Ферма звезд на краю земли (СИ) - Семенкова Даша
Так бывает. Для родственников, частых гостей или очень дорогих друзей, которых всегда ждут, хранят в шкафу их любимую кружку. Даже если они приезжают раз в несколько лет. Было бы здорово, если бы Тео относился к последней категории, но увы.
— Доброе утро, Стася-Анастасия, — прошелестел виновник того, что сегодняшнее утро было безнадежно испорчено. — Господин Полковник предупреждал, что вы будете.
Как будто для меня это вопрос первостепенной важности, предупрежден он или нет. И вообще…
— Или Стася, или Анастасия. Это два варианта одного и того же имени.
— И вам доброго утра, Анастасия, — покачал головой Йенс, намекая, что я забыла поздороваться. — Прости, старина, кажется, наша дама сегодня не в духе.
Я села напротив любимого места. Спиной к окну. Терпеть не могу, неуютно. Тео слепо глядел на меня, изогнув губы в безмятежной полуулыбке. Что, интересно, он такого занимательного видит?
— Ничего. Так бывает, когда против собственного желания чувствуешь себя обязанным перед неприятным человеком. Не мучайтесь, Стася. Не стоит. Я всего лишь выполнял свою работу, — наконец произнес он.
У меня загорелись щеки. Пришлось стараться изо всех сил, чтобы хотя бы вымучить вежливую улыбку, раз выдумать нужные слова не получается. Йенс моего смущения вроде не заметил. Тео заметил, это было ясно по насмешке, промелькнувшей на его лице.
И почему он выбрал именно тот вариант моего имени, который приберегаю для друзей? Лучше бы меня Йенс так называл. Вот это было бы правильно. Но здешний мир словно нарочно то и дело пытается меня запутать. Не дает расслабиться.
— А вы приживаетесь, — вдруг сказал Тео, и его ноздри дрогнули. — Пахнете совсем как обычный человек из Вармстеда. Ничего потустороннего не осталось.
— Вы наверное очень чувствительны к запахам. — Я вспомнила, как он закрывал меня собой от твари, стоя близко-близко, почти обнимая. — Мне показалось, что вы стараетесь их избегать.
— Разумеется, ведь я охотник. Проще лишний раз их с себя смыть, чем делать крюк, обходя тварь с подветренной стороны… А от вас за версту несло шоколадом.
На Станции угостили, чтобы восстановилась после всех их анализов. Всего-то пара кусочков и одна печенька. Да у него нюх как у собаки! Ладно хоть шоколад был, а не лук.
— Я сразу же понял, что ничего потустороннего в вас нет и не было, — отозвался Йенс, обращаясь ко мне. И потом к своему неприятному приятелю. — Конечно она человек, более того — прекрасный человек!
«Спасибо, сосед», — поблагодарила я мысленно и отвела взгляд. Почему-то его слова, произнесенные при охотнике, смутили. Тем более что тот издал короткий смешок — будто гремучая змея зашипела.
Брр. Ну неужели при таких… физических недостатках нельзя хотя бы попытаться вести себя приветливо? Чтобы люди не шарахались. Но Тео, похоже, все устраивало. Более того, ему нравилось кошмарить окружающих. Я вспомнила, как он зарычал на Летти, чтобы прогнать, и поежилась.
— Вот как? Выходит, я не обузу на тебя повесил, а нашел соседку, с которой ты наконец смог ужиться? — оказывается, даже такой голос, как у охотника, можно смягчить. Будто не царапаешься о наждачку, а зарываешься в теплый песок… — Могу я больше не считать себя твоим должником?
— Скорее, это я у тебя в долгу, — возразил Йенс учтиво. — Для начала пообещаю, что впредь тебе не придется беспокоиться о нас… Взгляни-ка.
Он поставил на стол шкатулку с подарком артефактора. Тео на долю секунды замер, словно прислушиваясь. Затем провел над шкатулкой ладонью, и только тогда вынул из нее наши «рации». Подержал немного каждую, как бы примеряя к руке.
— Тонкая работа. И очень сильный магический заряд, — произнес с уважением. — Который из них ваш, Стася?.. Впрочем, я и сам понял. Дайте руку.
Я с опаской перевела взгляд с него на Йенса. Тот кивнул. Протянула руку, готовясь отдернуть в любой момент, но Тео ловко поймал ее не глядя. Хватка у него оказалась железной. Пальцы — неожиданно гладкими и очень теплыми, почти горячими.
— Сидите смирно, — поморщился он, и некоторое время держал в одной руке приборчик, другой сжимал мое запястье. Большой палец при этом поглаживал, ощутимо надавливая, то место, где щупают пульс.
Это было… приятно. Казалось, что кожу покалывают крохотные тончайшие иголочки. Захотелось рявкнуть во весь голос, чтобы он немедленно прекратил, вырваться и уйти. Но Йенс наблюдал со спокойным одобрением, и я понимала, что происходящее в порядке вещей. Мое поведение будет выглядеть истерикой на ровном месте.
— Благодарю, — проговорил Йенс, когда охотник закончил непонятные манипуляции и вернул артефакт в шкатулку.
— Что вы такое делали? — спросила я, невольно потирая запястье.
— Всего лишь настроил его как следует. Я думал, с человеком из другого мира будет сложнее, — Тео вновь ухмыльнулся. — Вы такая доверчивая, я бы даже сказал, простодушная.
— Перестань, что ты, в самом деле… Наш друг весьма сильный маг, правда, его область не механика, а люди, — объяснил Полковник. — Не волнуйтесь, Анастасия, вам здесь никто не причинит вреда.
Сказал — и я как-то сразу поняла: не причинят. Пока он рядом, ничего плохого не случится. Не мужчина, а гранитная скала. Воплощение надежности.
Можно даже позволить себе попытаться поддеть охотника. Тем более, при Йенсе он в принципе снизошел до разговоров со мной.
— Вы еще и маг, ну надо же! И что вы умеете… магического?
— Хотите на шару увидеть фокусы? Лучше обратитесь к своему новому другу, артефактору. Я увеселением публики не занимался и в лучшие времена. — Он немного склонился над столом, приблизившись. Я умудрилась не отшатнуться, только ложечку крепче сжала. И откуда он, кстати, про мою дружбу с Криштофом узнал, неужели так и следит за каждым шагом! — Что я умею? Мелочи, вроде той, что сделал сейчас. Больше ничего. Я бы не назвал себя магом, бывшим разве что.
— Ой ли! Разве маги могут быть бывшими? — переспросил Йенс.
— Так же как и полковники, надо полагать, — не остался в долгу Тео.
В воздухе повисло молчание. Кажется, мы подобрались к теме, которую не стоит обсуждать, и оба моих собеседника мысленно перебирают другие, безопасные темы, готовясь перевести на них разговор.
Э, нет! Я ж так ничего интересного не узнаю. Не боясь показаться невежливой — на мнение Тео плевать, а Йенс простит — попыталась свернуть беседу на прежние рельсы.
— Вы тоже были на войне? — спросила я невинным голоском. — Вас ранили? Неужели вы тоже герой?
— Это он герой, я — преступник. Убивал людей, много, неконвенциональными методами. Меня судили, выслали сюда и лишили имени. Стерли его отовсюду, чтобы и память уничтожить, — не спеша проговорил Тео обычным безжизненным тоном. Я впервые подумала, быть может, ему трудно подолгу говорить. — Я достаточно удовлетворил ваше любопытство, чтобы оставили меня в покое?
— Ого, в вашем мире уже международные конвенции существуют.
— Как раз после заключения мирового соглашения приняли, — сказал Тео так, что я поежилась. Что же такое он вытворял, что даже для военного времени признали чересчур жестоким? Вряд ли я хотела бы узнать.
И вообще, будь мы наедине — бежала бы уже, только пятки сверкали. Но сейчас его признания казались рассказом о чем-то далеком, воспоминаниями об исторических событиях, не более. Правда, для них это, должно быть, тяжелые воспоминания.
— Извиняюсь. Зря я об этом заговорила.
— Нам трудно вспоминать о войне, дорогая, но и забывать нельзя, — сказал Йенс, не подозревая, как тепло у него получилось это «дорогая». — Со мной вы можете говорить о ней, пока не надоест слушать, вряд ли молоденькой девушке будут интересны армейские байки. Вот и нашему гостю совсем неинтересно…
— Да поняла я, — проворчала, с досадой заглянув в пустую кружку. — Пойду принесу еще кипятка.
18
Глубокой ночью меня разбудил свет. Нереальный, призрачный — казалось, что проснулась во сне. Было так тихо, что слышалось медленное, будто натужное тиканье часов в гостиной.
