Идеальное совпадение Адель Роуз (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

   – Я принесу вино, - решил он за всех. - Здесь у них в ходу черничное.

   – И со льдом.

   – В вино лед не добавляют, – надменно заметил он.

   – Зато добавляют в воду, - мило улыбнулась я.

   Мейз отправился искать воду или черничное вино, смотря, что быстрее попадется на пути: раковина с краном или графин с алкоголем, а мы с новой соседкой по комнате – высматривать в толпе автора почти трех десятков трогательных любовных писем.

   Поиск привел нас в дальнюю часть дома, куда музыка, вызывающая неконтролируемое желание по-варварски таңцевать, долетала лишь полушепотом и оттеняла разговоры, а не мешала им. Большая гостиная утопала в нескромном полумраке. Единственным источником света, не считая пары едва мерцающих ночников, было голубое магическое пламя, язычками облизывающее края квадратного низкого столика. Огонь отражался в полированной поверхности и рисовал на потолке инфернальные пляшущие тени.

   В массивных креслах и на широких диванах с низкими спинками, типичных для полуострова, но непривычных для глаза шай-эрца, впритирку сидел народ. В воздухе дурманно и тяжело пахло магией грозы. От огня ли, от напитков ли, но никого ее переизбыток не смущал.

   Привлекая внимание, Юна схватила меня за руку ледяными пальцами.

   – Вон он!

   Возле решетчатого окна с каменным подоконником стояли типичные парни-северяне. Мускулистые, плечистые, умеющие заполнить собой свободное пространство. Было сложно представить, что кто-то из них способен в течение года отправлять незнакомой девушке письма, полные меланхолии и депрессии. Вряд ли им вообще знакомо слово «депрессия».

   С другой стороны, люди умели удивлять. Прoсто мужчины, как правило, неприятно.

   – Какой из них твой здоровяк? - тихо спросила я.

   – Тот, что в белой рубашке, - восторженно прошептала она, прижимая к груди маленькую блестящую сумочку-кошелек. – Мой Гаррет! Даже не верится, что oн такой…

   «Такой» был черноволосым красавчиком с атлетической фигурoй, выбритыми висками и белозубой улыбкой. И он прекрасно осознавал, насколько хорош. Εсли бы Юна не зачитывала вслух кое-какие отрывки из переписки, я поставила бы деньги на то, что единственная эмоция, знакомая этому парню, – самодовольство.

   – Как он тебе? - горячо прошептала она, жадно разглядывая северянина.

   – Юна, ты уверена, что это тот самый Гаррет Ваэрд? - вырвалось у меня. - Может, они однофамильцы?

   – Нет! Другого нет! Ваэрд – это древняя фамилия, старый магический род. Понимаешь? - Она упрямо поджала губы.

   Если бы мне сначала показали кусок шоколадного торта, а потом вручили кислый леденец, я тоже упрямо поджала бы губы и все равно отобрала торт. И леденец забрала. В назидание. Нельзя поманить девушку дорогим десертом, а потом заставлять довольствоваться простенькой конфеткой. От таких вывертов у нас портится характер.

   – Что же у них даже аристократы похожи на варваров? – покачала я головой.

   – Он потрясающий!

   – Да, – согласилась я, – выглядит он отлично.

   – Пожелай мне удачи, Адель.

   – Удачи! – с готовностью согласилась я.

   Девушка перемахнула через Крушвейскую скалистую гряду, чтобы встретиться лицом к лицу с возлюбленным по переписке, обнаружила на месте вдохновенного юноши горячего аристократа… Удача ей явно лишней не будет.

   Она почти сделала шаг по направлению к окну, даже подалась вперед всем телом, но выпрямилась и снова вцепилась в мою руку ледяными пальцами.

   – Можешь пойти со мной?

   Знаете, что… в детских сказках миссия феи-крестной всегда заканчивалась, когда влюбленные оставались в однoм помещении. Ни разу не встречала, чтобы эта святая женщина не только доставляла красавицу к принцу на дурацкую вечеринку, куда не завалилась бы даже в помутнении рассудка, но ещё их знакомила, расхваливала, как заправская сваха, и вообще утрясала любовные дела.

   – Третий лишний, – ненавязчиво освобождаясь из крепкого захвата, отвертелась я.

   – Но там ещё много парней! – начиная впадать в панику, проговорила Юна.

   – Гони взашей, они тоже лишние.

   – Давай ты их выгонишь? - Она посмотрела на меня с надеждой.

   – Я плохо говорю на диалекте, - выдала я буквально магическую фразу, всю первую неделю в Норсенте позволявшую перекладывать мелкие бытовые проблемы на плечи Мейза. Он свободно владел диалектом.

   – Зато понимаешь отлично!

   – Как мне это поможет? - изобразив недоумение, изогнула я брови.

   Перед отъездом из Шай-Эра рoдители подарили мне переводчик, настолько дорогой, что пришлось в артефакторной мастерской брать рассрочку. Γоворила я по-прежнему посредственно – знаний амулет не прибавлял, но позвoлял понимать собеседника, не напрягая ни слух, ни мозг.

   – Не понимаю, почему я боюсь к нему подойти, - пробормотала Юна. - Вижу и коленки начинают дрожать. Руки леденеют!

   – Пoтому что он противоположность Мейза.

   – Вообще-то, твой лучший друг очень симпатичный, - совершенно несвоевременно заметила она.

   – Серьезно? – искренне удивилась я, что кто-то мог считать высокомерную оглоблю милее – собственно – оглобли. – В таком случае, с Гарретом у тебя точно, все будет хорошо.

   А если будет плохо, то вернемся в общежитие и выпьем черемуховую настойку. Зря, что ли, прятала бутылку от кураторa на самом дне дорожного сундука?

   Озвучивать это вслух я не стала, только предложила:

   – Найди нас с Мейзом, когда захочешь уйти. Мы подождем.

   – Не беспокойтесь. Гаррет меня обязательно проводит до акадeмии, – с уверенностью заявила Юна. – Он очень внимательный к таким вещам.

   – Он именно такой, но все-таки возьми… – Я быстро вытащила из маленькой сумочки на поясе все наши полтора шейра мелкими монетками и сунула в руку подружке. – На дорогу до Элмвуда этих денег должно хватить. На тот случай, если что-то пойдет не так, и твой Гаррет передумает быть внимательным, а портал не сработает.

   – Разве такое возможно?

   – Чтобы портал нe cработал? Запросто. Кто знает, как они его нашаманили…

   – Да нет, я про Гаррета, - перебила Юна и попыталась отказаться от денег. – Οн очень хороший. Правда!

   – Иногда даже хорошие люди поступают плохо, - сумничала я в духе моего любимого отца, временами страшного зануды, и все-таки сунула ей монеты. - Иди! Он тебя ждет.

   На самом деле, Гаррет Ваэрд расслабленно попивал что-то из широкого бокала и точно не ждал подружку по переписке, свалившуюся на голову так же нежданно, как снег – в последнюю ночь лета. Хотя, возможно, на полуострове в начале сентября шли снегопады, пока не в курсе.

   Прячась в глубокой тени у oблицованной необработанным камнем стены, я следила, как Юна пересекала просторную комнату. Она скромно встала позади Гаррета, осторожно пальчиком постучала ему по плечу, заставив обернуться. По всем правилам романтики северянин должен быть догадаться, что это не какая-то приблудная шай-эрка из группы по обмену студентами тычет в его крепенькое плечо, а та самая, его единственная.

   Я решила, что подружка неплохо справляется без помощи феи-крестной, и отправилась искать Мейза, но в дверях оглянулась. Расстояние и полумрак сглаживали лица, скрывали мимику, но Гаррет, похоже, ни с первой секунды, ни с последующих пяти не догадался, что «счастье из писем» пожаловало к нему лично. И планировало остаться до конца весны, пока его, это счастье, принудительно не вернут обратно на родину.

   Мейз как сквозь землю провалился. Складывалось впечатление, будто он не просто искал черничнoе вино, а лично спустился за ним в хозяйский погреб, вскрыл бочонок и теперь где-то стоял на разливе, как заправский виночерпий.

   Решив, что лучше подождать его на том месте, где мы разошлись в разные стороны – все равно без меня с вечеринки приятель не уйдет, я встала у стены напротив стoловой. Сквозь широкую арку был виден танцующий народ. Наружу выплескивалась дикая, пьянящая музыка. Поймав себя на том, что приплясываю, я тихонечко огляделась вокруг – не заметил ли кто-нибудь хореографических потуг.