Феникс для снежного дракона (СИ) - Май Татьяна

— Фениксы убили не всех драконов, ведь их целью были драконицы. Спустя время снежные вернулись в свой замок в Хрустальных Горах. Ведь там их дом.

— Теперь понятно, почему этот король насылает на нас такие зимы и вьюжные ветры. Ему грустно и одиноко. Каждый хочет, чтобы его любили.

— Так и есть, моя хорошая. Так и есть. А теперь спи. Пусть тебе снятся только теплые сны, — сказал дедуля и прикрыл чуть скрипнувшую дверь.

— Но все равно это очень грустная сказка, — прошептала я.

Глава 1

Крылом своим укрой меня, дракон,

И сердце ледяное подари.

Его любовью отогрею, но скажи:

Меж снежных гор нам не летать вдвоем?

— Риона, улыбнись, ведь это день твоей свадьбы! — восторженно не то сказала, не то пропела Лазира. Я послушно растянула губы в улыбке. Лазира же, украшавшая мои волосы живыми цветами, продолжала, бросив на меня взгляд в зеркало: — Или ты не хочешь выходить за него?

— Я знаю Кирана с детства. Мой дедушка сговорился с его родителями, еще когда мы были детьми, — ответила я, поймав себя на мысли, что это не ответ на вопрос. Я плохо спала этой ночью, все казалось, что вокруг дома кто-то бродит.

— Но ты любишь его? — осторожно спросила подруга. Я послала ей быстрый взгляд, но она невозмутимо продолжала колдовать над моей свадебной прической.

— Наверное, — я пожала плечами.

— Наверное? — нахмурилась Лазира. — Дорогая, в день свадьбы это звучит странно.

— Мы с Кираном знаем друг друга с самого детства, наши дома разделяет крохотный двор, — мой голос звучал так, будто я пыталась в чем-то убедить саму себя. — Я впервые поцеловалась с ним, он тот, кто знает меня также хорошо, как я сама. Понимаешь?

— То есть ты все-таки его не любишь? — осторожно заметила Лазира.

— Знаешь, любовь это ведь не всегда пламя и обжигающие искры, — раздраженно ответила я, дернув плечом. — У нас с Кираном это скорее похоже на… на ровный теплый огонь… Домашний, уютный, нам хорошо вместе… Ай! — деревянная шпилька больно кольнула голову.

— Прости-прости! Потерпи еще чуть-чуть, я уже заканчиваю. Эти длинные волосы — сущее наказание! А что касается любви, мне кажется, ты не права. Настоящие чувства должны искрить и сверкать. Тихое пламя — это даже звучит печально.

Я с интересом посмотрела на подругу. Она говорила убежденно, как человек, давно влюбленный и знающий, о чем идет речь. Но, насколько мне известно, жениха у нее не было. Неужели Лазира в кого-то влюблена? Но я не относила себя к тем, кто лезет в душу другому, поэтому решила ничего не спрашивать. Если Лазира захочет, она сама мне расскажет.

— Каждому свое, — только и сказала я.

— Ну вот, готово! — Подруга закрепила последнюю бледную розу. Еще шесть таких же уже венчали мою голову на манер цветочной короны. Их мягкий розовый цвет выглядел бледно по сравнению с моими рыжими волосами и яркими веснушками. Эх, не нужно столько времени проводить на летнем солнце.

— Спасибо, Лазира, — поблагодарила я, вставая и поправляя белое платье из струящейся ткани. Смелый фасон: плечи полностью открыты, но рукава длинные, как и само платье, а ткань такая невесомая, что кажется, будто сам воздух вдруг стал осязаемым, чтобы превратиться в легчайшую материю.

И хотя лето в этом году выдалось не жаркое, я бы надела это платье, даже если бы все вокруг покрыл глубокий снег. Платье купил мне дедушка, мы вместе заказывали его у швеи из соседней деревни и ездили на примерки. Это был последний подарок дедули.

— Ты такая красавица! Жаль, что твоего дедушки нет с нами, — будто прочитала мои мысли Лазира.

Мне оставалось лишь кивнуть. Родителей я не помнила, дедуля говорил, что их унесла лихорадка, еще когда я была младенцем, а прошлым летом не стало дедушки, и в этом мире я осталась совершенно одна. Теперь никто зимними вечерами не рассказывал сказки, коих дедуля знал превеликое множество, никто не готовил вкуснейшее запеченное мясо и некому было шутливо переругиваться с покупающими шкуры животных скорняками*, которые были частыми гостями в нашем маленьком охотничьем домике.

— Пойдем, а то Киран и правда решит, что я не хочу выходить за него, — через силу улыбнулась я, прогоняя грустные мысли.

Мы вышли из дома, около которого нас уже поджидали по традиции одетые в небесно-голубые платья подруги, и такой стайкой направились на Холм Света. Подружки распевали свадебные песни. Легкий ветерок далеко разносил их мелодичные голоса.

На Холме Света уже собрались все жители Флисса. Мелькнули лица жреца, старосты, трактирщика и его жены, лекаря, лавочника, пекаря, знахарки, всех тех людей, которых я знала с детства. И хотя Флисс получил статус города в прошлом году, здесь все было по-деревенски просто и по-домашнему.

Детишки весело играли, но при нашем появлении замерли, словно по команде. Все голоса стихли. Но мой взгляд был прикован к темноволосому юноше, стоявшему рядом с одетым в золотой балахон жрецом. Я улыбнулась Кирану. Даже издалека я видела, как он нервничает, крепко ухватив широкими ладонями букет из бледных роз. Мой свадебный букет. Киран был одет в светлую, свободного покроя рубашку и штаны из мягкой оленьей кожи. Начищенные охотничьи сапоги завершали его свадебный наряд.

Музыкант заиграл на скрипке свадебную мелодию, и я медленно двинулась по живому проходу, образованному жителями городка. Но я смотрела только на своего жениха. Ветер весело играл его темными непослушными волосами. Мне стало совестно за свой недавний разговор с Лазирой. И как только я могла думать, что наша любовь с Кираном угасла, оставив лишь ровный огонек? Нет, я определенно люблю этого юношу!

В мыслях промелькнули картинки всех тех проказ, которые мы устраивали в детстве: вот мы забираемся в лавку трактирщика, чтобы выпустить на волю всех кроликов, купленных для приготовления пирога. Вот Киран отвлекает пекаря, пока я подбрасываю тому в пиво очень злую дикую пчелу. А нечего было моего дедулю называть старым скрягой! А вот мы вдвоем пытаемся ночью удрать на ярмарку, но нас ловят на самой окраине Флисса.

По лицу Кирана я видела, что он вспоминает если не эти случаи, то точно похожие. Я подошла и, приняв букет, вложила свою руку в руку Кирана. Мы встали лицом к лицу.

— Ты… ты прекрасна, — тихо сказал он, сжимая мою ладонь.

— Ты тоже, — шепнула я в ответ, а он улыбнулся. Вот только улыбка Кирана получилась какой-то нервной.

— Дети мои! — старческий дребезжащий голос жреца пронесся над притихшими гостями. — Сегодня поистине радостный день. Здесь, на Холме Света, под взором богов, возблагодарим же их за то, что свели вместе эти две части одного целого, и попросим о милости. Пусть боги щедро одарят влюбленных, очистив их путь от невзгод и скорбей. Пусть Светлая Мать подарит вашему роду продолжение, Великий Отец укроет от раздоров и ссор, а Темный Жнец придет за своей жатвой лишь долгие годы спустя. — Жрец замолчал, а потом его голос стал громче: — Киран Кааррахен, принимаешь ли ты в свою семью Риону Эйвелин, берешь ли ты ее под свое покровительство и защиту пред людьми и богами?

Я смотрела в лицо Кирана, приказывая себе сохранить в памяти это мгновение, чтобы потом вспоминать его и рассказывать своим детям и внукам. Пальцы Кирана чуть подрагивали. Я видела, как мой жених уже открыл рот и сложил губы, чтобы сказать заветное: «Беру!», но это слово так и не прозвучало. Все звуки смел дикий, невесть откуда налетевший ветер, грохот и шум. Мое платье под порывом ветра облепило ноги, а из волос, с таким трудом собранных в прическу Лазирой, выбилось несколько прядей.

Я подняла голову вверх и увидела, как небо закрывают набежавшие облака, а сверху сыплются сверкающие снежинки. Восторженно закричали и захлопали в ладоши дети. Но что это? Откуда взялись снежные тучи посреди июля?

Жрец, несмотря на происходящее, решил продолжить церемонию и попытался задать свой вопрос заново, но порыв ветра, еще более сильный, чем прежний, заставил его замолчать.