Эллен Шрайбер - Поцелуй вампира. Танец смерти

Что ж, Рэйвен Мэдисон, придется тебе самой решать эту проблему.

Маму я нашла на кухне. Она расстилала синтетическую скатерть на обеденный стол.

— Мама, нам нужно поговорить. Этот приятель малыша Билли не может у нас остаться.

— Почему?

— Ходят слухи, что из-за него бывают проблемы.

— Спасибо за заботу, но они вряд ли серьезные. Ему ведь всего одиннадцать лет.

— Мы почти не знаем этого парнишку. Он приезжий.

— А что тут знать? Он производит приятно впечатление. По-моему, хорошо, что Билли расширяет круг друзей. Он выбирается из своей раковины.

Ага, только вот Малыш Билли запросто может сменить раковину на гроб, если будет водиться с Валентином.

— Ты поможешь мне накрыть на стол? — спросила мама и наполнила пластиковую чашку льдом.

Я вытащила из кухонного шкафа пластиковые столовые приборы и бумажные тарелки, решив для себя, что игра еще не закончена. Выхода у меня не было, приходилось идти до конца, а значит, показывать свои карты.

Когда мама с громыханием наполняла льдом очередную чашку, я положила руку на кухонную стойку, оформленную под гранит, подалась к ней и прошептала:

— Валентин считает себя вампиром.

— Что? — спросила мама, поставила чашку на стоику и начала наполнять следующую.

— Валентин считает, что он вампир, — сказала я погромче.

— Я тебя не слышу.

Я накрыла чашку ладонью. Несколько кубиков льда ударились о мои пальцы и полетели на пол.

— Валентин должен уйти. Он воображает себя вампиром, — повторила я.

Мама помедлила, потом рассмеялась, подобрала упавшие кубики и кинула их в раковину.

— Тогда ему стоит подружиться с тобой, а не с Билли, — шутливо заметила она.

— Я серьезно.

— Неужели я говорю с той самой девочкой, которая в возрасте пяти лет ходила по дому в черном плаще с капюшоном, подражая графу Дракуле? Не она ли в девять лет требовала только малиновый напиток, потому что считала, что он напоминает кровь, а всего несколько дней тому назад купила платье для бала, которое смотрится как наряд невесты вампира?

У меня челюсть отвисла. Туше. Крыть было нечем.

— По-моему, замечательно, что Билли готов дружить с мальчиком, который так отличается от него самого, — продолжила мама. — Он напоминает ему сестру. Мне кажется, ты должна быть польщена.

Зазвенел дверной колокольчик. Мама схватила со стойки двадцатку и поспешила к двери. Я потопала за ней.

— Принесли пиццу! — крикнула она братцу.

Билли бегом помчался по лестнице.

Валентин плелся следом за ним, как призрачная тень. Он встал на лестнице и принялся постукивать по деревянным перилам пальцами, ногти на которых были покрыты черным лаком. Его пристальный взгляд был сосредоточен на мне, по лицу блуждала ухмылка готического Опасного Дениса.[8]

Я нахмурилась, но выдержала взгляд вампира ростом в четыре фута десять дюймов. Мама расплатилась с женщиной из службы доставки, Билли схватил пиццу и припустил на кухню. Валентин последовал за ним. Он намеренно прошел почти вплотную ко мне, так что меня пробрало холодком. Я тоже зашла на кухню, взяла баночку газировки и села рядом с братом.

Билли бросил па меня странный взгляд.

— Что ты здесь делаешь? Разве тебе не пора на свидание?

— Это только мое дело.

Мальчишки взяли по куску пиццы и принялись уминать ее. Бумажные тарелки им даже не понадобились. Я встала и открыла дверцу холодильника.

— Хочешь чеснока к пицце? — спросила я Валентина и показала ему дольку.

Мне показалось, что от лица Валентина, и без того бледного, мигом отхлынула вся кровь. Он положил корочку на свою тарелку и откинулся на стуле.

— Нет, спасибо. У меня страшная аллергия на чеснок.

— Правда? Как и у друга Рэйвен, — сказала мама. — Дочка, убери немедленно!

Я нехотя положила зубчик в овощную секцию и вымыла руки в раковине.

Валентин смотрел на меня исподлобья, но его физиономия, сделавшаяся было пепельной, опять приобрела обычную призрачную бледность.

— Возьми еще кусок, — предложила мама и передала Валентину пиццу.

Он набросился на нее с таким волчьим аппетитом, будто не ел несколько столетий, быстро покончил с дополнительной порцией, вытер салфеткой рот, запачканный томатным соусом, и запил еду газировкой, прямо как обычный смертный его возраста. Мне странно было видеть перед собой такого мальчишку и понимать, насколько он опасен. Он, в свою очередь, не сводил с меня глаз, словно показывал, что пока вгрызается только в пиццу.

— Ты в гостях или насовсем переехал в наш город? — спросила мама.

— В гостях. Но мне тут у вас очень нравится, — ответил Валентин и в упор взглянул на меня.

— У кого гостишь?

— У тетушки, но вы ее не знаете.

— В нашем городе все друг друга знают.

— А кто она? — поинтересовалась я. — Было бы интересно с ней познакомиться.

Валентин молчал.

— Давайте есть, — предложил Билли. — Мы проголодались.

— Ты прав, — сказала мама извиняющимся тоном.

Мальчики продолжили уминать пиццу, а я наблюдала за ними. В кои-то веки на кого-то пялилась я, а не кто-то — на меня.

— Ты меня достала, — не выдержал моего назойливого внимания братишка.

— Рэйвен, давай перейдем в другую комнату, — велела мама.

— Но…

Мама забрала тарелки с остатками пиццы, и мы уселись в столовой. Все это время я не спускала глаз с Валентина, все еще поглотавшего пиццу. Надо же! Мне было неприятно, что Малыш Билли больше не хотел, чтобы мама с сестрой хлопотали вокруг него, обидно за то, что он не желал слушать мои предостережения насчет Валентина. Упрямый мальчишка начинал напоминать некую взбалмошную и своевольную особу, которую я слишком хорошо знала, то есть меня.

Позднее в тот вечер, пока мама с папой смотрели внизу телевизор, а Валентин чистил зубы, я торчала рядом с ванной комнатой, делая вид, будто перекладываю полотенца в коридорном шкафчике. Наконец дверь открылась и появился наш гость. Он улыбался, его зеленые глаза сверкали. Судя по всему, парнишка освоился в новой обстановке и чувствовал себя прекрасно, пока не увидел меня. Тут его физиономию перекосило.

— А ты не забыл пройтись зубной нитью между клыками? — шепотом спросила я.

— Давай скажи своим родителям! — подначил он в ответ, перед тем как скрыться в комнате брата. — А я расскажу им об Александре.

Я зашла в ванную. Мамино зеркало было повернуто к стене, а другое, висевшее над раковиной, небрежно завешено зеленым полотенцем.

Я слышала, как мама насвистывала, поднимаясь по лестнице, быстро сняла полотенце и бросила в плетеную корзину.