Цветочек. Маска треснула. Том 2 - Екатерина Гичко
Короткие кудри зачёсывать и убирать в причёску не стали. Они падали на лоб, затеняя и без того тёмные глаза и мягкими завитками прикрывали гордый изгиб шеи. Из-под них гроздьями свисали гранатовые подвески серёжек – единственного украшения.
– Красить женщин для представления семье непринято, – Риэда открыла коробочку с каской для губ и решительно ткнула в неё пальцем, – но мы лишь самую малость…
Закончив, она пихнула Дейну локтем в бок и кивнула зеркало. Та повернулась и спокойно себя осмотрела. Увиденное её ничуть не удивило. Всё-таки красивые наряды она носила и раньше и знала, как могла выглядеть.
– Ссадаши взбесится, – предрекла она.
– Это его собственный выбор, – заметила Оисиша и возмущённо взвизгнула, когда Дейна потянула руку к постели: – Никаких ужей и никакого кнута!
Кнут Дейна всё же украдкой передала Аррешу с наказом вернуть ей, если возникнет необходимость.
– Боги, Дейна, – Оисиша посмотрела на неё с весёлым укором, – так готовятся только мужья. Это они должны волноваться и суетиться. А тебе нужно просто расслабиться и с удовольствием смотреть, как тебя пытаются похитить. Это же всё равно не по-настоящему.
– Ты не знаешь моих родственников, – хранительница исподлобья посмотрела на нагиню. – Они точно что-то задумали. Не могли не задумать. И уж они-то наверняка развлекутся как следует.
– О, не переживай, – госпожа Риэда успокаивающе погладила её по руке, – мы тебя не отдадим.
Дейна поджала губы. Не покидало её ощущение, что переживать стоит не за неё.
– Вы слишком долго, – стоящий в окружении братьев Ссадаши недовольно зыркнул на них и, задержавшись взглядом на жене, мигом подобрел и соблазнительно шевельнул хвостом.
У женщины по спине прошлась взволнованная дрожь.
Ссадаши был одет в наряд из тёмно-зелёного сашаха, который она сама заказывала у портного для бала. Мысль, что он нарочно не стал надевать его, чтобы надеть сейчас, согрела изнутри волной нежности к этому самому вредному и ласковому нагу.
А лёгкое томительное волнение стало отзвуком на внешний вид мужа. Непривычно строгий и серьёзный Ссадаши выбивал почву из-под ног. Он словно повернулся к Дейне своим истинным лицом – одним из многих лиц, – тем, которое показывал очень редко, и, судя по хитрому прищуру, прекрасно понимал, какое впечатление производит.
Вопреки ожиданиям Дейны, его не взбесил соблазнительно-роскошный вид жены. Да, мысль, что её такую увидят все гости, немного раздражала. Но также заставляла злорадно посмеиваться. Ведь он увидит потом её в одном лишь верхнем платье, которое сама Дейна обозвала вульгарным, и такое счастье не светит больше никому.
Ссадаши несколько раз ополз Дейну кругом, одобрительно осматривая её с ног до головы, и довольно протянул:
– Всё моё.
– Моё, – чисто из упрямства не согласилась Дейна.
– И твоё, – не стал спорить Ссадаши.
– Семьи Фасаш, – насмешливо фыркнул Гоош и мигом заслужил разъярённый взгляд брата и смущённый – Дейны.
– Живее, живее забирайтесь, – госпожа Риэда поторопила молодожёнов и подтолкнула их к двери, из-за которой доносились сдержанный шум голосов и ленивые переборы цимбал. – Даавлаш, Ахвашар, – она строго посмотрела на сыновей, которым, как и Гоошу вообще-то, поручили охрану лонсаэша наагалея и наагалеи рода Фасаш, – не смейте поднимать занавесь, пока я не сяду на место. Я хочу посмотреть на лица гостей, когда она поднимется.
Женщина аж подрагивала от нетерпения.
– Мама, мы сделаем всё в лучшем виде, – попытался успокоить её старший сын. – Не волнуйся.
– Как я могу не волноваться? Я ждала этого слишком долго. И терпела всякие низкие поползновения в сторону Ссадаши ещё дольше. Пусть они все ядом изойдут от зависти! Мой особенный сын, – последний два слова госпожа произнесла одновременно с негодованием и восхищением, явно укладывая в них отношение скалящихся недругов Ссадаши и свою собственную гордость, – и жену себе нашёл необыкновенно особенную!
– О, даже не представляете, насколько особенную, – Ссадаши приобнял Дейну за талию и лукаво ей подмигнул.
За дверью оказалась круглая площадка, со всех сторон, кроме места примыкания к двери, окружённая плотной бархатной занавесью. Возле низкого столика, заставленного закусками и кувшинами с питьём, громоздились подушки. Со стороны двери они были уложены в какое-то подобие дивана, а по другую сторону стола ложились штабелями.
Ссадаши сам плюхнулся на «диван» и утянул за собой Дейну, прижимая её к груди. Госпожа Риэда и Оисиша засуетились, расправляя их одежду и особенно старательно раскладывая юбку Дейну по хвосту мужу. Хранительница с любопытством смотрела на получившийся цветок и отметила, что совершенно не переживает из-за грядущего «знакомства», когда её будут демонстрировать, как редкий экспонат. Всё же вращение в высшем обществе, пусть и редкое в её случае, закаляет.
Закончив, госпожа Риэда ещё раз строго напомнила сыновьям, чтобы не смели раньше времени открывать молодожёнов гостям, и ушла вместе с дочерью. Несколько минут спустя Даавлаш выглянул из-за занавеси наружу, всколыхнув волну взволнованных пересудов, и кивнул. Гоош торопливо выскользнул наружу, Ахвашар ухватился за полог и, вместе с братом отбив хвостом три такта, решительно потянул занавесь в сторону.
Голоса и музыка мгновенно стихли. Десятки лиц обратились к лонсаэшу молодожёнов, с нетерпением и жадностью рассматривая явленный миру цветок. Напряжение взмыло к потолку, воцарившуюся тишину можно было трогать руками. Дейна, которой передалось жадное любопытство толпы, слегка приподнялась, опираясь ладонью на хвост мужа, и из-под кудрявой чёлки осмотрела разбросанные лонсаэши, перебегая взглядом с одного лица на другое. Часть уже были знакомы.
Ближе всех располагались сами Фасаш и их родичи. Лонсаэши Гооша, Ахвашара и Даавлаша стояли прямо перед ними, будто закрывая подступы врагу. Редкими вкраплениями среди ближайших рядов располагались особо важные гости, отсадить которых подальше мешала вежливость. К изумлению Дейны, наагашейд с супругой и старшей из двух незамужних дочерей располагался дальше всех, почти на отшибе. Но, похоже, это никого не смущало.
– Предосторожность, – Ссадаши заметил мелькнувшее на лице жены непонимание и прижался губами к её уху. – Наагашейд никогда не участвует в свадебных боях. Против повелителя никто не может пойти. Да и
