Цветочек. Маска треснула. Том 2 - Екатерина Гичко
– Погуляем? – Ссадаши, прищурившись в улыбке, посмотрел на хранительницу, и та кивнула раньше, чем успела обдумать предложение. – Шем, оставь нас. Мы на свидании!
Охранник скептически приподнял брови, но приказ оспаривать не стал и послушно скрылся за кустами.
– Всё равно где-то рядом ползают, – с весёлой досадой поморщился Ссадаши, отводя локоть в сторону так естественно, что Дейна столь же естественно положила ладонь на мужское предплечье, лишь секунду спустя вспомнив, что сейчас она не благородная девица, а хранительница. Но наг уже положил поверх её ладони свою, и вырываться было как-то грубо.
Закатный пожар отгорел, и горизонт лишь слегка розовел, всё больше серея и синея. Птичий гомон утихал, в глубине парка начинал распеваться соловей. Вспыхивали жёлтые огни фонарей, и на дорожках всё чаще стали попадаться женщины в прелестных нарядах. Они наслаждались прогулкой в вечерней прохладе и бросали взгляды на независимо прогуливающихся мужчин. Парочек было мало, они выйдут на променад немного позже, когда тьма станет глубже и таинственней, а на небе чётче проступят звёзды и не очень находчивые кавалеры смогут дарить их барышням.
Завидев наагалея, гуляющие спешили разбежаться по соседним дорожкам и уже оттуда, под прикрытием кустов, деревьев и фонарных столбов, с любопытством следили за хвостатой фигурой. Ссадаши это вполне устраивало, Дейна же беспокоилась и рыскала глазами по стремительно сгущающейся на крышах тьме, опасаясь, что Тинтари засел где-то рядом и только ждёт удобного случая.
Наг заполз на горбатый мостик, перекинутый через один из многочисленных прудиков, и остановился. Опёрся локтями на перила и, свесив хвост вниз, поболтал кончиком в воде. И поторопился отдёрнуть конечность, когда поверхность с плеском разбило с десяток хищных рыбьих морд.
– Щуки? – Ссадаши ошалело уставился на фыркнувшую от смеха хранительницу.
– Императорская месть за погубленных карпов, – Дейна встала рядом и, облокотившись на перила, с улыбкой посмотрела на расходящиеся по воде круги.
Щуки, в отличие от карпов, не кружили долго на поверхности. Убедившись, что это не кормёжка, они скрылись в мутной глубине. Будто и вовсе здесь не водились.
– Её высочество рассказывала. Этот мост был местом встреч влюблённых, и здесь брали начало не только прекрасные истории любви, но и настоящие драмы, – Дейна не смогла удержать торжественность и, широко улыбнувшись, рассмеялась.
Лицо её просветлело, глаза засияли, и она разом превратилась в шаловливую шестнадцатилетнюю девчонку.
– В пруд сталкивали в гневе незадачливых кавалеров, пытались топиться, – хранительница насмешливо посмотрела на уютный водоёмчик, покрытый кувшинками, на одну из которых как раз выбралась, брезгливо отряхивая лапки, лягушка, – швыряли в воду памятные подарки… Как-то раз повалили мост! После одного полутрупа, трижды всплывших кверху брюхами рыб и разбора десятка жалоб император распорядился заменить всех рыб здесь на касимѝйских щук. Ну, тех, что для рыбьих боёв выводили.
– Знаю этих тварей, – Ссадаши поспешил подобрать свисающий хвост на помост. – Уговорил меня как-то Вааш наловить щучек на уху…
Щук они наловили, уху сварили. Но Ссадаши, ловивший рыбу своим излюбленным – извращённым, по мнению Вааша, – способом, до сих пор не простил друга и не отомстил достойным образом. Мог бы и предупредить!
– Да? – неожиданно заинтересовалась Дейна и с завистью протянула: – А мне дядя не разрешал ходить на единственное озеро в нашей округе, где они водились.
– Твой дядя, в отличие от Вааша, идиотом не был, – проворчал наагалей, раздражённый досадными воспоминаниями. Но почти тут же усмехнулся, представив, с какими воплями утопленники выскакивали из прудика, обретя страстное желание жить. – И что? Любовных трагедий стало меньше?
– Пруд оставили в покое, а местом любовных встреч избрали озерцо в глубине парка, – Дейна мотнула кудрявой головой на север и весело приподняла брови. – Как раз за два дня до нашего с принцессой приезда по приказу императора с него сняли мост.
– Помогло? – не унимался Ссадаши.
– Ну не бросаться же в воду с берега? – пожала плечами Дейна. – Там камыши и топкий ил до колена. Не трагично…
С дорожки, скрытой кустами, донёсся нежный девичий смех и смущённое мужское лепетание. Ссадаши и Дейна обменялись одинаковыми насмешливыми взглядами, какими могут смотреть только те, кого не коснулось любовное томление или же коснулось, но слишком давно и неудачно. А затем вновь посмотрели друг на друга, слегка удивлённые возникшим единодушием.
Отвлекло их истошное мяуканье и сдавленные ругательства на другой стороне прудика. Затрещали и зашуршали камыши, истошный котячий ор усилился.
– Какого Тёмного ты туда забрался, дурная задница? Кошки же воду не любят. У-у-у, и как тебя не сожрали?!
Камышовые стебли слегка раздвинулись, и Ссадаши с Дейной увидели невысокую крепенькую девушку в задранном до самого пояса платье, сапогах до колена и премилых панталонах с узором из колокольчиков. В руках девушка держала истошно орущего чёрного котёнка, взъерошенного, грязнющего и страшно перепуганного. В воде шныряли голодные щуки, но девчушка бесстрашно отпинывала рыб, а самых наглых била по головам кулаком. Прижав к груди котёнка, она побрела к берегу, и камыши сомкнулись за её спиной. Донёсся только её голос.
– Вот ваша пропажа. Смотрите лучше, иначе шмакодявку кто-нибудь сожрёт… Не выжимайте его!!!
В ответ донеслось только сдавленное кошачье шипение.
– Свидание бравой дамы и нежного кавалера, – с чувством протянул Ссадаши.
– Романтично, – в тон ему отозвалась Дейна.
Настроение у обоих сильно повысилось. Ссадаши развлёкся у дознавателя, был спасён и последнее радовало его больше, чем первое. Дейна же наконец избавилась от чувства усталости, голова прояснилась и даже наметилась цель на будущее: обокрасть господина Лилашея. Она уже пробовала пить снотворное, но пробуждённая кровь детей мира через несколько минут сводила на нет его действие. Собственно, потому детей мира было так сложно отравить. А вот средство господина лекаря помогло.
Ссадаши и Дейна опять обменялись взглядами. Наг смотрел лукаво и заинтригованно шевелил хвостом. В глазах Дейны искрами светилось веселье, но смотрела она всё же более настороженно. Хорошее настроение требовало, чтобы им насладились. Оно требовало веселья, шутки, песни, танцев или хотя бы приятного разговора.
– Ты мне сейчас так нравишься, – Ссадаши по-кошачьи прищурился, ожидая, что девушка смешается и смутится, но она прищурилась в ответ.
– Сейчас
