Ведьма, к ректору! (СИ) - Семенова Наталья
— Переливай, — блестя фанатичным блеском в глазах, подала мне пустую бутылку Рита.
Я пожала плечами и, вставив лейку в горлышко стекляшки, начала сливать получившееся зелье доморощенных ведьм.
— Только не вздумай загадывать имя ректора, а то я видела твой сталкерский коллаж с набором его фото.
Моё сердце, запнувшись, застучало с скоростью света, под лошадиный смех стервы и её подручных. Эта овца сунула свой длинный нос в мой компьютер?!
Я со звоном прекратила перелив и, развернувшись, направилась в свою комнату. Подальше от сборища тупых куриц, дабы не оторвать им носы своими собственными руками.
— Не-нет-нет, дворняжечка, — остановил меня елейный оклик Риты. — Тебе ещё предстоит сейчас же отнести этот флакон Алексу и дать ему выпить содержимое.
— Ещё чего! Сама неси, — не оборачиваясь, выплюнула я.
— Я скопировала себе содержимое твоего диска и в любой момент могу его показать нашему ректору. То-то он обрадуется поклоннице вроде тебя…
Твою ж… Чтоб тебе…
Чуть ли не рыча от досады, я вернулась к столу и, злясь на саму себя за то, что не устояла перед красотой нашего молодого ректора, завинтила крышку бутылки, а затем молча и быстро покинула блок, громко хлопнув за собой дверью.
Пофиг. Не будут же они за мной следить? А в общежитии парней мне есть у кого отсидеться.
Эпизод второй
Путь к общежитию парней лежал через небольшой лесок, искусственно разбитый на территории института. Я прижимала склянку к груди, ругая себя за то, что не додумалась взять кофту — выскочила из блока прям так, в пижаме в большую клетку. Хорошо хоть на ногах надеты тёплые уги.
Вот же дуры! Реально верят, что зелье может сработать? Что хэллоуинская ночь обладает каким-то волшебством? Идиотки! И я такая же, раз вздумала им подыграть!
И теперь, вместо того чтобы готовится к сдаче курсовой, я брела по тёмному лесу, стуча зубами на всю округу. Реально, жутко холодно! Глупая, глупая Эля, ай-яй-яй…
Вот что я хотела доказать этим тупым курицам? Что умней? Смелей? А по факту ещё большая дура, чем они все вместе взятые.
Ещё и эта стерва — Ритка! Шарилась в моём компе! Сунула свой длинный нос туда, куда не следовало! И скопировала! Или соврала? С трудом вериться, что она знает, как это делать…
А фотоколлаж нашего ректора — всего лишь статья в институтскую газету по случаю его завтрашнего, торжественного выступления по теме "Здоровая природа — здоровые люди" — программа, в которой наш институт участвует.
Ну сохранила я парочку его фото себе… Ладно, не парочку… Ладно, смастерила огромный коллаж с его обаятельной улыбкой и офигенно-красивыми голубыми, как чистый океан по утру, глазами. Блин, не виновата же я, что он потрясающий? Такой молодой, а уже настолько влиятельный! И умный… И обаятельный… С чувством юмора… Красивый… Умный… Чёрт, последнее уже было.
Да я уверена, что каждая девочка в институте писает кипятком, если случайно ловит его взгляд…как чистое озеро на рассвете голубых глаз… просто боятся признаться, зная, что им ничегошеньки не светит.
Вот для кого нужно было варить зелье… А не для какого-то там Алекса. В последнем, кроме собственной важности и показного пафоса ничего интересного нет… А вот ректор…
И, вдруг, так нестерпимо захотелось, чтобы намешанная жидкость в бутылочке оказалась рабочей! И чтобы Он на моём пути! Прямо сейчас! Я протягиваю ему угощение, Он выпивает до дна… И всё! Мой! Р-р-р! Как завораживающе притягательно!
Я прикрыла глаза, фантазируя в деталях о том, что бы делала с ректором, окажись он в моей власти — фантазировала не стесняясь! — продолжая на автомате вышагивать в сторону общежития парней…
И как результат, во что-то вписалась.
Ну, а как иначе?
Во что-то упруго-мягкое… И тёплое, на контрасте с холодом октябрьской ночи, заставляющее замереть с наслаждением на месте… И, кажется, живое… С дыханием… Тяжёлым… Человек?!
Я зажмурилась ещё сильней, когда мои плечи обхватили чьи-то пальцы, вздрогнув, словно меня ужалила пчела. Мамочки, как же жутковастенько!
— Так-так-так, — хрипло раздалось сверху. — Студентка… Глинская. Не путаю?
Твою ж!!! Серьёзно?! Да вы издеваетесь! Да ну не может быть! Не-а… Не верю… Со мной играет воображение! Жестокую, такую, игру…
— Глинская, какого чёрта ты делаешь в парке по дороге в мужское общежитие?! Отвечай!
Твою ж, это реально он… Ректор… Никольский Родион Витальевич, собственной персоной, как по чёртовому волшебству! Что он здесь делает среди ночи?
Стоп. Он — ОН! — знает мою фамилию???
Кажется, я готова расплавиться от умиления радужной лужицей в его сильных руках…
Но эти самые сильные руки — красивые, ухоженные — меня как следует встряхнули, возвращая в реальность.
— Глинская, открой глаза и объяснись! Немедленно! И прекрати ко мне прижиматься!
— Вы тёплый, — ляпнула я, не подумав и, прикусив язык, осторожно открыла один глаз.
Никольский спрятал усмешку и строго так, с нахмуренными бровями, начал взирать на меня с высоты своего роста. Идеальный такой для меня рост — не слишком высокий, чтобы я не уставала с задранной вверх головой, но и не ровня, чтобы мы смотрелись самой красивой парой в целом мире…
— Вот, как чувствовал, что сегодняшняя ночь не будет спокойной… Хотя, если быть честным, ждал подвоха со стороны парней. И совсем не ожидал поймать девушку. Отличницу. Подающую очень хорошие перспективы в плане жажды знаний и их усвоения… Глинская, я очень разочарован. Очень-очень.
Он строго поцокал, качая головой, а мои щёки обжёг стыд, наверняка, делая моё лицо розовым, как у навоженного поросёнка…
— Я… Девочки… Не хотела… Так вышло… — лепетала я, мысленно костеря себя на чём свет стоит.
Он смерил меня строгим взглядом с головы до ног, вызывая предательскую дрожь в последних и нахмурился ещё сильней, остановив взгляд своих, как чистое, рассветное небо, глаз в районе моей гриди…
Пуговки? Расстегнулись?! Не может быть! Божечки, как неудобно-то!
Я быстро опустила голову, открыв, наконец, оба глаза и облегчённо выдохнула, обнаружив бутылочку так и прижатую к груди, а каждая пуговица в предназначенном для неё вырезе. И тут же запаниковала по новой! Он же сейчас решит, что я алкоголичка! Всё составляющие, ведь! Парк с лавочками, ночь, одиночество и бутылка!
Твою ж…
— Я не… Я не алкоголичка! — воскликнула я, поднимая на ректора глаза.
— Несомненно, — усмехнувшись, кивнул он и отпустил мои плечи, заставив покачнуться от неожиданности. Твою ж!
Он всё ещё весело улыбался, протягивая руку к моей груди, а я как завороженная смотрела на его губы… Ровные, достаточно полные, чтобы сводить с ума каждую, к чьи губам они прикоснуться в поцелуе… А потом до меня дошло к чему он тянется! Не к моей груди… к сожалению…
Тьфу ты! Совсем ополоумела!
Я осторожно отвернулась от его руки, всё сильнее сжимая пальцы на крохотной бутылочке. Ну теперь любые оправдания бесполезны, раз я так держусь за стекляшку. Вот каждой доморощенной ведьме настучу по пустой голове, как только увижу!
— Глинская, — вздохнул ректор, опуская руку. — Отдай мне алкоголь и возвращайся в общежитие. Женское. В котором тебе самое место в эту праздничную ночь.
— Не могу, — пискнула я в ответ.
— Можешь, Глинская, — вновь устало вздохнул он и настоятельно протянул раскрытую ладонь. — Если не хочешь, чтобы я отметил в твоём личном деле любовь к бунтарству и непослушанию.
Ладно. Подумаешь, бутылка с ненастоящим зельем, тем более, в противовес хорошей репутации. Выхода нет — придётся отдать.
Я отлепила руки от груди и, с усилием разжав, казалось, закоченевшие на веки веков пальцы, опустила в ладонь ректора стекляшку с мутной жидкостью.
— Вот и молодец, — похвалил меня он и кивнул за мою спину: — А теперь возвращайся, и доброй тебе ночи.
Я обречённо опустила плечи и голову и, развернувшись, побрела в обратном направлении. Вот тебе и хэллоуинская ночь, полная сюрпризов, тайн, несбыточных надежд и разочарований…
