Магия чистых душ (СИ) - Шах Ольга

— Анна Серг… — замолчал, ошарашенно глядя на меня.

— Что там, Коля? Где мы? Найди наладонник, свяжись с диспетчером, у нас роды в пути, нам нужно место в перинаталке — быстро говорила я, сама шустро убирая в салоне.

А, вот какая проволочка попалась мне в руки! Это крепление кислородного баллона лопнуло при ударе, и соскочили удерживающие пломбы, проволочные хомуты. Баллон, соответственно, и прилетел мне в голову.

— Теть Ань — неуверенно начал Колян — это Вы?

— Нет, царица Савская! Ты что, головой сильно ударился? — Начала раздражаться я.

— Ну, Вы сюда идите, сами и посмотрите — вяло прошептал Колька.

Натянув форменную куртку, все таки май в наших краях ещё не лето, особенно к вечеру, я вышла из салона, машинально заметив, что оступилась и не почувствовала боли в травмированном в юности коленном суставе. Начинало смеркаться. Мужчины стояли у капота и о чем то спорили.

— Николай, ты нашел наладонник?

— Нашел, Анна Сергеевна, но Вы сами посмотрите.

Придерживая спадающие штаны, пошла к кабине. Газель стояла на краю довольно глубокого оврага, упёршись капотом, в какое — то большое дерево. С одного края был виден висевший перекошенный край переднего бампера. Оторвали, мозг как то вяло, без эмоций, отмечал происшедшее. Лобовое стекло только пошло трещинами, но не высыпалось, уже хорошо.

Коммуникатор лежал на торпеде и показывал полный ноль. Нет сети, нет связи. Запустила в режиме поиска, он бодро отрапортовал, что спутников не видит ни одного. Это как? Мельком глянув в зеркало, так же равнодушно отметила какую — то неправильность в лице. Чего — то не хватало, а не хватало излишков в виде полноватого подбородка и возрастного подвисания кожи на лице. И опять никаких эмоций. Да уж, все страньше и страньше, как говорила героиня одной известной книги.

Мужики, оказывается, решали две проблемы — как отогнать машину от дерева и вообще — где мы? Здраво рассудив, что тут я им точно не помощник, ещё раз осмотрела мамашу с дитем, все было нормально. Варя уже покормила дочку, теперь только надо было снова ее запеленать и укутать в одеяло. Варя, смущаясь, попросила чего — нибудь поесть и попить, а то она со сборами и не кушала с утра. Тоже показатель нормальных родов, когда женщина хочет есть. В бауле Петра нашелся термос с чаем, холодная отварная курица и хлеб.

Оставив трапезничать молодую маму, опять пошла к мужчинам. Один вопрос они уже решили — привязали трос к дереву, растущему сзади, решили вытянуть машину лебедкой. И вот тут Митрич огорошил:

— А ведь дороги то и нету. Да и такого дерева в наших краях не видал.

И мы дружно рванули к тому дереву. Ндаа, я конечно не ботаник, но такого дерева не видела даже по телевизору. Почти черная кора и какая — то лиловая то ли листва, то ли крупная хвоя.

— Знаешь, Митрич, парни и сами вытянут машину, а ты бы сходил, осмотрелся, где мы и как выбираться будем, может, где жилье близко. Холодает, а у нас Варя с ребенком.

Честно говоря, мне и самой уже холодно, да и есть тоже хотелось. Митрич кивнул согласно, сбросил свой рюкзак, с которым не расставался все время (золото с бриллиантами у него там, что ли?), покопался в нем, достал нож, охотничий по виду, пристегнул к поясному ремню и как — то очень быстро исчез с полянки.

Какая — то странность царапнула восприятие в облике Митрича. И только минут пять спустя я поняла, что именно удивило. Митрич (а как его зовут? Хотя, мне это зачем?), двигался как — то легко, вовсе не так, как ходят пожилые люди. Причина собственного несоответствия, наконец, дошла до меня. Я явно потеряла в весе! И вовсе не пять килограмм! Поэтому и штаны падали и куртка стала внезапно просторная.

На всякий случай сделала ревизию себя, любимой. Вроде все без изменений, не считая чародейского похудения. И собственное равнодушие стало понятно — реакция на стресс в связи с аварией, непонятная ситуация с дорогой, ну и сотрясение на десерт.

Митрич, кстати, от Пети узнали, что его зовут Трофим Дмитриевич, появился примерно через час, когда и машину вытянули и успели перекусить бутербродами с купленной мною колбасой и запить все приторно — сладкой газировкой, взятой для внучки.

Наш Сусанин присел на ступеньку машины и тоже начал активно работать челюстями. Мы терпеливо ждали результатов разведки. Закончив есть, он откашлялся и сказал:

— Лес тут заканчивается метров через сто западнее. Там небольшое поле, на краю стоит маленькая избушка, даже скорее сторожка. Я сходил, посмотрел. Старуха там есть. Я спросил, где находимся, а эта ведьма старая сказала, что будет говорить только с тобой. И Митрич повернулся ко мне.

— Почему со мной? Она, что, знает меня? — Я была в недоумении.

— Вроде нет, она сказала, с женщиной — целителем. Странно как — то. Если пойдешь, я провожу.

— Ну, а еще, какой вариант? Пойду, надо же выбираться. Мы с тобой двинемся, а ты, Николай, попробуй потихоньку ехать за нами, Петя пусть дорогу выбирает впереди машины. И печку включи обязательно, в салоне должно быть тепло.

Шли мы не спеша. Штаны постоянно пытались сползти и путались в ногах. Я не выдержала и попросила Коляна найти мне поясок или веревочку.

— Теть Ань, такой шнурок подойдёт? — Племянник протянул мне обрывок верёвочки из своих необъятных карманов.

Подвязав штаны на своей талии, пошла быстрее. Позади нас порыкивала мотором скорая.

— Не заблудятся, сказал Митрич — не беспокойся, Анна Сергеевна.

Впереди показалась избушка. Старая, чуть покосившаяся, но необычная. Я долго не могла понять, что не так. Сложена она была на массивном каменном фундаменте из крупных, потемневших от времени брёвен. Вокруг, на расстоянии пяти метров, не было ни какой растительности, кроме лиловой травки.

— Митрич, смотри, изба- то не пятистенок, как у нас, а похожа на пятиугольный цилиндр или призму.

— Прямо Пентагон, какой — то, засмеялся Митрич.

Мне, если честно, было не до смеха. В воздухе поплыл странный травянистый запах. Подняв глаза, увидела, что из круглой трубы, расположенной в центре пятискатной крыши, повалил сиренево — бежевый дым.

Обращали на себя и окна, расположенные непривычно высоко и больше похожие на множество щелей. Перед дверью, вместо крыльца, лежал слоистый камень со ступеньками.

На этом камне и поджидала нас весьма колоритная старуха. Хотя старухой у меня и язык не повернётся назвать. Очень пожилая женщина с горделиво поднятой головой и поистине царской осанкой. Одежда была чистая и старомодная, так у нас одевались, наверное, в 18 или 19 веке. Темно зелёное платье, с какими — то камешками оранжевыми вдоль всего наряда. Коричневые сапожки без каблука. Седые волосы, заплетенные во множество косичек, уложены в пучок на темени и закреплены деревянными палочками. На концах палочек навязаны разноцветные ленточки. Все вместе смотрелось странно и умилительно.

Мы стояли и молчали, глядя друг другу в глаза. Моё сердце билось так, что казалось, выпрыгнет из груди. Напряжение разлилось в воздухе.

— Ну, здравствуй, милая — прошелестело у меня в голове. — Здравствуй, глюк, подумала я, сотряс меня догнал и ушла в аут.

Лежать было неудобно, жёстко и как — то коротко. Под нос сунули явно что — то резко пахнувшее, но не родимую нашатырку. Решив открыть глаза и встать, попыталась сделать это одновременно. Это было непродуманное решение — ко всем своим бедам я ещё и свалилась с лавки, на которой лежала. Огляделась, на всякий случай, не вставая с пола. Оказывается, упала с коротенькой семейки с деревянной спинкой. Поэтому и свалилась.

— Вставай, ты уже здорова и меня слышишь хорошо. Времени мало, сказать много надо.

На сей раз голос был реальный, не в голове. Да, лучше встать. Осторожно присела на эту скамью. За столом напротив сидела та самая старуха, смотрела внимательно и строго, но опасности от нее я не чувствовала.

— Поговорим, а то твои спутники нервничают. Сразу скажу, они здесь лишние, попали по ошибке, но уже ничего не изменить. Надо надеяться, мир примет их. Здесь нужна была ты.