Под луной Тихолесья - Кайла Май

– Я начал уставать от твоей матери, – вздохнул он, проведя пальцем по моему дрожащему телу. – Но теперь у меня есть и ты.

Я зарыдала, прося не трогать меня, но это только разозлило его. Ударив меня по лицу еще раз, Дэн поднял меня, упавшую на пол, и бросил на кровать, навалившись сверху. Мне было мерзко чувствовать на себе его голое тело. Мне было очень страшно. Меня трясло от ужаса. Но, прежде чем он успел лишить меня девственности, я услышала громкий треск, и Дэн навалился на меня всей своей тяжестью, потому что потерял сознание.

Мама стояла рядом с кроватью и обезумевшими от ужаса глазами смотрела на меня. Я не представляю, как ей хватило смелости ударить Дэна по голове. Она боялась его до ужаса. Даже не знаю, что было минутой ранее в ее руках: ваза или какая-то другая посуда, осколки которой покрывали всю кровать.

Это был первый случай, когда Дэн пытался меня изнасиловать. К утру он протрезвел и ничего толком не вспомнил, но, когда он напивался, ситуация повторялась. Да, он много раз трогал меня, где только желал. Он бил меня. Он бил маму. Не знаю, каким чудом я избежала полного изнасилования, но, видимо ангел хранитель был у меня очень сильный, и что-то или кто-то частично спасал меня от Дэна. Но я не избежала позора, страха и стыда. А еще брезгливости. Брезгливости к мужскому пьяному голому телу.

Очнувшись от воспоминаний, я услышала шаги, но не могла остановить слез. Я была так расстроена, что едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы сосредоточиться на чем-то еще. Я почувствовала, что меня обнимают второй раз за этот вечер, но на этот раз объятия были успокаивающими. Было такое ощущение, будто мужские руки обвили все мое тело, окутывая его теплом и защищая от опасностей.

– Дыши, Софи, – прошептал Макс. Он медленно гладил мои волосы. – Дыши, – снова прошептал он, и я почувствовала, как мое дыхание постепенно успокаивается, а сердце перестает выпрыгивать из груди.

Я посмотрела на Макса, глаза которого были полны беспокойства, и наконец почувствовала, что мои слезы перестали течь. Макс не отпускал меня, вместо этого он держал меня крепче, медленно раскачивая как маленького ребенка.

– Я не хотела избивать его, – сказала я, и слова застряли в горле, пока я пыталась успокоиться.

– Я рад, что это была ты, – ответил Макс. – Не думаю, что я бы проявил такую же сдержанность. Мне пришлось сохранять спокойствие только ради тебя и Эллы. Я хотел убить его, и я до сих пор хочу это сделать.

– Он в полиции?

– Да. Он арестован.

– Хорошо.

– Спасибо, что вмешалась и не дала случиться ужасному.

Я кивнула. Значит, все-таки успела вовремя. Некоторое время мы молчали. Единственными звуками были свист ветра в ветвях деревьев и дыхание Макса возле моего уха. Мне было так комфортно в его объятиях, словно он вытягивал из меня все негативные эмоции и оставлял ощущение тепла и покоя.

“Как дома”, – поняла я. Я чувствовала себя как дома. Когда ты заходишь домой зимним морозным вечером после долгого рабочего дня и видишь горящий огонь в камине, любимого человека на диване и смотришь фильм по телевизору. Вот что я чувствовала в объятиях Макса.

Наконец он помог мне встать на ноги, и я вытерла оставшиеся слезы с глаз.

– Спасибо, – сказала я, наконец почувствовав, что ко мне вернулся голос.

Макс послал мне легкую, грустную улыбку, его глаза наполнились странными эмоциями, которых я никогда раньше не видела.

– Пойдем, – сказал он, – позволь мне отвести тебя домой.

Глава 11

Я чувствовала себя слабой, жалкой. А еще мне было неловко. Прошла неделя с тех пор, как я позволила своему прошлому овладеть мной, и с тех пор я не показывалась в городе. Я боялась взглядов, боялась, что люди будут относиться ко мне как-то иначе. Однако пришло время снова показать свое лицо, несмотря на то, как сильно мне хотелось залезть под одеяло и раствориться в небытии. Мы продлили еще на неделю проживание в маленькой старой гостинице на окраине города, но пришло время переезжать в гостевой дом Евгении.

Мама, конечно, все узнала. Семья Макса пыталась сохранить произошедшее в тайне, но новости об аресте парня разлетелись по городу, как лесной пожар. Евгения закрыла свой магазин и не выходила из дома несколько дней, поддерживая свою дочь, которая находилась в депрессии.

Мама была расстроена, как и я. По ее словам, она гордилась мной за то, что я заступилась за Эллу, но она сильно переживала, что я столкнулась с еще одним опасным мужчиной. Она сомневалась, стоит ли нам остаться в городе или лучше уехать. Несмотря ни на что, я умоляла и умоляла ее остаться. Мое желание остаться возросло в десять раз, и теперь я не была уверена, что смогу уехать, даже если захочу. Увидев меня такой, отчаянно желающей остаться, мама согласилась, хотя и не могла понять почему.

Я тоже не знала.

Было ощущение, что я виновата, хотя это, конечно, было не так. В глубине души я знала, что поступила правильно.

Я почувствовала, как мое лицо горит пламенем, и поджала колени к груди, в то время как бушующие бабочки крутились и крутились в моем животе, способствуя вечному болезненному чувству, от которого я не могла избавиться, как бы сильно ни старалась. Однако слезы наконец прекратились. Я думаю, что они просто закончились.

– Ты собираешься в кои-то веки покинуть эту постель? – спросила мама, продолжая упаковывать одежду в сумку. Вещей у нас было немного, поэтому все собрать не заняло много времени.

Я вздохнула и покачала головой: недели было более чем достаточно, чтобы поваляться и погоревать. Я свесила ноги с кровати и провела руками по волосам, поморщившись от того, какие они были грязные. Определенно, их пора было помыть. Я вытащила из-под кровати свой маленький фиолетовый рюкзак и начала складывать в него одежду.

– Ты не можешь постоянно думать об этом, Алиса, – внезапно сказала мама, упаковывая косметику в маленькую косметичку, испачканную тональным кремом.

– Я не должна была так реагировать. Ударила этого ублюдка. Накричала на Макса. Как я могу снова показаться на люди?

– Они, наверное, благодарят всевышнего, что ты оказалась там вовремя. Да, ты отреагировала довольно резко, но…, – мама остановилась, подошла ко мне поближе и обняла меня. – После всего, через что тебе пришлось пройти, я бы сказала, что это было оправдано.

Отстранившись,