Дитя Севера (СИ) - Эберт Хайди

"Нянюшка, нянюшка, — не унималась Ари, — так что же, на него никакой управы не нашлось?" "Не нашлось, деточка. Была у него сабля заговоренная. Вся огнем полыхала. Так и прошел он со своим войском нечестивым всю Малессу, пока не достиг самого севера. В ту пору Тарн не был островом..." "Да-да, — перебивала ее Ари, — нам с Бастьеном ментор говорил. — Тарн соединялся с Малессой широким перешейком, там и деревни были, и замки стояли. А потом вода поднялась и море все затопило".

Няня улыбалась и качала головой — в словах ментора она сомневалась. А вот в свою сказку верила. "Долго отбивались люди князя от пиратов, но тех было слишком много. И вот ворвались они в замок, всех мужчин перебили, только самый младший из братьев, ему лет семь было, спрятаться и убежать успел. От него потом ваш род и пошел. А еще была у князя дочка: красивая, с длинными косами, стройная, как молодое деревце. Злой Аберрах, как увидел Ингрид, так и захотел ее себе в жены. Но не пожелала она идти замуж за супостата и убийцу, убежала от него и прыгнула со скалы прямо в море. Разбойник не особо горевал, всю ночь пировал в разоренном замке, а утром двинулся со своим воинством к Тарну. Но едва последний из его солдат шагнул на дорогу, что тянулась вдоль моря, волны вспенились, небо враз почернело, и поднялась буря неслыханная. А из вод вынырнул кит огромный и проглотил ту землю, на которой пираты стояли. И сгинули все".

...Вот же он, ее сон! Ари грустно улыбнулась — как же она могла забыть про Ингрид и Аберраха? А ведь вышло так, что старинная легенда отчасти сбылась: Хольм покорился королю Диармейду, его цепной пес, лорд Тэним Лингрэм, держал осаду несколько месяцев. А потом отец подписал капитуляцию, хотя никакого боя не было. Сказал, что жизнь жены и детей ему дороже. Солдаты лорда Лингрэма срыли укрепления, сняли пушки со стен, а в замке теперь стоял чужой гарнизон...

И Тарн и вправду стал далеким островом, а те люди, что некогда населяли древнюю Малессу, остались только там да у них, на Севере. Потому что так много пиратов было у Аберраха, что расселились они на завоеванных землях. Оттого жители Малессы почти все смуглы и темноволосы. Отец презирал их и звал сбродом.

... — Аредэйл Хольм! — в дверь постучали, и вот уже на пороге стояла сестра Лизбет. — Поторопись с завтраком. Госпожа аббатиса немедленно требует тебя к себе.

— Меня? — Ари лихорадочно перебирала в уме, что же она могла такого натворить, и зачем с ней желает побеседовать сама матушка Имельда.

— Не мешкай, — сестра Лизбет немного смягчилась, видя недоумение на лице Ари. — Она желает говорить с тобой. О чем — не сказала. Но дело серьезное.

...Ари шла по крытой галерее, постоянно поправляя складки платья — аббатиса не любила неопрятности и беспорядка в одежде. Интересно, что же ей все-таки понадобилось? Последний раз Ари побывала в покоях матушки Имельды года полтора назад: тогда та отчитывала ее и Бейтрис за то, что девочки посмели выйти за стены монастыря. На самом деле — какими же глупыми они были тогда! — они возомнили, что им удастся навсегда покинуть обитель. Добраться до ближайшей деревни, попросить какого-нибудь крестьянина, чтобы посадил их на свою телегу и подвез до имения дяди — графа Таннистри, матушкиного брата. Он бы спрятал их обеих — тогда Ари твердо верила, что именно так он бы и поступил. Только вот отчего сразу не забрал ее к себе, раз оставаться дома ей было нельзя?

Она долго не могла понять, почему оказалась в монастыре Святой Симоны, ведь под покровительство монахинь отдавали только сирот, а родители Ари были живы. Это случилось, наверное, месяца через три после пропажи Бастьена. В замок прибыли солдаты — другие, не из королевского гарнизона, к этим она уже почти привыкла. И с ними была строгая сухощавая женщина в черных монашеских одеждах. Ари сразу же отправили в ее комнату, ничего не объяснили, только велели, чтобы горничная помогла ей собрать вещи. И матушка с батюшкой — они тоже молчали. Но Ари была уверена: им-то точно известно, почему ее увозят из дома. Что она такого сделала? Почему ей не позволяют учиться в замке, хотя у них есть ментор? "Прощай, дитя, — матушка поцеловала ее в лоб. — И помни: все испытания, что посылает нам Всевышний, должно принимать со смирением".  А отец... он просто стоял у окна, даже не подошел, чтобы обнять ее. Только солнце играло в его седых волосах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ее усадили в карету, напротив устроилась неприветливая монашка. Ари вся сжалась — ей было страшно. Она никогда нигде не бывала, разве что в замке Таннистри у дяди или в деревне, когда отец брал ее и Бастьена с собой на ярмарку. И все же она спросила: раз никто не желает ничего ей объяснять, то, быть может, хоть эта суровая женщина...

— Тебе не место здесь, — резко оборвала ее та. — Твой отец — изменник. Тебе и твоим родителям стоит поблагодарить доброго короля Диармейда, да продлит Всевышний его годы!

— Но разве отец...

— Не болтай. Не мне вести с тобой эти разговоры. Рано или поздно ты все узнаешь сама.

Глава 3

Ари нерешительно подняла руку, чтобы постучать, но дверь неожиданно распахнулась ей навстречу — её здесь уже ждали. Матушка Имельда — невысокая полная дама с округлым лицом, с которого, казалось, никогда не сходит приторная благостная улыбка, такая же лживая, как и она сама — восседала за столом, перебирая чётки. Её помощница, сестра Хильда, тощая и юркая, как голодная крыса, тут же оставила их, повинуясь едва уловимому жесту аббатисы.

— Заходи, дитя, располагайся поудобнее, — матушка Имельда указала Ари на высокое резное кресло. И это было так непривычно: до сих пор Ари случалось только стоять возле самого порога, теребя края рукава и виновато потупив взор. На самом деле она никогда не чувствовала себя виноватой, чтобы они с Бейтрис ни натворили. Здесь они в тюрьме, а бунтовщикам ведь позволено всё. Разве нет? — Ты уже стала совсем взрослая, и мы все печёмся о твоем здравии и благополучии, не только о сиюминутном. Сейчас пришло время подумать о твоем будущем, чтобы оно было достойно тебя.

Речи матушки Имельды всегда становились медово-тягучими, когда она хотела сказать какую-нибудь гадость, наказать или унизить. Так ей, наверное, было веселее — убаюкать ласковым тоном и смиренной улыбкой, утопить в сладкой патоке, а потом с той же миной невинной голубки наблюдать, как жертва пытается вырваться. Как будто аббатиса муху приманивала на клейкую ленту…

Ари поежилась и села в кресло, отгоняя нехорошее предчувствие. Будущее? Какое у нее будущее вне стен этого монастыря? Может, вернут обратно к родителям, чтобы она стала еще одной пленницей родного замка? После исчезновения брата родителям нельзя выезжать без сопровождения дальше трех соседних деревень, общаться со внешним миром, самозваный комендант Хольма вскрывает все их письма. Или именно это аббатиса и считает достойным будущим для отродья мятежника? Сидеть в каменной клетке, под надзором солдат из королевского гарнизона…

 А матушка Имельда продолжала:

— Король Диармейд милостив к сиротам-воспитанницам нашего монастыря и всегда заботится об их благополучии, наделяя приданым из своей казны, но редко выступает  сватом… Как в твоем случае.

— Кем?! — сердце Ари сжалось, к горлу подступил комок. Вот, оказывается, что! Её сосватал не кто-то, а сам король. Но как это возможно? При живых родителях? И кто же будущий муж? Наверняка какой-то плешивый старик или толстопузый купец: они были в первых рядах его свиты, когда он почтил своим присутствием службу в монастыре.

Аббатиса улыбнулась, довольная ужасом Ари, и усугубила его:

— Твой отец изменник, он вёл переговоры с Тарном и даже вступил в сговор с нашими врагами. Лишь по милости Его Величества ему сохранили жизнь. Разве можно поручить такому человеку, как князь Хольм, судьбу девушки, пусть и его родной дочери? Конечно, нет. Твоя опекунша — я, и король просит меня дать разрешение на твой брак с лордом Тэнимом Лингрэмом.