Всеволод Болдырев - Судьба-Полынь Книга II
В трапезной было еще полно народа, хотя Ная и тянула время, в надежде, что все уже разошлись по делам. Ее заметили. Стук ложек об миски стих на мгновение, но потом возобновился, разговоры же так и угасли, повиснув недосказанными фразами в воздухе.
— Чего молчите? Ужасно выгляжу? — спросила она, обведя взглядом привратников.
— Да ну, с чего ты взяла? — изрек Зарай, рассматривая девушку. — Так, пара синячков, губы чуть припухли. Это тебя даже не портит. Правда, братья?
Все согласно закивали, уверяя, что ее внешность совсем не изменилась. Только рыжебородый Дорен ковырял в зубах щепкой со скучающим выражением на лице.
— А ты, что скажешь? — обратилась она к нему.
— Что скажу? — привратник рыгнул, глотнул вина, вытер усы. — Скажу, что хреново ты выглядишь. Будто под камнепад тебя сунули.
— Ну наконец-то. Хоть кто-то правду сказал, — грозно произнесла Ная… и рассмеявшись, пожурила: — Обманщики. Сидят и врут беззастенчиво, будто в отражении себя не видела. Да я похожа на переваренный вареник.
— Мы же, что б сгладить огорчение… — произнес Грай с невинным видом. — А так ты мила нам любая.
— Для нас ты по-прежнему красавица, — поддержал Хостен.
— И в кругу держалась молодцом, — поддакнул Визай. — Показала Скорняку, что и у тебя железные яйца.
Ная вздохнула с притворным разочарованием.
— Меня окружают одни лицемеры и лгуны. Будет вам сказки сказывать и мою гордость тешить. Знаю, какой я молодец. Мной отлично вычистили круг. Ну хоть какая-то польза.
Привратники загоготали.
— Вот за что мы тебя любим, что никогда не унываешь и не плачешься по пустякам, — гаркнул Дорен, подмигнув Нае. — Садись, Саламандра, чего топчешься у порога. Ножки-то небось дрожат после поединка? Чай не легко удерживать ими было такого зверюгу, как Радкура? Но как они обхватили-то его цепко. Загляденье.
Его слова вызвали новый взрыв хохота.
— Да он в тот момент и о бое, наверное, забыл? Не больно-то и сопротивлялся. Хотя, я тоже мертвым прикинулся бы, — выдал под сотрясающиеся от смеха стены трапезной Зарай.
Девушка в ответ с улыбкой погрозила кулаком. Мерзавцы. Но такие родные, дорогие сердцу, что и на слова их обижаться не хочется. Шутят ведь просто. Как в семье, по-доброму. А посмей, кто чужой затронуть ее — башку свернут.
Радкур пришел к ней ночью. Ная была уверена, что придет. Чувствовала. И когда отрылась дверь в ее комнату и высокая тень скользнула за порог, продолжила притворяться спящей. Скорняк подошел к лежанке, сел на край спиной к девушке, переплел пальцы рук.
— Я знаю, что ты не спишь. Поговорим?
Она промолчала.
— Обижаешься? Ненавидишь меня?
Девушка вновь не ответила.
— Я сегодня был груб и жесток с тобой. Прости… Мне пришлось так поступить. Я должен был разозлить тебя, заставить увидеть во мне врага, показать, что ждет в настоящем бою, где пощады не будет, а противник не протянет руку и не похлопает дружески по плечу, говоря: «Ничего, в следующий раз повезет». Враг будет стараться убить тебя любыми способами и лишь от тебя зависит — сумеешь отстоять свою жизнь или нет. Ты должна доверять только себе, только своим глазам, своему чутью, подсознательно ощущать опасность и быть готовой отразить любой подлый удар, потому что даже друг может оказаться предателем. — Радкур хрустнул суставами пальцев, сжал кулаки. — Мне нелегко было видеть твои разбитые губы, синяки на теле… И знать, что тому виной я… С каждым словом «убита» я умирал вместе с тобой. Умирал от страха за тебя, что не смогу в нужный момент оказаться рядом, защитить. Ты еще так слаба, неопытна, а черные времена могут грянуть в любой момент.
— Но ты ведь наперекор всему придешь и спасешь меня? Как это делал всегда, — произнесла тихо Ная, положив руку на его кулаки. Притворяться спящей после его слов расхотелось. Скорняк заключил ее пальцы в ладони, помолчал. — Может… так случится… что я не сумею прийти в этот раз. И тебе придется надеяться только на себя.
Колдунья резко села, развернула его лицом к себе.
— Ты умеешь предвидеть будущее?
— Иногда. И те видения, что приходят сейчас — мне не нравятся.
Ная закрыла ему рот ладонью.
— Я буду тренироваться и набираться опыта в колдовстве, но ты пообещаешь, что не станешь больше заговаривать о будущем. Не хочу отравлять отпущенные мне года жизни ожиданием беды. Хочу радоваться каждому дню, каждому взгляду любимого мужчины и не думать, что могу его скоро потерять. А там поглядим — так ли неизбежное неизбежно.
Он грустно улыбнулся, зарылся лицом в ее волосы и тихо произнес:
— Обещаю. — Потом порывисто поднялся, потянул колдунью за собой. — Пойдем, сегодня потрясающе звездное небо. Я расскажу тебе про созвездия. И как они влияют на судьбы людей.
Глава 6 Ард
— Не сегодня, но — когда-нибудь! — Отец редко повышал голос, но в тот момент он кричал. Случилось это через три месяца после возвращения Арда из Мерта. — Когда-нибудь поиски приключений заведут тебя в могилу, сын. Твоя судьба — управлять трактиром. Это не лучшая доля, но и — уж поверь! — не худшая. Сытая жизнь с любимым человеком, с детьми. Ты нуждаешься хоть в чем-то? Нет. От тебя требуют здесь невозможного? Тоже нет. Так почему не можешь успокоиться?
— Не кричи, — урезонила его Айла. — В ушах звенит. Твой сын хочет помочь Элдмаиру — что в том плохого?
— У меня только один сын, — Ландмир заговорил тише. Ард расслабился. — И кое-кому, — трактирщик зло поглядел на брата, — следовало бы уяснить это и перестать дурить мальчишке голову.
— Да брось, — торговец отмахнулся, — никто никому ничего не дурит. Протри глаза — пареньку скучно здесь. Он и так всю жизнь задницу на кресле мозолил. Пусть попутешествует. Тем более, я не поручаю ему ценных грузов. Всего-то излишки поделочного сандалового дерева, которые нужно отвезти в Маркан моему другу. Там и дорога-то спокойная, степняки нападают только на караваны, а они поедут на моем фургоне.
— Нет! И думать забудь.
Арда с души воротило от рутинной работы. День за днем он спускался в зал, наливал в кружки пиво и брагу, сгребал со столешницы монетки, ездил в соседние поселения за всякой мелочевкой. Это быстро надоело. К тому же, его ни на мгновение не оставляли мысли о чудовище, лишившем разума бога.
Последней каплей стал одноглазый филин, усевшийся на подоконник ночью. Громадная птица унеслась в темноту, едва Ард попытался подойти к окну. И делала так каждую ночь, словно призывая покинуть дом.
— Нет, нет и еще раз — нет! — Ландмир находил доводы брата смехотворными. — Повторяю последний раз: мой единственный и любимый ребенок должен унаследовать трактир! Других детей у меня нет и не будет уже.
