Межгалактическая Академия Псиона Курсантка по приказу - Мария Вельская
Над головой было чистое безоблачное небо, высоко-высоко проносились по воздушным трассам флайеры и кары, сверкали витрины вывесок, а на душе было пусто. Так, как давно не было.
Пять лет я горбатилась на самых тяжелых работах так, что этим лощеным мальчикам и девочкам и не снилось. Все, чтобы только поступить, вырваться из грязи, осуществить мечту.
Я поступила на престижный факультет. Прогнозирование вероятностей — одна из самых востребованных профессий в современном космосе. Знать “будущее” хотят все — от владельца мелкого ресторана до командующего армадой. Знать, где сплетутся эти самые вероятности наилучшим образом, как подвести событие к нужному исходу, какими путями, с какими ключевыми фигурами… как избежать ловушек конкурентов и вывести в лидеры своего фигуранта — все это помогут сделать аналитики вероятностей.
Быть может, не слишком романтичная профессия, но зато весьма прибыльная. А для меня — почти сказочная. Что может быть приятнее, чем ощущать свои силы, сводя тысячи разрозненных нитей воедино?
Я споткнулась о выщербину на тротуаре и тихо зашипела. Витрина ближайшего магазина отразила невысокую девушку с худым усталым лицом, высокими скулами, симпатичными бледными губами бантиком, темными глазами и короткой стрижкой. Одернула брючину и поспешила дальше, радуясь тому, что хотя бы каблук не сломался.
Гостеприимно распахнутые двери кафе манили, и долго я думать не стала.
— Горячее какао и яблочный штрудель, пожалуйста, — бросила, устраиваясь в кресле у окна.
— Как скажете, райда, — пропели приветливо в ответ, — никак тяжелый экзамен был?
— Возможно, — шепнула устало, впиваясь пальцами в ноющие виски.
Чувствовала, что держусь из последних сил. К горлу подступал ком, а сердце переворачивалось. Больнее всего ощущать себя преданной тем, кому доверяла. Я не была бы лучшей, если бы уже не просчитала все вероятности произошедшего. Единственный, кто мог подкинуть вместо моей работы чужую подделку — это Рагор. Мой сосед по учебному столу и уже три года, как лучший друг. Друг, которому я верила почти так же, как себе. Который прекрасно знал все особенности моего почерка, привычные обороты и фразы — не раз я помогала ему писать работы.
Пальцы смяли салфетку, когда браслет на запястье завибрировал, принимая вызов.
— Райда Альде? — на вспыхнувшем голографическом экране отобразилось лицо секретарши ректора. Тха ше! Я поспешно перевела вызов на аудио-канал, подключая гарнитуру.
— Слушаю вас, ра Леонна! — очень трудно быть любезной, когда в этот момент хочется взять — да и швырнуть чем-нибудь тяжелым. Никогда я не была особенно эмоциональной, а тут нахлынуло.
А, может, дело было не в этом — а в неприятных предчувствиях? С чего бы Леонне мне звонить посреди дня? Неужели дело в проваленном экзамене?
— Иори, тут такое творится… — на мини-экране отобразилось лицо ухоженной красивой женщины лет тридцати на вид, — сегодня ректору пришло несколько анонимных жалоб — на тебя, — я почти не удивилась. Даже слез не было — только бесконечная усталость. Единственное, что помогало удержаться в реальности, это осознание — помогать мне все равно некому.
— Вот как? И что же там было, скажи уже по секрету, — слабо усмехнулась, откидываясь на спинку дивана.
— А по сути то и ничего. Слухи и домыслы. Мол, сказала ты что-то кому-то, да не то и при свидетелях. Липа это, понятно. Вот только отреагировать наш ректор обязан. И, кажется, что намекали ему на реакцию весьма определенного толка… — блондинка замялась, постучав крашеными ноготками по столу, но продолжила, — вышвырнут они тебя. Не знаю, кому ты так насолила, кому дорогу перешла — но все к этому и идет.
— Разве можно вот так выкинуть одну из лучших студенток — без доказательств, по одному чужому слову?
— Ты как будто в теплице родилась! — невеселый смешок в ответ. — Все можно, вопрос лишь в том, чьи именно интересы задеты. В общем, тебе в ближайшие минут тридцать придет официальный запрос. Мой совет — к этому времени подготовь все документы так, чтобы комар носа не подточил. И оформляй уход по собственному желанию, как будто переводиться хочешь. Все, больше ничего сказать не могу…
Прежде, чем я смогла сообразить хоть один толковый вопрос, собеседница заторопилась, отчего-то бледнея.
— Ко мне посетители, мил… ый, созвонимся после рабочего дня, целую!
Вызов погас.
Виски уже не просто болели — по ним как будто стучали молоточками. Странность за странностью.
Сумасшедший день. Сумасшедшее время. Сумасшедший мир. Все мои старания полетят вот так — в один момент? И даже подозреваю — по чьей именно прихоти. Просто до сих пор не верится до конца.
Я и не верила, но почти выбежала из кафе, бросив несколько кредитов за заказ и так и не забрав его. Не верила, но пальцы дрожали, когда в своей тесной квартирке общежития перебирала бумаги, составляла заявление, тщательно обдумывая каждое слово. Не верила — но на всякий случай упаковала вещи, находясь в каком-то странном отупении.
Хорошо, что есть небольшая заначка — не придется ночевать на улице.
Друга у меня, как выяснилось, больше не было. Интересно, за сколько он продался Адору? Ведь в последнее время жаловался на финансовые трудности. Для постоянной работы он был слишком ленив, а подработок вечно не хватало. Я же если и могла одалживать, то только не слишком крупные суммы, которых привыкшему жить на широкую ногу парню никак не хватало.
А Ильс никак не мог понять, что те времена, когда его семья была богата, давно ушли. Теперь они были разорены, и он, вместе с сестрами и рано постаревшей матерью ютился в одном из нижних бедняцких кварталов. Могла ли я понять это предательство? Пожалуй, да. А вот принять — никогда, как и простить. На чужом несчастье редко можно построить свое счастье.
Уже на подходе к ректорскому кабинету, заходя в лифт, я столкнулась с Таэру. Не ожидала — времени до окончания экзамена ещё было достаточно, а собиралась я быстро.
Вот черная дыра, только этого не хватало! Привычная невозмутимость дала трещину. Хотелось подойти —
