Не буди Лихо (СИ) - Ли Марина

Собака посмотрела на хозяйку. Хозяйка посмотрела на собаку. И обе они зачем-то глянули вверх.

— Мрр-тяф? — спросил Тяпа.

— Бросать надо курить, — пробормотала Людмила, с удивлением вглядываясь в сереющее предрассветное небо, которое сейчас подёрнулось переливающейся разноцветной пленкой, словно огромный мыльный пузырь. — И пить. Даже по праздникам.

В середине этого радужного пятна неожиданно образовалось окно, в которое пролезла улыбающаяся вихрастая голова в огромных лётческих очках с жёлтыми линзами, и, плюхнувшись в лужу рядом с Тяпой, Люда добавила:

— Даже кефир.

Тем временем рядом с головой появилась рука в оранжевой кожаной перчатке с обрезанными пальцами, сдвинула очки на веснушчатый лоб и исчезла. Рука. Голова исчезать не собиралась, она заинтересованно стреляла по сторонам любопытными зелёными, как у кошки, глазами и улыбалась. А когда она заметила Людмилу, то оживилась, обрадовалась и заговорила:

— Уважаемая, простите великодушно, но у меня лифт сломался… Это какой этаж?

Люда икнула и подтянула к себе скулящего от страха Тяпу. Голова удивлённо нахмурилась, но упорно отказывалась исчезать. Мало того, окно в «пузыре» увеличилось, пропуская шею, молодецкие плечи, туловище и ноги. И всё это упаковано в странную, но точно не дешёвую одежду в стиле стимпанк. Мальчишка нервно спрятал в жилетный карман огромную луковицу серебряных часов, которую до этого держал в руке, а затем легко и уверенно помог женщине подняться на ноги.

«Сильный, — подумала Люда. — Хоть и щупленький, как мой Серёжка».

— Я не хотел вас пугать, тётушка… — пробормотал парень стыдливо, и «тётушка», бездумно вытирая грязные руки о подол пуховика, мысленно поморщилась, донельзя расстроенная этим обращением (словно не было других поводов для расстройств).

— По большому счету, мне, конечно, лифтом пользоваться нельзя, — подросток выудил из кармана штанов огромный клетчатый платок и, игнорируя вялый Людин протест, принялся помогать даме отчищать пальто от грязи, всем своим видом демонстрируя отвращение. Не к Люде или грязи. Но непосредственно к Людиной одежде. И женщине вдруг стало стыдно. За пуховик этот ядовито-зелёный, словно радиоактивные отходы, который давно надо было выкрасить и выбросить, за старые мужнины кроксы, за то, что она так легко и часто позволяет себе забыть о том, что она женщина.

— Я возмещу… — неуверенно предложил мальчик. — Прачку или портниху. Лучше портниху.

Люда почувствовала, что краснеет.

— Простите, — немедленно пробормотал паренёк и резко сменил тему:

— Понимаете, мы с пацанами поспорили, и я спёр у батюшки ключ… Вот же ж он мне всыпет… — вздохнул грустно-грустно, явно представляя, как именно ему будет выписывать горяченьких отец, и поник рыжими вихрами. — Но я не об этом. Я про технарей. Не могу им дозвониться. Сижу, сижу, а время идет. И лифтёра не слышно. Дай думаю, хоть гляну, на каком этаже… А то ж, если я вовремя со школы не приду, всыпет уже мама… — рыжие вихры вздрогнули и встали дыбом.

«Мамы, они такие», — подумала Людмила и вздрогнула испуганно, когда парнишка вдруг радостно вскрикнул:

— Слушайте!!!! Может, мне вручную прорваться попытаться?..

Люда моргнула и перевела взгляд на небо за спиной своей вихрастой галлюцинации.

— Тётушка, с вами всё хорошо?

Хорошо с Людмилой определённо не было, она выпучила от ужаса глаза и начала задыхаться, словно астматик, пробежавший кросс в полтора километра. События и в целом-то не очень располагали к «хорошо»: мало ей было говорящих галлюцинаций, теперь ещё и ЭТО! За спиной у странного мальчишки, чернея блестящей мазутной плёнкой, появилось бесформенное чёрное пятно, и прямо сейчас оно разумно шевелилось, словно прислушивалось к разговору, и очень медленно подкрадывалось к словоохотливому парнишке. Именно так. Подкрадывалось. Живой пугающей субстанцией. Ровно на том месте, где ещё недавно переливалась симпатичная радужная плёнка мыльного пузыря.

И Люда вдруг поняла, что если эта тьма коснётся ребёнка, старательно оттирающего грязь с её, Людиного, пуховика, мальчишки не станет. А это было неправильно. Поэтому женщина сделала единственно возможную в сложившейся ситуации вещь: она протянула вперёд указующий перст и грозно выкрикнула:

— Тяпа, фас!

— Мрр? — Тяпа, ошалело загребая круглыми косолапыми конечностями, кинулся в принципиально противоположную сторону, предательски сверкнув напоследок упитанной попой.

И больше всего на свете в этот момент Людмила хотела повторить подвиг своего пса, но… Не могла же она бросить ребёнка, в конце концов. Даже если он был выше её ростом, в странной одежде и, вероятнее всего, вообще был галлюцинацией.

Однако женщина шагнула вперёд, намереваясь задвинуть мальчишку за спину, прекрасно понимая, что после этого они, скорее всего, погибнут оба. Но парень задвигаться за спину не торопился, он оглянулся, чтобы посмотреть, на что с таким ужасом смотрит эта странная женщина, и почти сразу вскрикнул пронзительно и недоверчиво. И, пожалуй, даже немного азартно.

— Да быть не может! — выдохнул он и легонько толкнул Людмилу в середину груди, от чего женщина обидно плюхнулась в уже знакомую лужу и окончательно испортила пуховик.

Мальчик же тем временем поднял руки вверх и, прокричав что-то в стиле сериала «Полтергейст», то ли на плохой латыни, то ли на языке страшных демонов ада, в мгновение ока превратился в ослепительно сияющий столб белого пламени.

— Ох, мать… — Люда заметила, как чернота метнулась на свет длинными дымными щупальцами, и уже после этого, ещё раз сдавленно охнув, зажмурилась, истово мечтая о том, чтобы грохнуться в обморок.

Хотя какое там грохнуться?! Из того положения в луже, в котором Люда находилась, когда из оврага поднялась тьма и галлюциногенный мальчишка превратился в столб яркого пламени, женщина в обморок могла разве что шлепнуться. Или распластаться, понадеявшись, что цвет испорченного пуховика позволит ей слиться с окружающей средой настолько, чтобы неизвестный враг не тронул её. Хотя бы до приезда психиатров.

Агрессивная тьма бурлила, то почти полностью обвивая рыжий свет своими бесконечными конечностями, то растворяясь до серого тумана под напором молодого огня, и предугадать, кто победит в этой странной битве, не было никакой возможности. Люда истово болела за пламя, за мальчишку: он хоть и был галлюцинацией, но женщина уже успела с нею, с ним, сродниться и даже привыкнуть к экстравагантному обращению «тётушка».

Где-то за спиной, в районе копчика всё ещё изволившей возлежать в луже Людмилы, раздался звук, больше всего похожий на предсмертный хрип большой жабы, и именно этот звук заставил Люду улыбнуться и поверить, что всё будет хорошо.

— Тяпа, — хмыкнула она и повернула голову в сторону припадавшего на передние лапы пса. — Мой герой!

Герой был труслив до безобразия, боялся бабочек, чужих ботинок, громких звуков и огурцов, но всё равно он вернулся спасать хозяйку. Вернулся, несмотря на чудовищный страх, крупной дрожью колотивший маленькое тельце. Вернулся, хотя запахи и инстинкты настойчиво требовали удрать куда подальше. Вернулся, хотя в отличие от сидевшей в луже женщины точно знал, что всё происходившее к галлюцинациям не имело никакого отношения, а было самой пугающей в мире реальностью.

Тяпа грозно мурлыкнул и потянулся розовым языком к хозяйской руке, мол, не беспокойся, Хозяйка, со мной не пропадёшь, а в следующее мгновение окружающая действительность вспыхнула белым заревом, ослепив и женщину, и её смелого охранника.

По глазам резануло так, что Людмила снова зажмурилась, мечтая, чтобы всё оказалось лишь сном, побочным эффектом, допустим, от слишком крепкого кофе натощак, но звонкий возбуждённый голос оборвал её мечту на излёте.

— Охренеть! Нет, просто охренеть! Тётушка, вы это видели? Я не сплю?

— Я, по ходу, точно сплю, — недовольно проворчала женщина и, по-старушечьи кряхтя, встала на колени. — Это что вообще было?

— Я помогу, — мальчишка кинулся к ней, заискивающе глядя в глаза. — Охотник, прикиньте! Мне пока ещё ни с одним сталкиваться не приходилось… Но я вам скажу, это… это… Ух! Я чуть в штаны не наделал от страху, только не говорите никому, лады?… Жуть. В учебниках они совсем не такие, да и на тренажёрах разве натренируешься. К такому приготовиться, по-моему, вообще невозможно… А я ещё злился, когда меня препод три раза на пересдачу гонял… Спасибо, что предупредили, а то конец бы мне…