Катерина Полянская - Шагренья. Из рода Чёрных Королев
Дальнейшее было мне знакомо. Я ведь присутствовала на церемонии определения обеих сестер.
Ровно посередине большого стола расположился круглый сосуд, наполовину заполненный ослепительно-голубой вязкой субстанцией. Оракул взял небольшой нож и сделал аккуратный надрез на руке жениха, собрал каким-то специально для этого предназначенным приспособлением несколько капель крови и влил их поверх яркой субстанции. Потом то же самое проделал с моей рукой, кивнул на лежащие на краю стола салфетки из мягкой ткани и сделал знак немного отойти.
Из-за тяжелого сладкого запаха, заполнившего залу, я совсем не почувствовала боли. Он расслаблял и дурманил, кружил голову. В ушах нарастал неприятный гул.
Происходящее виделось будто сквозь пелену.
Мы оба прижали салфетки к порезам.
Яркую субстанцию прорезали серебристые разводы. Зловеще, загадочно и совершенно непонятно. Последнее раздражало, сильно.
Оракул, сморщив нос, отчего кожа на некрасивом худом лице натянулась, вглядывался в магическую абстракцию. И наверняка что-то там видел, уж очень выражение физиономии было заинтересованное!
Но время шло, а с вердиктом Оракул не торопился.
Странно. У сестер все произошло быстрее. Намного! Если с Теонией еще немного повозились, где-то пару минут, то на Аши потратили и того меньше. Там вообще неприятно получилось. Стоило им с Гердом войти в залу, как эта пакость, непонятно в каком мире выкопанная, заявила, что они абсолютно несовместимы. Маме пришлось прибегнуть к угрозам, чтобы заставить Оракула работать, хотя он требовал срочно поменять жениха на любого другого. В итоге все было сделано, как у нас сейчас, дату назначили: больше чем через месяц, но моя бедная сестричка еще неделю сама не своя ходила.
Согласись она, жениха все равно бы не поменяли. Традиции! Но хорошо, что Аши не взяла с собой в кокон безумия те воспоминания.
Рядом шумно вздохнул Мейхем, и я устремила взгляд на Оракула.
Он как раз начал говорить:
— Семь дней с завершения текущих суток. Позвольте поздравить вас, третья принцесса. В вас живет сильная магия и сильная паучиха.
Ощущение нереальности происходящего с головой захлестнуло меня. Семь? Семь?! Меньше, чем у Теонии, а ведь она старшая сестра!
Но означает ли это — самая сильная? Хороший вопрос.
И не одна я озадачилась им. В бок, точно разящий кинжал, воткнулся взгляд сестры.
Чревато проблемами…
— А какова вероятность, что все пройдет не так, как всегда? — позволила себе спросить я.
Внутри уже знала ответ: чем сильнее паучиха — тем сложнее ее удержать в первый раз. Следовательно, у Мейхема шансов нет.
Жаль. Очень жаль.
— Равная тому, что Герд воскреснет, — с сумасшедшей улыбкой ответил Оракул. — Или, например, тому, что вейла станет госпожой. Или…
— Можешь не продолжать, мы поняли, — упреждающе вскинула руку мама.
Нулевая.
Захотелось рычать с досады.
— Предлагаю считать обряд завершенным, — обычно это говорил Оракул, но сегодня правящая подменила его. — Прошу всех расходиться.
— Мои поздравления, сестра! — ядовито плюнула мне в спину Теония.
ГЛАВА 4
Покинув башню, мы разбрелись в разные стороны. Близился рассвет, всех одолевала нормальная для этого времени суток сонливость, еще этот приторный запах, который, казалось, слился с одеждой, въелся в кожу и теперь не отстанет никогда. Колени дрожали, к горлу подкрадывалась тошнота. Я шла будто в тумане, поэтому, только когда свернули в коридор, ведущий к моим покоям, обнаружила, что Мейхем увязался с нами. Вряд ли он намеренно. Глаза мужчины были совершенно пустые, движения — отрывистые и какие-то замедленные. Словно он не осознавал себя.
Аши скрылась в своей комнате, Лалисса держалась в стороне, чтобы не мешать. Как истинная вейла, она видела ситуацию в романтическом свете. Но, в отличие от нее, привораживать взглядом я не умела, а потому напрасных иллюзий была лишена.
Бросила быстрый взгляд на подругу, которая почти добралась до нужной двери, и осторожно тронула жениха за руку:
— Прости, я…
Договорить он мне не дал. Реакция его оказалась резкой и немного неожиданной. Меня поймали в железный захват, сильно стиснули и, не выпуская, швырнули к стене. Удар о каменную кладку вышел таким болезненным, что на глаза навернулись слезы. Еще было обидно. Очень. Я же не виновата, что родилась собой! Почему он отыгрывается на мне? Почему из всего многообразия женихов меня угораздило выбрать самого непримиримого? Разобиженные мысли осеклись, когда на шею опустилась мужская ладонь.
Легонько сжалась.
Я невольно округлила глаза. Он что, серьезно?
— Знаю, ты не хочешь никому зла, — яростно зашипел мне в лицо будущий муж. — Мой маленький симпатичный монстрик.
Хватку он не ослабил, но легонько погладил большим пальцем нежную кожу. Странное ощущение.
Воздуха начинало не хватать. Это больше было следствием испуга, нежели действий мужчины. Еще этот приторный запах, который никак не желал уходить…
— Пусти, мне больно! — движимая все тем же страхом, слабо трепыхнулась я в его руках.
— Не нравится? — участливо спросил Мейхем, приблизив свое лицо к моему и касаясь губ дыханием. — Ах да, совсем забыл… Больно в нашей истории должно быть мне!
Я была близка к истерике. Но за миг до того, как сорвалась в ее пропасть, к нам подлетела Лалисса и изо всех сил стукнула разошедшегося жениха по плечу.
— Руки убрал! — прошипела моя шер-лаше. — Она принцесса, и, даже получив ее в жены, ты должен будешь обращаться с Шагреньей соответственно. Или кто-то остро возжелал прогуляться в застенки палачей?
Ярость в зеленых глазах до сих пор бурлила и клокотала. Я ожидала, что жених сорвется окончательно, но он в очередной раз удивил:
— Отмеренную мне неделю я собираюсь прожить до конца.
После чего наклонился, слегка коснулся губами кончика моего носа… отпустил и просто ушел.
А я еще какое-то время простояла, прижавшись спиной к холодной стене; ощущала только странную пустоту в голове и видела исключительно белое марево вокруг. Потребовалась пара минут, чтобы осознать, что последнее — это подарочек наступившего рассвета, а вовсе не моя реакция на вольность жениха.
— По-моему, ты ему очень нравишься, — вздохнула где-то рядом подруга, которую я уже не видела.
— И на радостях он решил меня придушить. Как романтично! — Я не была склонна согласиться с ней.
Чувствовала себя совершенно разбитой и с удовольствием бы сбежала к себе, чтобы спрятаться от злого мира под одеялом и до наступления темноты больше ни о чем не думать… Но при свете дня, даже нашего магического дня, я была почти слепа, в то время как вейла хоть что-то видела. Пришлось позволить ей отвести меня в комнату.
