Магия мечтает (ЛП) - Эндрюс Илона

*** *** ***

Я ехала по запутанным улицам Атланты с опущенными окнами. В воздухе смешались запахи: намек на костер, собака, пометившая свою территорию, лошади: одна, две, три, четыре, — что-то терпкое и пряное…Улицы опустели. Большинство людей пряталось по ночам. И только монстры выходили поиграть в темноте. Даже такие милые монстры, как я. Ррар.

Магия текла в полную силу, и Пуки, мой Плимут Праулер, производил достаточно шума, чтобы встряхнуть богов в их небесном дворце. Я модифицировала его, чтобы он работал на бензине, когда технология на подъёме, и на зачарованной воде, когда балом правит магия. Во время магических волн Пуки ездил не очень быстро, но шумел так, что я вздрагивала даже с берушами, к сожалению, это все, что я могла сделать.

Около трех десятилетий назад Атланта была центром жизни на Юге: везде небоскребы, модные рестораны и современные удобства. Тонны денег и толпы людей, стекающихся в город. И тут ударила первая магическая волна. Магия разорвала мир. Она бушевала три дня, превращая сложные чудеса технологии в ничто. Самолёты падали с небес. Спутники обрушились на землю. Оружие заклинивало или давало осечку. Электричество исчезло, и города погрузились во мрак. Через три дня электричество вернулось, но мир уже изменился навсегда.

Говорили, что магия пришла из ниоткуда, но моя бабушка рассказывала мне, что чувствовала, как она накапливалась годами. Все приобретало смысл, особенно учитывая историческую картину Первого Сдвига, затерянного в древности. Приблизительно шесть тысячелетий назад Хомо Сапиенс построили цивилизацию, основанную исключительно на магии. Она породила столько силы, что баланс между технологией и чудесами был полностью нарушен. Мир качнулся в сторону технологии, чтобы исправить несправедливость. Древняя цивилизация пережила апокалипсис, и человечество начало возрождаться, на этот раз на основе технологий. Естественно, они создали настолько технологически развитую цивилизацию, что маятник качнулся снова. Магия должна была вернуться и свернуть вечеринку. На этот раз она накатывала волнами: пожирала здания, подпитывала заклинания, давала волю богам проявить себя, но затем — исчезала. Апокалипсис в замедленном действии.

Это просто демонстрация того, что не имеет значения, насколько бы замечательным бы ни был гвоздь, данный человеку, он умудрится забить его в землю криво. Мы — отстой. Такова природа нашего вида.

Мой дом стоял на большом лесистом участке, один-одинешенек. Улица слева вела к разрушенному многоквартирному дому, который превратился в груду обломков, а соседи позади меня покинули город давным-давно. Я купила их землю за тысячу баксов до того, как они уехали, снесла дом, наняла подрядчиков, чтобы они возвели здесь очень высокий забор для уединения, и теперь в моем распоряжении был потрясающий задний дворик. С такими деревьями и забором, я могла бы находиться в своей истинной форме, кататься по траве, дремать на солнышке, и никто бы не показывал пальцем и не кричал: «Смотрите, белый тигр!»

Я завернула Пуки на подъездную дорожку, вышла, подняла дверь гаража и осторожно завела машину внутрь. Из всех машин, что у меня были, Праулер был моим любимцем. Я обожала его инди-колеса[1]. И поэтому я никогда не гоняла на нем. Как бы мне ни было ненавистно признавать, Кайзен прав — я попадала в аварии. Часто.

Я опустила дверь гаража и вошла на кухню. С потоком воздуха мимо меня проплыл запах. Я вдохнула и замерла. Пахло сандаловым деревом, амброй, терпким мужским потом и мускусом. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, посылая сигнал тревоги каждому нерву.

Джим.

Мужской аромат заполнил мой дом, крича «Пара!» так громко, что на мгновение я задержала дыхание, чтобы взять себя в руки.

Джим был здесь, ждал меня. В своих самых дерзких фантазиях я вхожу в комнату, и он целует меня. Картинка в моей голове была настолько яркой, что я вздрогнула. Этого никогда не случится. Да брось, страшненькая слепая девчонка, забудь. Попытайся быть менее жалкой. Джим здесь, потому что Кайзен донес на меня, или потому что ему нужно идентифицировать какой-то непонятный свиток. Он здесь не для того, чтобы превратить мои маленькие грустные мечты в реальность.

Я вошла в гостиную.

— Джим?

Тишина.

Запах был живым и горячим. Он все еще здесь или был здесь секунду назад.

— Джим? Не смешно.

Ничего.

Ладно. Я последовала за запахом, тихо двигаясь на носочках. Гостиная, прихожая, ванная, спальня. Здесь запах усиливался. Он был в моей спальне.

О боги. Что если я войду, а он голый у меня в кровати?

Я потеряю это. Потеряю прямо там и никогда не верну, чем бы «это» ни было.

Соберись, соберись, соберись. Я ворвалась в спальню.

На полу Джим привалился к стене. Глаза закрыты. На нем черные джинсы и черная водолазка на пару тонов темнее его кожи. Черные волосы коротко подстрижены. Кожаная куртка, скомканная, валялась на полу. Он спал.

На носочках я прокралась в комнату и присела возле него.

Он выглядел таким умиротворенным. Обычно Джим хмурился, просто чтобы напомнить окружающим, что он Серьезен, Важен и При Необходимости Надерет Тебе Зад. Но сейчас, с запрокинутой головой и расслабленным лицом, он был прекрасен. Мне хотелось сесть на пол рядом с ним и уютно устроиться в изгибе его руки. Это казалось идеальным местом для меня. Вместо этого я вздохнула и коснулась пальцем его лба.

— Эй ты, просыпайся.

Он не шелохнулся.

Странно. Обычно Джим мог очнуться от иголки, падающей в полумиле от него. Так реагировало большинство оборотней, но Джим особенно. Он следил за безопасностью Стаи и имел параноидальные наклонности. Он мог вот так отключиться только в том случае, если был ранен. Или истощен множественными обращениями, когда Lyc-V блокировал мозг, чтобы сберечь силы и восстановиться. От Джима не пахло кровью, и его одежда была все еще на нем. Значит, если бы он потерял сознание после превращения, то был бы на моем полу…голый. Я закрыла глаза, чтобы избавиться от нахлынувших мыслей.

Что-то случилось.

Я взяла его за плечо и потрясла:

— Джим! Проснись. Проснись.

Его глаза распахнулись. Тёмная рука схватила мое запястье.

— Я спал?

— Да.

— Твою ж мать.

Он вскочил с пола, в глазах ярость:

— Тебя не было дома. Дали Харимау, где ты была?

Я встала и скрестила руки на груди. Грудь у меня не особо большая, так что сделать это было легко.

— Гуляла. Ты не мой папочка, Джим. Мне не нужно отчитываться перед тобой, прежде чем выйти из дома.

Зелёное свечение прокатилось по радужкам Джима.

— Дали, где ты была?

Он вытянул альфа-карту. Ты не споришь с ним, когда его глаза светятся.

— Я участвовала в гонках на Баззард. Вот. Доволен?

Он выдохнул:

— Хорошо.

Хорошо? С каких пор мои гонки это — хорошо?

— Я не понимаю.

— Ты проверяла свои сообщения?

— Нет, я только что вернулась домой.

— Значит, ты не ходила в тот дом?

— Какой дом? Говорю же, я только что вернулась.

Глаза Джима потускнели. Он провел рукой по лицу, как будто хотел стереть что-то.

— Мне нужна твоя помощь.

*** *** ***

Джим сидел у меня на кухне, уставившись в чашку горячего чая с женьшенем, будто внутри нее прятался демон.

— Выпей. Тебе не помешает.

Джим проглотил напиток залпом.

— Ужасный вкус.

Если бы я была в гостях и вот так воротила нос от предложенного хозяйкой чая, моя мать сказала бы, что я опозорила семью.

— У тебя что, нет манер? Тебе подали чай, а ты корчишь глупые рожи.

— Ты хочешь, чтобы я соврал и сказал, что вкус замечательный?

— Нет, я хочу, чтобы ты сказал «спасибо» и рассказал, что происходит.

Лицо Джима помрачнело.

— Только вот, я не уверен. Северо-восточный офис на Данвуди Роуд не отчитался во вторник. Я был занят другими делами, так что Джоанна подождала сутки и отправила к ним разведчика. Он вернулся встревоженным. Я разговаривал с ним сегодня утром. Он утверждает, что в здании было «что-то странное и он не собирается к этому приближаться».