрасневшаяся Утар, подлетая к ним. - Мама, я поеду? Там Салэр, и Харс, и остальные!

- Езжай, куропаточка, - кивнула ей Нарэн.

Алай сидела в трясущейся повозке, вздыхала над гранёными бусинами и слушала, как заливисто хохочут девушки и парни из Хада, обмениваясь новостями с товарищами, которых давно не видели. Больше всего хотелось кинуть розовый халат Мулги в угол и пойти к ним, но прищурится Мулга, и отец нагайку из-за пояса вынет... Нет.