Ева Никольская - Золушка для Cнежного лорда

Глава 1. Отбор

— Труди, нерасторопная девчонка, что ты там копаешься так долго?! — голос мачехи был отчетливо слышен даже за толстой дверью коровника. И она, назло мне, снова сокращала мое имя до этого мерзкого «Труди». Знает ведь, как оно меня бесит, но всегда делает удивленные глаза и ссылается на забывчивость. А когда я советую обратиться к лекарю с этим недугом, делает очередную пакость отцу или Хельге, чтобы приструнить меня. Стерва, одним словом, что с нее взять? — Труди!!! Немедленно иди в дом, Тиль до сих пор не одета, а отбор состоится через каких‑то три часа.

Я закатила глаза, представив, сколько раз могла бы одеться и раздеться за такой срок, особенно, если б меня подгоняли вопли Ингрид. Но то я, а белоручке Клотильде с ее новомодными корсетами, трехслойными юбками и кружевом, которое вечно топорщилось на груди и рукавах, конечно же, совершить такой подвиг в одиночку было тяжело. И, несмотря на нашу взаимную нелюбовь со сводной сестрой, помочь ей в этом сложном деле, кроме меня, никто не сможет. Потому что постоянных слуг в доме попросту нет (опять же, кроме меня), а временных Ингрид к своей любимой дочке не подпустит. К моей же работе она давно привыкла, и у нас даже появился некий негласный договор: я веду хозяйство и занимаюсь домом, а она не докучает вечно пьяному отцу и не измывается над моей младшей сестрой.

— Гертр — р-руда, чтоб тебе ногу подвернуть! Сколько можно звать?! — раздалось совсем близко, и я поняла, что минуты моего спокойствия закончились.

— Иду я, матушка, иду! — отозвалась в надежде, что порог коровника хозяйка поместья Андервуд переступать не станет из‑за боязни испачкать свои дорогие ботинки. Забавно: аристократическая кровь нашего древнего рода текла в моих жилах, отца и Хельги, но истинными леди мнили себя исключительно Ингрид и Клотильда.

— Поторопись, Труди, — более спокойно произнесла моя мучительница и, судя по воцарившейся за дверью тишине, ушла. Слава Сияющему! Еще пара минут тишины. Всего пара минут, а потом опять начнется дурдом, связанный с очередным отбором девиц для работы у снежных лордов. И почему моя сводная сестра родилась с магическими способностями?

Тоскливо взглянув на пятнистую Искорку, которую в этот момент как раз поила, я вздохнула. Телочка была еще совсем молодой и игривой, поэтому, желая приободрить кормилицу, легонько боднула меня короткими рожками.

— Ис — с-скра, — вовремя уклонившись от ее «проявления ласки», зашипела я. — Ну, мы же уже обсуждали этот вопрос, — сказала строго, но все равно погладила животное по черно — белой морде. — Нельзя бодать людей, даже если очень хочется. Так и навредить можно.

Коровка вздохнула и выдала виноватое «Му — у-у», в котором я привычно услышала вполне человеческое «Прости — и-и». Так уж вышло, что и я тоже была магом, вот только польза от моего дара оказалась невелика. Разве что тут, в коровнике он пригождался. Способность понимать и общаться с животными, птицами, а иногда даже с растениями помогала вести хозяйство, ухаживать за садом и правильно готовить лекарственные сборы. А вот в маг — академию с такими талантами меня бы никто не взял. Да и мачеха бы не отпустила и уж, тем более, не оплатила обучение, которое стоило приличных денег.

Хотя толку, что она отправляла туда Клотильду с толстым кошелем и собранными от знакомых кумушек рекомендациями? Наша принцесса все равно провалила вступительные экзамены, и никакие деньги — связи ей не помогли. Местных женихов, жаждущих породниться с Андервудами, что мать, что дочь, забраковывали одного за другим, считая недостаточно богатыми и знатными. И, видимо, отчаявшись найти достойную пару для своей кровинушки, Ингрид воспылала новой гениальной идеей: пристроить Тиль в услужение к снежным лордам, чтобы она покорила своей неземной красотой одного из них. Что ж, Сияющий[6] в помощь! Сияющий и я, ибо бог шнуровать корсет нашей неженке не будет.

Попрощавшись с Искоркой и другими животными в хлеву, я собрала ведра, отнесла их в тамбур и пошла в дом. Погода стояла по — весеннему теплая, поэтому на мне поверх домашнего платья из простой серой ткани была надета лишь отделанная мехом жилетка из сундука бывшей леди[7] Андервуд. Вещи, оставшиеся после моей мамы, составляли большую часть моего гардероба. Пусть старомодные, ушитые и даже кое — где с заплатками, потому что не с каждой молью получалось договориться даже с помощью моего дара, но все эти наряды мне безумно нравились, хоть и в свои лучшие времена они были гораздо скромнее тех, что покупали себе Ингрид с Клотильдой.

Мамочка не любила вычурные фасоны и не понимала, зачем отдавать огромные деньги за платье, которое будет надето всего раз или два в жизни. Ей нравились простые удобные вещи с «изюминкой». А тратиться она предпочитала на книги, по которым учила разным дисциплинам маленькую меня. Жаль, что Ингрид оценила нашу семейную библиотеку вовсе не так, как ценила ее я. Через год после свадьбы, она продала большую часть уникальных изданий, весьма прилично на этом заработав. А папа в ту пору хоть и перестал пить, оплакивая смерть первой жены, вел себя как влюбленный юнец, готовый потакать любой прихоти своей новой избранницы. Мое же мнение, естественно, никого не волновало.

Поначалу мачеха меня практически не замечала, пока не поняла, как можно использовать падчерицу на благо семьи и себя. Экономкой, домработницей, поварихой и садовником в нашем поместье я стала не сразу. Сначала Ингрид сменила парочку старых слуг на новый персонал, который выполнял эти обязанности, а мне давала лишь мелкие поручения, потом, ссылаясь на финансовые проблемы, просила помочь по хозяйству. Ну, а когда я научилась делать всю домашнюю работу, мачеха уволила практически всю прислугу, оставив лишь пару приходящих человек для тяжелой работы. Не стану лукавить, говоря, что безропотно приняла это ее решение, но, тем не менее, приняла.

С Ингрид у нас не раз случались серьезные стычки, да и сейчас они бывают время от времени. И, если подумать, я уже совершеннолетняя, так что вольна в любой момент хлопнуть дверью и уйти из дома устраивать свою жизнь где‑то в другом месте. Но кто тогда позаботится о моем бедном папе, который не вылезает из ближайшего питейного заведения, прячась там от упреков своей вездесущей женушки? Добрый и ранимый от природы, он стал идеальной мишенью для хваткой торговки, мечтавшей выйти замуж за пусть разорившегося, но настоящего лорда. И, несмотря на все недостатки мачехи, я была ей благодарна за то, что она не позволила продать за долги наше родовое поместье. Да и прочие финансовые вопросы Ингрид решила довольно успешно, хоть и прибеднялась постоянно, не желая нанимать лишнюю прислугу. Но стервозности ее характера это не отменяло. И, если папа справлялся с недовольством супруги с помощью выпивки, их общему ребенку повезло куда меньше.