Шарлин Харрис - Мертвый в семье
Мы уже были внутри, и Пэм с ноги захлопнула гаражную дверь.
Дверь в кухню была заперта, и она воспользовалась ключем, чтобы мы могли пройти из гаража прямо туда.
Вообще-то, кухня для вампиром бесполезна, хотя небольшой холодильник необходим для хранения синтетической крови, а микроволновка удобна для того, чтобы разогревать кровь до комнатной температуры.
Эрик купил для меня кофемашину и держал в холодильнике немного еды для людей, бывавших в его доме.
В последнее время таким человеком была я.
"Эрик!" позвала я, как только мы вошли.
Мы с Пэм скинули обувь, так как это было одним из домашних правил Эрика.
"Ну иди же, поприветствуй его!" сказала Пэм, когда я взглянула на нее.
"Мне нужно принять Настоящей крови и еще кой-какие средства реанимации."
Я прошла из стерильной кухни в гостиную.
Дизайн кухни был выполнен в мягких тонах, а вот гостиная Эрика вполне отражала его характер.
Хотя это не часто проявлялось в выборе его одежды, Эрик предпочитал насыщенные краски.
Когда я попала в его дом впервые, эта гостиная потрясла меня до глубины души.
Стены здесь были сапфирово синими, а карнизы и плинтусы - чистейше, сияюще белыми.
Мебель представляла собой эклектическое собрание вещей, которые ему приглянулись, вся обивка была в ярких тонах, иногда с затейливыми узорами - глубокий красный, синий, лимонно желтый, нефритовый и изумрудно зеленый, золотой топаз.
Так как Эрик был крупным мужчиной, вся мебель была большой: тяжелая, крепкая и заваленная подушками.
Эрик вышел из своего кабинета.
Стоило мне его увидеть, как каждый гормон в моем теле встал по стойке смирно.
Он очень высокий, с длинными золотыми волосами, а его глаза настолько голубые, что их цвет почти затмевает бледность лица, сильного и мужественного.
В нем нет ни грамма женственности.
Чаще всего он ходит в джинсах и футболках, но мне доводилось видеть его и в костюме.
GQ очень много потерял, когда Эрик решил, что область применения его талантов лежит в сфере строительства деловой империи, а не в модельном бизнесе.
Сегодня он был без рубашки, редкие волосы цвета темного золота покрывали его грудь и живот, поблескивая на фоне бледного тела.
"Прыгай!", сказал Эрик, раскрывая объятья и улыбаясь.
Я рассмеялась.
разбежалась и запрыгнула на него.
Эрик подхватил меня, его руки сомкнулись на моей талии.
Он поднял меня так высоко, что я коснулась головой потолка.
А затем опустил, чтобы поцеловать.
Я обхватила ногами его торс, а руками - шею.
На длительное время мы выпали из реальности.
Пэм сказала: "Вернись на землю, девушка-обезьянка
Время уходит.
Я заметила, что она упрекнула меня, а не Эрика.
Я отстранилась, одарив его особой улыбкой.
Давай, присаживайся, и расскажи, что случилось, - сказал он.
- Хочешь, чтобы Пэм тоже была в курсе?
- Да, - ответила я.
Я решила, что он в любом случае расскажет ей.
Вампиры уселись по разные концы темно-красной кушетки, а я - напротив них, на красно-золотой диванчик.
Напротив кушетки стоял большой квадратный журнальный стол, поверхность которого была инкрустирована деревом, а ножки - искусно покрыты резьбой.
Стол был завален вещами Эрика, в последнее время он находил удовольствие в рукописи книги о викингах,которую его попросили проверить, тяжелой нефритовой зажигалке (хоть он и не курил) и красивой серебряной чаше, покрытой изнутри темно-синей эмалью.
Интересный набор, как всегда.
В моем доме все просто
накапливалось.
Вообще-то, кроме кухонных шкафов и бытовых приборов я ничего не прибавила к обстановке, но мой дом хранил историю моей семьи.
Этот дом - историю Эрика.
Я провела пальцем по инкрустированной древесине.
- Позавчера, - начала я, - мне позвонил Олси Герво.
И мне не привиделось, что оба вампира вздрогнули от этой новости.
Это было лишь мгновение (большинство вампиров не способны на выражение эмоций), но определенно было.
Эрик подался вперед, приглашая меня продолжить рассказ.
Что я и сделала, заодно упомянув о знакомстве с новыми членами стаи Длинный Зуб, включая Басима и Аннабелль.
- Я видела этого Басима, - сказала Пэм.
Я посмотрела на нее с небольшим удивлением.
"Он как-то заходил в Фангтазию с другим оборотнем, тоже из новых.
с этой Аннабелль, темноволосой женщиной.
Она новая подружка Олси
.
Хотя я подозревала это, все равно немножко удивилсь.
"Наверное, в ней какие-то скрытые достоинства",произнесла я, не подумав.
Эрик поднял бровь.
"А ты бы другую для Олси выбрала, возлюбленная моя?"
"Мне нравилась Мария-Стар," сказала я.
Как и многие из тех, с кем я познакомилась за последние два года, предыдущая подружка Олси умерла страшной смертью.
Я скорбела о ней.
"А до того его долгое время считали приятелем Дебби Пелт," сказал Эрик,и я изо всех сил постаралась, чтобы мое лицо ничего не выражало.
"Как видно, Олси себя в удовольствиях не ограничивает," продолжал Эрик.
"Он взыдахл по тебе, не так ли?" из-за едва заметного акцента эта старомодная фраза прозвучала у Эрика странно.
"Начал с настоящей стервы, а потом у него и девушка-телепат, и милая подруга-фотограф, а закончил крутой девицей, которая не прочь в вампирский бар заглянуть.
Какой изменчивый вкус к женщинам у этого Олси."
Все правда.
Но раньше мне не приходило в голову сложить эти факты воедино.
"Он специально прислал Аннабелль и Басима в клуб.
Ты читала последние газеты? - поинтересовалась Пэм.
- Нет.
Я с удовольствием не читаю газет.
- Конгресс думает принять законопроект, требующий регистрации всех вервольфов и оборотней.
Тогда законодательство и юридические вопросы, возникающие в связи с ними, подпадут под юрисдикцию Бюро по делам вампиров, как это происходит сейчас с законами и судебными делами, касающимися нас, живых мертвецов.
Пэм выглядела очень мрачно.
Я почти сказала "Но это же не справедливо!". Но затем поняла, как это прозвучало бы - считать, что требовать регистрации вампиров нормально, а вервольфов и оборотней - нет.
Слава Богу, я сдержала рот на замке.
- Не удивительно, что оборотни из-за этого взбесились.
В сущности, Олси сам сказал мне, что думает, что правительство направило людей шпионить за его стаей, чтобы потом они предоставили какой-то секретный доклад людям из Конгресса, занимающимся рассмотрением этого законопроекта.
Он не верит, что его стаю, единственную, оставят в покое.
