Отвергнутая невеста. Хозяйка заброшенного дома - Константин Фрес
У меня все клокотало внутри от его издевки.
— Три серебряных! — ахнула Рози. — Госпожа! Это так дорого!
Доктор снова усмехнулся.
— Госпожа! — фыркнул он. — Что за захолустье, где госпожа — это любая девка, которая в состоянии купить кусок хлеба? И эти ничтожества еще лезут, указывают мне, как работать!..
Я оглянулась на Рози.
— Это он тебе ногу вправлял?
— Нет, — ответила она, опасливо выглядывая из-за моей юбки. — Тот был молодой и добрый. А этот старый, и от него воняет, как от протухших яиц!
Она показала разъяренному доктору язык и спряталась за моей спиной.
— Вон, вон! — заорал этот странный лекарь. — Не мешайте мне работать! Скоро придут клиенты за микстурами! Пошли вон!
Да мы бы и ушли.
Но тут снова открылись двери, и к врачу ввалились сразу несколько человек.
Притом с криками, с плачем и воем.
Так стремительно, что мы с Рози оказались прижаты в углу. Потому что в комнате сразу стало тесно.
А посетители, все так же вопя и рыдая, уложили на лекарский стол бледного мальчишку.
И одежда его была окровавлена.
— Господин врач, помогите! — взвыла полная женщина, заламывая руки. По виду, простая крестьянка из хорошей, зажиточной семьи. — Мы хорошо заплатим! Очень хорошо!
— Бык ему рогом вспорол живот, — сухо выдавил из себя мужчина. Вероятно, отец. Одет тоже добротно. Наверное, фермер или мясник… — Мы сразу к вам. Живот перемотали, и к вам. Это ведь не смертельно, доктор?
Третий мужчина, верно, помощник или наемный работник, молча стоял, уронив руки. Будто в случившемся есть доля его вины.
— Позвольте мне самому решать! — фыркнул врач. Он важно прошел к застекленному шкафу, достал железную коробку с инструментами, и так же неторопливо прошел обратно к столу.
Мальчишка стонал и извивался, прижимая ладони к животу.
И мужчинам насилу удалось уговорить его открыть рану.
Врач убрал тряпки и присвистнул.
— Не жилец, — как отрезал он. — Кишки наружу.
Мать так и взвыла. Отец ухватил ее за плечи, стараясь успокоить ее истерику.
А я, вытянув шею и рассмотрев ранение, не отдавая себе отчета, воскликнула:
— Черта с два! От этого не умирают!
Родители с безумной и яростной надеждой обернулись ко мне.
— Вы чего, госпожа?! — зашептала Рози, дергая меня за юбку. — Хотите, чтоб они подумали, что лекарь их обманывает и отдубасили его?!
— Пять стежков наложить, — резко продолжила я, сделав шаг к столу, — и он до ста лет доживет!
— Опять ты! — взвился доктор. — Шарлатанка! Зачем ты даешь напрасную надежду этим людям?! Бык его вывернул наизнанку, ты что, ослепла?! Он умирает от боли!
— Вправьте ущемленный краями раны кишечник на место, — резко велела я ему, — и он прекратит умирать от боли!
— Он потерял много крови!..
— Не так уж много! Всего-то попачкал одежду!
— Вы можете вылечить его?! — заверещала мать. — Пожалуйста!
— Могу.
В моей голове как будто что-то перещелкнуло.
Так бывает, когда входишь в операционную и видишь, с чем тебе придется работать.
Наступили привычный покой, сосредоточенность.
А еще злость.
Знаю, хирурги — не самые нежные создания на земле.
Скорее даже наоборот.
Если работа идет на грани — я это точно знаю, — моему словарному запаса позавидовал бы и сквернослов-законник.
— Если можешь, — взревел желчный докторишка, — то тащи этого дохляка в свою деревню и там его зашивай дратвой для сапог! А в моем доме никто не станет возиться, потому что я говорю — он не жилец!
— Дайте хоть инструменты! — выкрикнула я. — И мы все сделаем без вас!
— Чтобы потом с меня спросили, почему я позволил вам кромсать моего пациента?! Вот еще!
— Помогите! — всхлипнула мать. Я ответила ей кратким кивком.
И указала на побагровевшего врача.
— Этого в жопу, — резко велела я.
***
Работник угрожающе навис над врачом, и тот сам забился в угол, руками и ногами отгораживаясь от посетителей.
— Я попрошу без рук! — верещал он.
— Спирту и бинтов! — велела я коротко, ступив к мальчишке.
Доктор лишь опасливо указал на шкаф.
И Рози, малышка Рози, на своем костыле заскакала туда!
Бинты она нашла сразу. Бутыль со спиртом мне принес отец мальчишки.
— Ну-с, — произнесла я, ополаскивая руки в спирту и заляпывая пахучими каплями весь пол. — Как это произошло?
— Я нечаянно, — бледными губами простонал мальчишка.
— Нечаянно, — повторила я. — Дразнил быка? А маковая водичка тут есть? Деревянная киянка?
Работник дал хорошего тычка докторишке. И тот снова опасливо и поспешно кивнул на шкаф.
Маковая водичка — это был местный аналог обезболивания. Но годился лишь немного притупить боль.
Мальчишке было разрешено сделать один глоток.
После него от блаженно откинулся на спину. Вероятно, ему стало немного легче.
В этот момент дверь снова открылась. К врачу пришел тот самый посетитель за микстурами.
Я толком не разглядела его. Некогда было по сторонам глазеть.
А вот доктор приободрился.
— Господин Кристиан! — заверещал он из своего угла. — Спасите! Убивают!
Посетитель встал на пороге, оценивая ситуацию.
— Что здесь происходит? — спросил он.
Голос у него был очень спокойный, лишь немного удивленный. Словно это не перед ним стоял разъярённый папаша с киянкой в руках.
— Спасаем жизнь вот этому молодому человеку, — пробормотала я, смачивая бинты спиртом и осторожно отирая кожу от крови.
Мальчишка стонал и метался.
— Нет, конечно, это будет не шитье…
— А доктора зачем взяли в заложники? — в голосе за моей спиной послышался интерес.
— Никто его не брал! — воскликнула Рози. — Он лечить не хочет! И инструменты не дает!
— А, понимаю! — уже весело произнес посетитель. — Решили все взять в свои руки?
— И надеюсь, что наше предприятие увенчается успехом, — протянула я, рассматривая в коробке доктора пакет с нитками.
— Эй! — взвился тот в своем углу. — Это воловьи жилы! Знаете, сколько стоит такой материал?!
— Рози, — велела я, — поищи у меня в корзинке серебряный и дай этому господину. И пусть заткнется и не говорит под руку.
— На,
