Тайная невеста принца Хаоса (СИ) - Хаан Ашира
— А свадьбы у нас не будет. Нас соединит… — он запнулся, но продолжил: — …мир.
Ой, может, он псих? Было бы жаль. Он уже начал мне нравиться. С этой вот его иронией вперемешку с совершенно серьезными ответами. И упорством тоже нравится. А если окажется пикапером — ну невелика беда, потерплю. Хотя бы красивый. Обычно эти товарищи совсем никуда не годны. Я резко остановилась и посмотрела на него.
Ух, боже мой, так можно и сердечный приступ от восхищения получить. Как он щурит свои эти кошачьи глаза, а!
— Хорошо, — сказала я.
— Что? — не понял он.
— Удиви меня, — сказала я.
— Что?! — его брови взметнулись вверх.
— Удиви меня, — повторила я. — И тогда познакомимся.
Секунду или две он стоял со скептическим выражением лица, пока я любовалась его четко очерченными губами, сейчас плотно сжатыми, а потом развернулся и ушел.
Все еще август. Все еще Москва.
Я постояла, пожала плечами — не скрою, немного разочарованно — и отправилась дальше, уже не так быстро. Куда теперь торопиться.
Ничего, зато этот короткий разговор останется со мной надолго. Можно будет помечтать на грани яви и сна, уже почти засыпая — вспомнить его удивительные глаза и блестящие шелковые волосы. И безупречную кожу. И то, как футболка облегала его торс.
И…
И как жаль, что я не смотрела на него во все глаза, вот дура-то.
Но тут позади на дороге раздался какой-то очень необычный бархатный рокот мотора и короткий гудок. Я подпрыгнула и оглянулась.
У самого тротуара, впритирку, ехал приземистый золотистый кабриолет.
Вел его мой прекрасный мужчина мечты. Смотрел на меня нагло и вызывающе. И с такой еще улыбкой… выжидательной. Словно не просто дорогущая машина, а еще есть какой-то подвох в его появлении.
Я остановилась и подошла поближе, рассматривая автомобиль. Я не слишком-то разбираюсь в моделях, поэтому поискала шильдик — и не нашла. И вообще такую форму кузова видела впервые. И цвет тоже странный — это по-настоящему сияющий золотой, буквально затмевающий блеск солнца. Или его затмевала торжествующая улыбка водителя, тут сложно сказать.
— Удивил? — поинтересовался он, приподняв бровь.
Я только и могла кивнуть раз и другой. Офигенно, вот уж реально офигенно.
— Садись, — махнул он.
И я тут же выпрямилась и вернулась обратно на дорожку.
— Неа.
— Почему? — он тут же перестал улыбаться, заглушил мотор и выпрыгнул через бортик ко мне. — Ты же обещала.
Я сложила руки на груди и смерила его строгим взглядом, стараясь не показывать, как замирает сердце, когда я смотрю на его совершенное лицо. И как оно несется вскачь, когда мои глаза встречаются с его яростным взглядом.
— Мне мама говорила, что сословные различия самые труднопреодолимые, — назидательно сказала я. — И уж, конечно, не стоит бедной студентке садиться к незнакомым олигархам в такие роскошные машины.
— Что за чушь? — совершенно искренне спросил красавец и недоуменно посмотрел на меня, потом на себя. Я тоже посмотрела. Ну, на вид мы действительно не сильно отличались. Даже, можно сказать, подходили друг другу: я по случаю тропической жары была в длинной белой юбке и свободной белой рубашке поверх. Он тоже весь в белом. Но это было разное белое!
— Не чушь, а мудрые слова, — обиделась я.
— И почему студентка? — продолжал недоумевать он. — На вид тебе лет двадцать пять, должна была уже доучиться.
— Неприлично говорить девушке о возрасте, — еще больше обиделась я, но отворачиваться не стала — я наоборот купалась в его нереальной красоте, стараясь теперь-то обязательно запомнить каждое выражение лица: как он сжимает губы и щурит глаза, как поднимает одну бровь и потом обе. Как, поворачиваясь, отбрасывает волосы с глаз и они перетекают светлой волной, будто правда из чистого шелка. Как ярко сверкает камень в серьге, когда на него падает солнечный луч. Как напрягаются жилы на сильных руках. А от этих проступающих под футболкой ключиц можно просто скончаться на месте. Во всех смыслах.
— Ты обещала, — с нажимом повторил он и посмотрел мне прямо в глаза своими бесконечно охренительными зелеными глазами.
Этого я уже вынести не смогла и направилась к машине.
Внутренний голос взвыл: «Ты с ума сошла!»
Мне было наплевать. Я тысячу лет не делала глупости, а эта глупость стоила того.
Он едва успел открыть мне дверцу. Я скользнула внутрь, пытаясь вспомнить правила этикета: в машину садятся, а не заходят, но так получалось дольше и как-то… неловко, что ли? Он захлопнул дверцу за мной, а сам обошел по дороге и запрыгнул внутрь, не утруждаясь открыванием.
Я откровенно любовалась его движениями — он был похож на танцора или воина, находящегося в абсолютной гармонии со своим физическим телом, послушным и отзывчивым. Когда он сел на водительское место, запах зелени и свежести накрыл меня с головой. В нем не было привкуса спирта или масла как в любых духах и одеколонах, это был словно его собственный запах. И гарь, да. Тревожная нотка, опасная, будоражащая.
— Пристегнись, — бросил красавец, не глядя на меня, и я вынужденно перестала пускать на него слюни, копаясь с ремнем.
Машина так мягко сорвалась с места, что я поняла, что мы едем, только когда ветер взметнул мои волосы.
Он разгонялся — впереди была совершенно пустая дорога и только светофоры могли помешать этой роскошной машине показать себя в деле. Но и они были благосклонны.
— Меня зовут… — начала я, но хозяин машины стремительным движением положил пальцы на мои губы.
Он отвернулся от дороги, чтобы посмотреть на меня и мягко, но с ехидной улыбкой сказать:
— Удиви меня…
Вот блин.
Машина тем временем летела все быстрее. Становилось неуютно. Но как только он убрал пальцы от моих губ — и вовремя, мне уже хотелось их облизывать — я закончила:
— …Отрада. Меня зовут Отрада.
Он снова отвернулся от дороги, с изумлением глядя на меня.
— Удивила? — усмехнулась я.
Он потряс головой и сбросил скорость — мы приближались к развязке, на горизонте появились другие машины. Жаль. Мне нравилось вот так лететь в открытой машине по Москве. Мало кто здесь заводит кабриолеты — ради трех месяцев в году не стоит. Да еще и передвигаться по загазованным шоссе удовольствие маленькое.
— А на самом деле? — вдруг спросил красавец, нахмурившись.
Тут и настал миг моего триумфа. Я молча залезла в рюкзак, достала паспорт, раскрыла и показала ему так, чтобы можно было прочитать: «Вязовская Отрада Александровна».
— Один-один, — сказал он и почему-то счастливо улыбнулся. — Раунд.
Я тоже улыбнулась в ответ на его улыбку. Невозможно было удержаться.
— А тебя? — спросила я.
Он как-то напрягся, сжимая руль, но ответил:
— Кхаран.
— Это кавказское имя? Южное? — поинтересовалась я. Но уже как-то без улыбки и энтузиазма. Похоже было на какое-то горное, да. И это сразу делало загадочную историю с незнакомцем логичной и плоской — вписывалась и горбинка на носу, и настойчивость ухаживаний, и роскошная машина. Цвет волос и глаз не вписывался, но это частности. Я, конечно, понимала и так, что чудес не бывает, но почему-то была разочарована тем, что загадка разрешилась. Но он как-то напрягся еще сильнее и ответил:
— Нет. Ну то есть южное, но… — он покачал головой, словно не зная, что сказать.
— А паспорт покажи? — подначила я.
Он посмотрел на меня, дернулся и вдруг улыбнулся:
— Два — один.
— Так это ник? Имя не настоящее?
— Ага, ник, — кивнул он.
И загадка снова вернулась.
— Кстати, я там не только имя заметил, — не отрываясь от дороги, бросил Кхаран.
— Где?
— В паспорте, — он повернулся, усмехаясь. — Так тебе даже не двадцать пять. Тебе тридцать пять. Молодо выглядишь.
— Какое это имеет значение? — буркнула я. Да, я действительно выглядела младше своего возраста, это у нас семейное. И это позволяло встречаться с парнями моложе меня, потому что мои ровесники какие-то совсем страшные в массе своей. — Тебе самому сколько?
