Проклятие Каменного острова - Ирина Аркадьевна Алхимова
Сейчас Ник был полностью открыт ей. Он перестал следить за выражением лица, каждая мышца его тела напряглась и четко обозначилась. Даже без посредства магии Анна ощущала тот неутоленный чувственный голод, который он постоянно в себе подавлял. Их свидания были слишком редки и всегда сильно ограничены временем. Когда тело Ника выгнулось навстречу, а пальцы требовательно вплелись в ее волосы, волшебница опустила голову и раздвинула губы…
Он безоговорочно уступил Анне ведущую роль, дал ей возможность сполна насладиться своей женской властью, в которой она усомнилась, утратив на него магическое влияние. Наверное, впервые в жизни Ник находился в полном подчинении и наслаждался каждым мгновением своей зависимости. Но очень скоро на смену блаженному смирению пришли голод и жажда.
Удовольствие становилось уже почти непереносимым, а насыщения все не наступало. Чем неистовее бушевал любовный шторм, тем нестерпимее становился голод. Не в силах больше балансировать на пике экстаза Ник одним плавным движением поменял местами их сплетенные тела. Теперь он стал хозяином положения, но вожделенная цель по-прежнему оставалась для него недостижимой.
Видя, что Ник вот-вот отступит из опасения доставить ей неудобство, Анна решилась на отчаянный шаг. Какой-то древний женский инстинкт подсказал ей простой и эффективный способ освободить Николаса. Она обхватила руками его голову, притянула ее вниз, а потом неожиданно сильно прикусила ему кожу немного пониже уха. Ник резко вскрикнул, но не от боли, а потому, что его охватил неконтролируемый оргазм, и на несколько ударов сердца он полностью утратил связь с действительностью.
Глава 6
Несмотря на все старания, Юджин никак не мог собраться с мыслями. За всю жизнь такого с ним не случалось ни разу. В любых критических ситуациях, в полубессознательном состоянии, даже на пороге смерти его мозг работал четко и эффективно. А теперь в голове было пусто и пыльно, как на старом чердаке. Майор сидел на самом краю неудобной кушетки, упершись локтями в колени, и невидящим взглядом обводил сдержанный, если не сказать унылый, пейзаж за окном. Ему не нравилась планета Абсалон. Этот мир не поражал воображение, не вдохновлял, не вызывал сильных чувств. Он не хотел бы жить в таком мире. А ведь придется…
Сегодня Кроу неожиданно получил послание. Оно появилось в его записной книжке, и при виде знакомого летящего почерка Юджин едва не задохнулся от радости, но, когда он дочитал письмо до конца, ликование его померкло. Теперь он всеми силами пытался подстегнуть свой застывший мозг, а мысли упорно проплывали мимо, не задерживаясь в черепной коробке. Юджин не знал, что делать, как жить дальше, он был растерян и выбит из колеи. Двадцать лет назад его пригласили в новую жизнь, а сегодня почему-то отправили в изгнание.
Кроу прекрасно знал, что Светлая госпожа ничего не делает под влиянием момента, что все ее поступки обусловлены определенной необходимостью, но, хоть убей, не мог понять причину своей отставки. Майор поднялся и вышел во внутренний дворик. Неумолчный шелест убогого фонтана вместо приятной расслабленности почему-то всегда нагонял на него смертную тоску. Он поднес руку к тонкой струйке, стекавшей из простой каменной чаши, и в бессильном гневе крепко сжал кулак.
— Мне и самому порой хочется задушить недоноска. Эта жалкая пародия на фонтан оскорбляет во мне чувство прекрасного.
Резко обернувшись, Юджин встретился взглядом с Кэйдом. Безмятежное выражение на лице эльфа ни на мгновение не обмануло бывшего агента спецслужб, он уже неплохо умел читать по лицам бессмертных.
— Если ты не так огорошен, как я, значит, у тебя было время подготовиться.
— Ты прав, я живу с этой мыслью уже некоторое время. Если быть точным, со дня клинической смерти. Я правильно сказал? Не самое приятное ощущение, скажу я тебе, зато мне удалось увидеть Мону и даже поговорить с ней…
— Ты знал наверняка, а мне ничего не сказал?! — Юджина даже затрясло от переполнявших его эмоций. — Мог хотя бы предупредить… А впрочем, забудь. Ты ведь никогда не считал меня своим, не так ли?
Он отвернулся, но в следующее мгновение на его плечо легла дружеская рука.
— В тебе говорит обида, майор, и ее голос громче, чем голос разума. Мона сказала, что со мной останется верный человек, вот и все. Ты не хуже меня знаешь, что волшебники всегда изъясняются туманно.
— Зато теперь мне все ясно! — раздраженно огрызнулся Кроу.
— Рэйна госпожа здесь ни за что бы не оставила, и я решил, что это будет Ксан, но она предпочла поручить миссию тебе.
— Я должен чувствовать себя польщенным?
— Скорее, благодарным, ведь для тебя открываются новые возможности. Мона всегда отдавала нам столько сердца, сколько могла, а остальное — не ее проблема. Она давно сделала свой выбор.
— Я знаю, — не в силах устоять на месте, майор прошелся по плитам дорожки, — всегда знал. Просто не могу представить, чем буду здесь заниматься.
Кэйд присел на низкую каменную скамью и принялся наблюдать, как Юджин нарезает круги по внутреннему дворику.
— Вероятно, тем же, чем я и Ботаник. Ну, еще ты будешь много летать и наверняка сумеешь придать этому невзрачному миру немного ярких красок.
Кроу прекратил хождение и насторожился.
— Нельзя ли вернуться к пункту первому? Что такого выдающегося мы трое можем сделать для Абсалона?
Сэйдиур помолчал, мысленно оценивая душевное состояние майора, а потом негромко признался:
— Изабель носит под сердцем моего ребенка.
Эльфу приходилось видеть Юджина в самых разных жизненных ситуациях, но никогда еще его друг не выглядел таким растерянным. С его лица вдруг исчезли все краски, руки опустились.
— Ты хочешь сказать, что мы здесь для… Ты ведь не шутишь, правда? — Кэйд молча покачал головой. — Так это и есть наша миссия?
