Ариша - Другое оружие
— На чьей ты стороне в этой холодной войне? — с льдом в голосе ответил он. В глазах пробежали странные огоньки, она почувствовала, как он напрягся, всем нутром, но попытался скрыть это.
Падме расслабилась, не отпуская взгляда, раскинула руки и откинулась назад: Энакин резко вытянул руки, подставляя их ей под спину.
— Я полностью в твоих руках…
* * *Она могла бы быть уже на другом конце Галактики в безопасности с детьми, но не успела: как будто предчувствуя, Скайуокер забрал её прямо из зала Сената. Последний шанс останется утром, когда Энакин улетит. Даже во сне, чувствуя её беспокойство, он повернулся на спину, и рукой притянул к себе: Падме покорно улеглась на его плечо.
Буйное воображение рисовало самые страшные картины грядущего дня. Она больше не могла лежать с закрытыми глазами, а открыв, видела только его.
Непокорные кудри спадали на закрытые глаза, мягкие тени только украшали лицо: грубый дневной свет рисовал чёткие линии, открывал жёсткость, выделял шрам и подчёркивал холодность глаз. Она аккуратно убрала локон. Спящим он выглядел совсем мальчишкой. Добрым, ласковым и милым мальчишкой.
Энакин повернул голову под её рукой и открыл глаза.
— Не спится?
— Угу…
Он сильней прижал её к себе и вместе с ней перевернулся на другой бок:
— Хороших снов, родная моя, — поцеловал её в лоб, и Падме только успела уместиться, как почувствовала, что падает в забытье сна.
— Прости, любимый.
Часть 4
Чёрная тень вошла вслед за одетыми в красное гвардейцами, неся пустоту и обречённость. Тёмный Лорд, стражем за спиной, шёл следом.
— Добрый день, сенатор, — прошелестела чёрная тень.
— Рада вас видеть, — мёртвым голосом ответила Падме, сжимая в руке маленький пульт. — Ваше величество.
Император шёл прямо к колыбели, даже не удостоив взглядом хозяйку дома. Женщина, не обладающая раскрытым талантом к Силе, не могла видеть чёрные щупальца, которые захватывали всю комнату, вытесняя из неё свет.
Она не могла видеть два маленьких солнца, лежавшие в своей кроватке, которые изо всех своих сил старались защититься от черноты и осветить маленькую комнату.
Она не видела, как постепенно чёрные щупальца начали обволакивать колыбель и как малыши отчаянно сопротивлялись этому, как они тянулись к матери и отцу за защитой, как выставили светящийся купол над ней и собой.
Она не могла видеть, как отец, не выдержав мольбы детей, покрывал тёплой темнотой их солнечный купол, успокаивая и отгораживая от чёрной пустоты.
Она не видела, как темнота постепенно изолирует пустоту.
Она могла только слышать разрывающие сердце и душу крики детей и не могла терпеть этого дальше.
— Прощу прощения, ваше величество, — женщина сделала самую большую ошибку в своей жизни: преградила путь Сидиусу к детям. — У малышей сильные колики, им сейчас нужна медицинская помощь, — решимость очистила голову от эмоций, и она нащупала кнопку активации поля: у неё будет три секунды…
Отчаянная женщина не могла видеть, как приподнял дряхлые руки старик, как покосились жёлтые глаза на каменное лицо молодого ситха.
«Не время» — понял древний ситх.
— Конечно, моя дорогая, — мягко прокаркал Император. — Выздоравливайте.
Чёрная тень развернулась, закрутив длинный балахон, и Император направился к выходу.
* * *Четвёртое сообщение осталось без ответа. Лорд сел в рабочее кресло и сложил ноги на стол. Уже прошло два часа, и Падме должна была успокоиться.
Он ещё раз напомнил себе предупреждения доктора из клиники. Постоянный страх, беспокойство… Ей сейчас тяжелее всего, стресс и ещё этот проклятый Сенат. Док предупреждал, что этот год нужно пережить, и всё наладится. Год. Пережить.
— Артив, — поднимаясь из кресла, позвал он в комлинк.
— Милорд.
— Жду отчет с верфей к шести. Беспокоить только в крайнем случае.
— Вас понял, сэр.
Приземлившись на посадочную площадку, Лорд сделал два глубоких вздоха, набираясь терпения и спокойствия, ожидая большого скандала.
— R2, отвлеки Трипио.
На веранде в дальнем углу на стуле сидела Сандра, вытирая слёзы и пряча покрасневшее лицо в синем капюшоне. Энакин прошёл мимо, сделав вид, что не заметил девушку, попавшую под горячую руку Падме.
Он и на расстоянии чувствовал, что происходит дома, но на месте масштаб оказался несколько больше, чем он предполагал. В детской такая же зареванная с бледным лицом Дормэ на руках качала ревущего Люка.
Как можно пытаться успокоить чувствительных к Силе детей, находясь в таком состоянии? Решив не отвечать на этот вопрос, он подошёл к служанке и аккуратно забрал сына из рук. Мальчик был напуган произошедшим, и массовая истерика вокруг только усиливала его страх.
— Эй, покричали и хватит, — сказал Энакин, качая сына на руках. Малыш даже слушать не хотел, продолжая надрываясь реветь.
Скайуокер жестом попросил Дормэ выйти, а затем сосредоточился на сыне, закрывая его в теплый защитный купол Силы, отгораживая от общего эмоционального возмущения и страха сестры. Он ходил по комнате, успокаивая Люка, убеждая его, что нет никакой опасности и всё теперь хорошо, и мальчик, наконец-то уснул, выбившись из сил. Уложив малыша в кроватку, он позвал служанку, которая уже успела привести себя в порядок и была готова присмотреть за спящим ребёнком.
В их спальне в кресле сидела Падме, прижав к себе Лею в тщетных попытках её успокоить: стоило ему зайти в комнату, как девочка разразилась новой порцией крика, а Падме наградила его взглядом, полным злости и обиды.
Скайуокер на мгновение остановился, успокаивая ответные взрывные эмоции. Собрав всю волю, он закрыл внутри себя огонь и силу, выставляя доброту и уверенность. Подойдя к ним, он протянул руки, жестом прося отдать ему дочь, но Падме лишь сильнее прижала к себе малышку. Энакин наклонился, стараясь как можно мягче, но в то же время настойчиво перехватил ребёнка, заставляя отпустить Лею.
Девочка сразу поутихла, почувствовав защиту и спокойствие отца. Ещё пару минут мать не сводила с них взгляда, пока Лея не перестала плакать и не уснула. В долгожданной тишине, Энакин отнёс дочь в кроватку к брату.
Падме каменной статуей оставалась сидеть в кресле, когда он вернулся обратно.
— Люк тоже уже спит. Собирайся, тебе нужно немного развеяться.
— И когда он вернётся? — мёртвым голосом спросила она, по-прежнему не шевелясь.
— Через пять лет. До этого времени можешь не волноваться, он к ним не подойдёт.
