Освещенные шрамами (ЛП) - Марсо Иви
Но она ни разу их не видела.
До этого момента она не знала, как солнечный свет играет на воде. Не знала, что отдаленный шум разбивающихся волн сродни ее собственному дыханию. Не знала, что морской воздух на ветру пахнет соленой рыбой.
Полюбовавшись видом, остальные члены отряда Барендура продолжили спуск. Берсладен был прибрежной землей; Рангар и его братья выросли в этом диком, влажном приморском месте. Для них грохот волн ассоциировался с домом.
Брин ни на секунду не отрывала глаз от бескрайнего моря, жадно пожирая глазами благоговейную голубую вечность, пока они не достигли подножия скалы, где вода снова скрылась от глаз.
Земля здесь была вся в камнях. Высокие травы и кустарники цеплялись за каменистую почву. Лошадям приходилось избегать болотистых топей, которые могли глубоко засосать их копыта.
Теперь Брин понимала, почему люди в Мире с презрением отзывались о Внешних Землях: это место не предназначалось для полей колышущегося зерна. Она удивилась, что на холодной, соленой почве вообще что-то может расти. В этой земле была своя красота, но дикой и необработанной.
Трей вывел их на хорошо протоптанную тропу, отмеченную грудой камней, — первый признак цивилизации, который Брин увидела за последние несколько дней. В одном месте тропу окружала каменная стена, местами обвалившаяся.
Она увидела остатки колодца и каменный фундамент сарая. Затем они заметили старика, копающего торф на болотах, и подняли руку в знак приветствия.
Он помахал в ответ и вернулся к работе.
Брин почувствовала, как по ее шее пробежали мурашки от беспокойства. Это были чужие земли. Чужие люди. Примут ли они ее? Отвернутся ли от нее? Обвинят ее в том, что она такой же тиран, как ее родители?
По мере приближения к побережью показалось несколько захудалых ферм. Обдуваемые ветром пони и лохматый скот лениво моргали им, поедая траву. Затем Брин услышала громкий звон колокола. Когда они преодолели очередной подъем, она посмотрела вниз на свой новый дом.
— Барендур Холд, — сказал Рангар, хотя ему не нужно было объяснять. Сооружение перед ними не могло быть ничем другим.
Он напоминал замок, хотя имел мало общего с замком Мир. Если Мирский был построен из голубовато-серого известняка и березы и виднелся из полей, как изящный пробуждающийся олень, то Барендур Холд представлял собой скрюченного, косматого волка.
Его темно-серые каменные стены были грубо отесаны. Он был построен на выступе, так что море омывало восточную часть. Вместо многочисленных башен замка Мир здесь было только одно большое строение, возвышающееся как монолит.
Вокруг него располагалась скудная деревня, гораздо меньше любого города Мира, с домиками с соломенными крышами и огороженными дворами для скота. Несколько деревянных зданий стояли вокруг каменных причалов, уходящих в море, где на воде стояли на привязи небольшие деревянные суда. На берегу рыбаки растягивали сети и вылавливали свежую добычу. С запада находился лес.
Смелость Брин поутихла. Земля была прекрасна, но замок — нет. Ничто здесь не говорило о комфорте. Ничто не говорило о радости. Трудно будет найти свет в таком унылом месте. Внезапно к ней вернулись боль и одиночество последних нескольких дней.
Ее родители мертвы.
Ее брат и сестра пропали без вести.
Ее дом превратился в пепел.
Рангар слез со своей кобылы и протянул руку, чтобы помочь ей спуститься. Его бархатные глаза встретились с ее. В них было столько эмоций. Любовь к этой земле. Облегчение от того, что он дома. И что-то еще, волнение, которое она редко видела в задумчивом принце.
— Идем, — сказал он загадочно. — Я хочу тебе кое-что показать, прежде чем мы доберемся до твоего нового дома.
Глава 16
БАРЕНДУР ХОЛД… НЕВИННЫЕ РОЗЫ… СВИНЫЕ ПОМОИ И ПРИНЦЫ… ВОРОТА… НЕПОСЛУШНАЯ КОЗА
Остальные всадники спешились, чтобы проводить их до деревни. С тех пор как колокол возвестил об их возвращении, простые жители выбегали из своих домов и собирались на обочине дороги, чтобы приветствовать своего короля, мага и принцев.
Но Рангар жестом велел Брин следовать за ним, назад к лесу.
Здесь не было ничего, кроме старой каменной стены и участка каменистого пастбища. Вид на океан был прекрасен, но не лучше, чем с любой другой точки дороги. Брин не могла представить, что он хочет ей показать.
Рангар присел на корточки и указал на луг.
— Там.
Брин потребовалось мгновение, чтобы сквозь колючую траву понять, что он имел в виду. Среди жестких Барендурских трав росли невинные розы. Она вздрогнула. «Невинные розы здесь?»
В королевских садах Мира невинные розы были яркими розовыми цветами. Но эти были не настоящими розами, а разновидность лилий, растущих на тонких стеблях и цветущих всего один день.
— Невинные розы? — спросила она. — Но как? Здесь же климат не подходит.
Невинные розы — это невысокие растения. Им не хватало солнечного света и тепла. И они были привередливы. Она слышала, как садовники замка ворчали о том, как трудно уберечь их от болезней.
— Они не из Барендура, — объяснил Рангар. — Двадцать лет назад один воин привез их семена из Мира, отправившись туда на Собрание Солнцестояния. Он привез их в подарок своей жене. Сначала казалось, что семена не прорастут, поэтому жена выбросила их здесь, у дороги. Через несколько лет люди стали замечать белые лепестки среди травы. Цветы выжили, но изменились, приспосабливаясь к нашей земле.
Это правда, они отличались от невинных роз, которые Брин видела дома. Они были гораздо светлее, почти белые, а не ярко-розовые. И не были красиво собраны в кучку, а, наоборот, стали длинными, растущими, как полевые цветы.
— Ты не единственная, кто покинул свой дом, — тихо сказал Рангар. — Ты тоже найдешь свой путь к процветанию здесь.
Брин сорвала цветок и воткнула его в гриву лошади Рангара. Ее душу согревало то, что здесь был маленький кусочек дома. Что-то маленькое, но знакомое. Но все же было тяжело думать о том, что она так далеко от всего, что знала. Ее беспокойство улеглось лишь тогда, когда евнимание привлекла суматоха в замке.
Король Алет и два его старших сына добрались до ворот замка, и кто-то закричал, увидев их приближение. Брин прикрыла глаза от солнца, чтобы внимательно все рассмотреть. Из замка выбежала женщина лет на десять старше Брин и помчалась по тропинке навстречу всадникам.
Внезапно Трей отделился от группы и бросился к женщине. Он подхватил ее на руки и закружил.
— Это жена Трея? — удивленно спросила Брин. Она не слышала, что старший принц женат.
— Они не женаты, — пояснил Рангар. — Но, думаю, это неизбежно. Сарадж — охотница. Она присматривает за соколами. Они заботятся друг о друге с тех пор, как Трею стукнуло столько, сколько мне сейчас.
Женщина, Сарадж, обладала странной красотой. Она была почти такой же высокой, как Трей, необычайно худой, с черными волосами, спускавшимися ниже бедер. Они бесстыдно обнимались. Брин покраснела, увидев, как они целуются с такой страстью, которую люди в Мире берегли для укромных темных уголков. Она никогда не видела, чтобы ее родители так обнимались. Она слышала, как Марс проявлял такую же страсть с женщинами, которых часто посещал, но всегда за закрытыми дверями.
Король Берсладена, Валенден и маг Марна начали обнимать слуг, фермеров и рыбаков, которые подходили к ним. Брин смотрела на все, как во сне. «Король обнимает рыбака, только что сошедшего с лодки и еще воняющего рыбьими потрохами? Неслыханно!»
Когда они с Рангаром вышли на деревенскую площадь… если этот голый участок земли можно было так назвать… многие люди выкрикивали его имя, махали руками. Хотя они не пытались обнять задумчивого младшего принца, они явно обожали его.
Брин посмотрела на него.
— Кто-нибудь бросится тебя страстно целовать? — Она вложила в свои слова дразнящую нотку… очевидно, у Рангара не было женщины. Он был одержим только Брин.
Но Рангар поднял бровь и сказал:
