Светлая хозяйка его замка (СИ) - Богданова Екатерина Сергеевна

Их было трое: оптимист, пессимист и реалист.

На лице первого, миловидного блондина с потрясающими зелеными глазами, отражалось молчаливое одобрям-с. Одобрялось все: и моя пижама, и то, что было в нее упаковано, и даже штора, в которую я ненавязчиво пыталась завернуться, тоже снискала высшее одобрение. Пессимист рассматривал меня со скепсисом. У него была аккуратная чёрная бородка — вылитый дон Кихот. Прикид у него, кстати, тоже оказался сказочный: рубашка с широкими рукавами и расшитый золотой нитью жилет.

Реалист пил. Вот как рассмотрел меня, так и приложился к бутылке, в колючем пристальном взгляде читался немой вопрос: “Что ты такое?!” А ты себя-то в зеркало видел? Рожа небритая, в волосах паутина, а взгляд хоть и нетрезвый, но цепкий, как рентген…

Поёжилась и отвернулась, позорно проиграв в гляделки на первых же секундах. Беглый осмотр окружающего пространства ситуацию не разъяснил, а только ещё больше запутал. Стол, на котором я обосновалась, стоял посреди небольшой комнаты, оформленной в стиле глубокого ретро, век эдак восемнадцатый.  Несколько окон в ряд, за которыми темнела ночь, у противоположной стены разожжённый камин, на полу старый вытертый ковёр и факелы по периметру. Запах по комнате витал соответствующий — копоть и гарь, только с примесью пыли, потому что всё это ретро выглядело заброшенным и давно нуждающемся как минимум в генеральной уборке, а по максимуму тут и генеральный ремонт не помешал бы.

А трое гуляк продолжали пристально рассматривать свалившееся на них счастье, то есть меня.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Изображать из себя и дальше котика на лежбище стало совсем неуютно, поэтому я осторожно притянула колени к груди, а потом, получше закутавшись в штору, встала на ноги. И никто руку  не подал! Не джентльмены, очевидно...

Мужики пялились на меня, словно клиенты стрип-бара, и явно жаждали продолжения представления. Особенно нагло и задумчиво таращился небритый реалист. Его взгляд по-хозяйски скользил по коже, заставляя чувствовать себя голой, и это при том, что на мне были маечка, пижамные шорты и штора, легким движением руки ставшая подобием парео.

—  Славная девка… — томно протянул белобрысый и отхлебнул из кубка.

— Откуда ее притащило? Северянка, что ли? — Почесал переносицу брюнет.

— Так северянки тонкие, как тростинки, а эта… — блондин поставил кубок на стол и очертил руками мой силуэт, заметно прибавив мнем форм.

— А вас не смущает, что я вас слышу? — спросила, уперев руки в бока.

— Светленькая, блёклая какая-то, я больше ярких и тёмненьких люблю, — протянул козлобородый, скептически поджав губы.

— Зато посмотри какая мордашка смазливая! — парировал блондинистый. — Носик что надо, и губки тоже… Я бы приобщился…

— Вы совсем обалдели?! — возмутилась я.

Но мужики продолжили обсуждать меня как ни в чем не бывало, и только реалист задумчиво молчал. За умного сошел бы, если бы рассматривал скромнее. Да и в целом он выглядел властным и уверенным в себе. Он словно приценивался, как самый главный. Будто заполучил трофей и теперь решал, что с ним делать.

— Ребята, а вы вообще кто? — спросила, поправляя штору. — И вы не обнаглели ли, так нагло обсуждать меня?!

— А она у тебя с норовом, — хохотнул блондин.

— Проблемная, — хмыкнул брюнет.

— Моя ведьма. Сам разберусь, — веско объявил реалист, и глянул так, что мне сделалось совсем неуютно.

— Э-э-э, нет, она на стол упала, а что на столе, общее, — протянул белобрысый со скабрезной улыбкой.

— Да вы совсем упились что ли?! — возмутилась я. — С чего это я ваша?

— Правильно, ты только моя, ведьма, — довольно улыбнулся щетинистый, теряя в моих глазах остатки привлекательности. А сначала самым рассудительным показался…

Вот же упыри! Повесила шторочку называется. Прилетела, так прилетела!

— Подожди, сначала разобраться нужно, откуда она вообще, — вставил козлобородый.  — Вдруг навредить может.

— Да брось, девочка что надо, — подняв бокал за меня, усмехнулся блондин.

— А мне вообще высказаться можно? — поинтересовалась я, но меня будто не заметили.

— Если будет плохо себя вести, можно вместе с замком её продать, — задумчиво произнёс никакой не реалист, а хамло обыкновенное, разглядывая мои ноги сквозь полупрозрачную штору. — За такой примечательный довесок должны прилично доплатить.

— Я те дам продать! — завопил кто-то с подвыванием. — Ишь чего удумал! Я ему ведьму вон какую красавицу нашла, а он продать! Ничего у тебя, голуба моя пьяненькая, не выйдет.

А в следующее мгновение подвывала уже я, медленно оседая на стол. Рядом из столешницы выплывала полупрозрачная, но очень даже импозантная дама глубоко преклонного возраста.

— И чего трясёшься? — кивнула она мне. — Никогда потусторонних сущностей не видела?

—  Н-нет… ик! — с запинкой прошептала я.

Блондин услужливо протянул бокал. Приняла, попыталась поблагодарить, но только ещё сильнее разыкалась. Махнула рукой на вежливость, отпила пару глотков и скривилась — это было вино. Ну кто даёт икающему человеку вино?! Но икота, как ни странно, прошла, и я начала прислушиваться к разговору щетинистого наглеца с привидением старой дамы… А что, всё нормально. Подумаешь, привидение… Допила остатки вина и протянула блондину бокал. А он, вместо того, чтобы забрать, плеснул в него ещё. Пожала плечами и поблагодарила кивком, мне подмигнули в ответ.

Небритый, который, судя по всему, был здесь хозяином, это заметил.

— Гайверс, у тебя нервный тик? Подлечить? — спросил он угрюмо.

— Не надо, Рэн, я всё понял! — открестился блондин. — После прошлого твоего лечения меня на две недели перекосило.

— Было бы из-за кого… — хмыкнул козлобородый. — Бледная, как тот призрак.

— Я не бледная, а блондинка. Светлая от природы — пояснила я, поправляя штору.

— Вот-вот, — подтвердила призрачная дама. — Светлые мы, других источник в качестве хранительниц и не принимает.

— А что за источник? — покосилась я на привидение.

И кто-нибудь уже поможет мне слезть с этого стола? Прямо-таки вишенкой на торте себя чувствую, ну или гвоздем программы в местном дурдоме.

— Деточка, тебе удобно? — понимающе ухмыльнулась бабушка.

Ничего так дамочка, с юмором. И местного замковладельца вон как от нее плющит. Славная дама! Подружимся!

— Да, будьте любезны, уважаемая, кем бы вы ни были, разъясните нам, что вы в моём замке забыли?! — под конец перейдя на возмущённый рык, проговорил местный врачеватель нервных тиков.

Стоило мне подняться, как блондин подскочил на ноги и подал руку.

— Благодарю, — чинно кивнула я, а потом едва сдержала возмущенный вскрик, когда мужик внезапно ухватил меня за талию и спустил со стола.

В следующий миг нас отбросило друг от друга, причем меня закинуло в кресло, а блондина отнесло к стене, да чуть о нее и не приложило. В последний момент его встряхнуло, словно невидимая рука ухватила за воротник, а потом поставила на пол. И в наступившей тишине раздалось предельно отчетливое:

— Предупреждаю в последний раз: это моя ведьма.

— Секундочку-с, милок… — деловито встрял призрак.

— Лорд Тайрэн Эдрин, — сухо перебил небритый, не сводя с меня мрачного взгляда.

Неужто почувствовал, что я его мысленно Рожей небритой обозвала?

— Хорошо, лорд Эдрин, — милостиво кивнула бабушка. — Вижу вас право собственности озаботило.

— Замок Эндрон мой по праву наследования. Такова воля прежнего владельца, герцога Азорала.

Тут бабушка пакостно захихикала.

— Так лорд Азорал был не совсем владельцем. Он являлся благородным защитником этих земель, верным стражем врат, несгибаемым исполином на пути всех бед и хмарей…

Пафос речи призрачной бабуси просто зашкаливал. Не хватало только эпичного музыкального сопровождения…

Внезапно в зале потемнело и раздалось знаменитое “Та-да-да-дам” Бетховена. Сперва я сочла это личным глюком, но потом заметила удивленные переглядывания собравшихся и осознала —музыку слышали все. А бабуля мне еще и подмигнула.