Елена Острикова - Проводники судьбы (СИ)
Знак «Опасный поворот» попался на глаза ему слишком поздно… На скорости сто шестьдесят километров в час нет шансов вписаться в поворот. Избежать аварии было уже практически невозможно. Ощущение вседозволенности не позволило ему поддаться панике. В голове всплыли некогда услышанные инструкции. Нельзя вдавливать педаль газа в пол. Несколько раз прерывисто нажать на тормоз. Была ли от этого какая‑то польза, он так и не понял.
Дорога резко сворачивала вправо. Впереди — обрыв. Напрягая силы, Александр выкрутил руль до упора, продолжая тормозить. Автомобиль стало заносить, и он, все еще держа себя в руках, повернул руль в сторону заноса. Он четко знал, что поступать нужно именно так, и еще верил, что это может помочь.
Тормоза противно завизжали, и шины оставили черный след на асфальте. Александр на мгновение разучился дышать…
«Audi» вылетела на обочину и остановилась у самого обрыва. Заднее левое колесо едва касалось земли. Только сейчас Александр смог свободно вздохнуть. Вероятно, до этого он даже не понимал значения выражения «во рту пересохло» или давно это забыл.
«Audi» стояла почти перпендикулярно к дороге, по которой ехали преследователи. Повернув голову, Александр увидел, что милицейская машина несется на бешеной скорости по той же траектории, что и он за секунды до этого. Вероятно, отказали тормоза.
Что угодно, лишь бы избежать столкновения! «Audi» заглохла, а завести ее уже не было времени. Не оставалось времени и на то, чтобы выбежать из машины или даже отстегнуть ремень безопасности…
Удар был страшен. Если бы «Audi» стояла не левой, а правой стороной к обрыву, тело Александра уже было бы расплющено металлическими тисками. Сработала подушка безопасности, но, учитывая то, что удар пришелся в бок автомобиля, это едва ли помогло. Александр закричал от боли, но голос его потонул в адской симфонии рева двигателя, скрежета покореженного металла и хруста треснувшего стекла.
Он знал, как это бывает: сначала боль, потом — тьма. Но на этот раз все было по — особенному жутко и нескончаемо. Обе машины, переворачиваясь, полетели вниз по склону холма. Александр до последнего момента не терял сознания и явственно ощущал все, что с ним происходило. Боль, боль и еще раз боль, а кроме того, скрежет металла, головокружение, нескончаемое движение и треск ломающихся костей — его собственных! Он даже смог почти точно посчитать, сколько раз «Audi» переворачивалась, ударяясь о склоны холма, поросшие кустарником: пять или шесть.
Когда безостановочное вращение, наконец, прекратилось и воцарилась гробовая тишина, Александр ощутил что‑то липкое на лице, и свет солнца от него заслонило облако кровавого тумана.
К счастью, ни одна из машин не взорвалась, и обе так и остались лежать у подножья холма. Дороги здесь не было — вся долина была распахана и засажена озимыми посевами. Наверху, по трассе, время от времени проезжали автомобили, но никому из водителей и в голову не приходило заглянуть вниз. Единственным напоминанием об аварии остались черные следы шин на асфальте, но на них никто не обратил внимания.
Осеннее небо, и без того серое и унылое, заволокли черные тучи, и пошел дождь. Крупные капли, падавшие на лицо Александра, привели его в чувство. Он открыл глаза, но не смог даже пошевелиться. «Сломан позвоночник», — промелькнула страшная мысль, и все вокруг вновь заволокла мгла.
Молодой человек вновь пришел в себя уже через несколько минут. Он смог пошевелить рукой и вскоре, к огромному своему облегчению, понял, что сдвинуться с места ему не позволяет ремень безопасности. «Audi» лежала на боку, и Александр находился у самой земли. Достав из бардачка злосчастные документы, он поспешно рассовал их по карманам. Потом отстегнул ремень и попытался выбраться из машины. Все тело пронизывала боль, но ее уже можно было терпеть. Поблагодарив судьбу за то, что его не зажало в железные тиски, Александр выбрался из автомобиля через ветровое стекло, от которого теперь уже ничего не осталось.
Дождь по — прежнему лил как из ведра, и под ногами хлюпала жидкая грязь. Александр огляделся. Он находился на краю распаханного поля, а вокруг ни души. Неужели никто не заметил две искореженные машины у подножья холма? Или всем безразлична чужая жизнь? Ничего удивительного. Даже его самого годы жизни научили относиться ко всему спокойно. Но Александр знал цену каждой жизни.
Подняв голову к небу, он с минуту простоял неподвижно, ощущая, как капли воды смывают с лица запекшуюся кровь. Потом, словно очнувшись ото сна, побрел к милицейской машине. Он и так потерял слишком много времени, но тем не менее, не мог уйти, не узнав, что сталось с его незадачливыми преследователями. Ответ был слишком очевиден, но Александр не хотел верить в это.
Пара изувеченных тел, перепачканных кровью, которые он не без труда вытащил из перевернутой машины, лежащей прямо на целине, не произвели на Александра особого впечатления. Он не раз видел и более жуткие вещи и знал по опыту, что некоторые люди, даже будучи подвергнутыми невообразимым пыткам, после смерти производят не столь ужасающее впечатление, как при жизни.
Куда больший эффект на молодого человека оказало другое открытие: оба милиционера были еще живы. Один из них даже пришел в себя и, устремив затуманенный взгляд на Александра, пробормотал что‑то невнятное.
Александр почувствовал, что неожиданно стало нечем дышать, словно кто‑то подкрался сзади и вонзил ему в спину острый нож. Он отшатнулся от тела, распростертого на земле, и, почти физически ощутив удар, направленный в грудь, рухнул в грязь. Все тело пронзила резкая боль, и по лицу мгновенно разлилась мертвенная бледность.
Однако силы вернулись к Александру почти так же быстро, как и оставили его. Теперь лишь дрожь во всем теле напоминала о перенесенном потрясении. Поднявшись с земли, он бросил последний взгляд на раненых: оба лежали на земле в беспамятстве.
Александр поспешно зашагал прочь, не оборачиваясь. Дождь, правда, уже не такой сильный, не переставал идти. Вся одежда на нем промокла и была перепачкана грязью, но Александра это мало беспокоило. Оглядев себя с головы до ног, он лишь застегнул молнию кожаной куртки, чтобы не были видны пятна крови на светлой рубашке. К счастью, на черных брюках багровые следы не были заметны.
Трасса, по которой он ехал до аварии, за опасным поворотом, ставшим непреодолимым как для него, так и для его преследователей, шла на спуск. Пройдя две сотни метров, он добрался до того места, где можно было легко выйти на шоссе, не карабкаясь по кручам. Только теперь Александр вызвал скорую помощь. К счастью, его сотовый не разбился при падении с холма. Описав, насколько это представлялось возможным, место аварии, Александр понадеялся, что медики приедут достаточно быстро, но не быстрее, чем он поймает попутную машину и уедет отсюда.
