Эльвира Бражник - Чёрная Мальва

«Стоит верить лишь в Жизнь. Стоит хотеть лишь Жизнь. Стоит иметь лишь Жизнь. И создана она для вас и для меня. И есть она у вас и у меня. И будет она всегда».

— Сссш арсс шииис! — шипящие, странные звуки полились, будто вода или смертельная змеиная песня из приоткрытого рта. Чернокудрая бледная девочка удивленно смотрела на ровные символы на невероятно огромном древнем камне, не понимая их сути.

Родители ее интересовались лишь охотой и сном, если выпадет возможность и хитрый черный жааррр* не нападет, ребенок же хотел резвиться, открывать и доказывать! И вот сейчас стоя перед странным камнем в опасной зоне — открытом поле, девочка не тряслась от страха встретить здесь свою смерть, а сидела и сдерживала слезы восхищения. Взрослые не хотят, не видят правды. А девочка чувствует. Чувствует что-то родное, знакомое и нежное, что невольно обволакивает ее, изучает и ласкает своим теплом.

«Это все не просто так», — подумала девочка, поворачиваясь и начиная воображать, насколько сильно накажут на этот раз, ведь родители и сестры с братьями наверняка заметили исчезновение маленькой, хитрой сиры*.

«Не просто так».

Ребенок испугано оглянулся по сторонам и быстро припал к земле. Только спустя пять минут нервного прислушивания к окружающей среде, когда сердце немного успокоились, а голова прояснилась, девочка поняла, что привычного шипения и рычания не услышала, ничего не услышала. Это были слова без звуков в ее голове, которые она понимала. Так странно, но понятно.

«Это как?» — вырвался подсознательно вопрос.

«А вот так».

Опять ребенок оглянулся, больше по привычке, нежели из-за беспокойства. В маленькой, неразумной головке еле укладывалась информация, что скоро нужно будет искать себе защитника и покидать семью, а тут еще беззвучные голоса в голове…

«Все не так хорошо в жизни, как говорили родители в мои восемь зим».

Печально вздохнув, девочка стала ждать закономерного ответа, и он прозвучал: «Все намного лучше, чем они тебе, когда-либо говорили. Ребенок в твоем возрасте не должен думать о таком. Это не приносит радости в жизнь, а жизнь должна быть радостной, иначе это не жизнь».

«В мои оди… одиннадцать зим, я пережила трех младших сестер и двух братьев. Терпела насмешки и наказания за свое любопытство и мечтала о теле, которое не чествует боли, когда черный жааррр задел меня лапой во время нападения на наше селение. Я лучше знаю о чем думать, и н… не хочу, чтобы какой-то там голос в моей голове говорил мне, что и как думать в… в моей голове».

Послышался хриплый, но очень приятный смех со всех сторон, девочка насторожилась.

«Не знала, что заикается можно мысленно. Не бойся. Молодец, ребенок, тебе удалось развеять мою скуку. Только проснулась, а уже начинаю скучать… эх. Но мир изменился, это хорошая причина для бодрствования. Нужно все узнать и разведать…»

«Мне нужно идти в свою стаю…»

«Останься».

«Что, поче… зачем?

«Ты ничего не найдешь там кроме смерти».

«Что это значит?» — руки вспотели и волосы на затылке, казалось, зашевелились. Дурное предчувствие заселившиеся с начала прогулки усилилось стократно и сжимало грудную клетку девочки.

«Теперь у тебя нет семьи. Голодные черные жааррры. В живых осталась только ты. Да и то из-за своего любопытства, маленькая сира».

Девочка осела на землю, глупо хлопая глазами. Конечно, она не поверила вот так сразу странному голосу, но… так больно жалит что-то в груди…

Звезда ушла за горизонт, и все погрузилось во мрак. Громко зашумели сверчки, запели грустные песни ночные птицы. В лесу подо мхом раскрывая светящиеся крылья, проснулись ночные мотыльки. Ветер играл с высокой травой, в которой спала маленькая девочка, свернувшаяся клубком. В поле стоял огромный камень, и сонное дитя прижималось к нему боком, ища тепла у нагретого жаром звезды великана.

Богиня этого мира с нежностью смотрела на девочку. В ее мире за годы сна своей матери жизнь не стояла, понурив голову. Все цвело, росло, рождалось! А каково же было удивление богини, когда она увидела человекоподобное создание! Невольно подумалось, что не хорошо это — не знать, кто и что живет в собственном мире…

Рука богини погладила одинокое юное создание по волосам. Роскошные длинные волосы цвета вороньего крыла были немыслимо закручены и торчали во все стороны, жаль только, сильно спутаны в колтуны! Судя по нарядам, или скорей их отсутствию у живущих тут человекоподобных существ, богиня проснулась вовремя. Нужно не забывать о религии! В отдохнувшем сознании уже щелкали калькуляторы и выстраивались идеи одна интересней другой. Эту девочку ждет большое будущее.

Жук медленно полз по ноге, а нос щекотала противная, острая травинка. С каждой секундой ощущения становились ощутимей. Сон ушел. Поднявшись, потирая затекшую от неудобной позы спину, девочка зажмурилась от рассветных лучей. Она вспомнила вчерашний день: свой побег из дому, странный голос и тревогу. Вспомнила, что вчера произошло что-то очень-очень страшное!

Но…

Как она может верить голосу? Возможно, с ее стаей все нормально, и все что пришло ей в голову — нелепица, пришедшая с жаром звезды.

Зашипев, ребенок кинулся к лесу. Ломая ветки не заботясь о конспирации, девочка бежала домой. Острые лапы деревьев хватали ее за волосы, больно дергая, будто останавливая, задерживая.

«Ты спешишь увидеть то, что тебе не нужно. И ведь сама чувствуешь, что я говорю правду. Глупая, сейчас ты стремишься знать, а потом захочешь забыть…»

Богиня знала, что так будет, поэтому и усыпила вчера ребенка на грани истерики. Сегодня урок выйдет хорошим.

«Отстань от меня глупый голос!»

Прищуривая мокрые глаза и терпя удары острой травы и веток по раненым ногам, девочка упрямо бежала, приближаясь к дому. Сзади слышался шелест крыльев недовольно каркающих, потревоженных наседок — их гнезда были свиты на стройных и непрочных деревьях, которые задевали пробегающие мимо хищники или, как в этот раз, девочки в истерике. Вот в поле зрения попал огромный валун, с которого начиналось поселение.

Стали видны усыпанные песком тропы, переплетенные межу собой, и… КРОВЬ.

Огромное количество крови. Трава и тропинки были бурыми от засохшей жидкости.

У каждого входа в пещеру, у каждой площадки, где обычно собирались охотники или женщины, была кровь. Неприятный запах смерти витал в воздухе, заражая собой все окрестности. Даже бурая трава, казалось, почернела, смиренно опустив свои длинные листья.