Ведьма с крылом дракона (СИ) - Этель Легран
— И что вы планируете делать? — громогласно поинтересовался глава Хофернона. Все в то же мгновение затихли, прекратив горячее обсуждение помолвки преемника Верье со второй принцессой империи, и только после мужчина добавил, поглаживая пальцами свою длинную бороду: — Баретти и Эстебан.
Уточнение оживило присутствующих, отчего Дилан хмыкнул, ощутив себя свиньей с яблоком в зубах на потеху гостям. Однако сдаваться он не собирался, решив переломить диалог в свою сторону.
— О чем речь? С нашими семьями всё прекрасно, — отозвался Дилан с улыбкой и скрестил пальцы над столом.
Его отец, воспользовавшись ситуацией, ущипнул сына за бедро, чтобы тот молчал, но Дилан не шелохнулся.
— Весь Рейнер гудит из-за слухов об обращении первой наследницы Эстебан. Мало того, что она провалила важнейшее для нашего города задание, лишившись темного гримуара проклятий, так еще и угодила в лапы нечестивых, пополнив их ряды.
— Что сказать, демоническая кровь — не водица, — подхватил преемник Верье и расплескал руками, выражая недовольство.
Молодежь, вторя, загалдела, однако под строгим взглядом старших быстро затихла.
— К тому же… — Глава Хофернона недовольно раздул щеки, будто жаба. Его усы сразу же зашевелились на выдохе, — вы, юный Баретти, осмелились собрать несогласованный отряд, отправиться к нечестивым и проиграть им. Ни гримуара, ни доблестной смерти обращенной Эстебан…
Дилан выслушивал нападки со всем смирением, тем не менее, когда об Иларии заговорили, как о бракованном рыцаре, не осмелившемся пасть в бою со всей доблестью, он едва смог сдержаться. Разум говорил, что спорить бесполезно. Закоренелые, консервативные мысли старших глав уже не исправить, они не поддадутся гибкости. Однако молчать — означало сдаться напору и признать их мнение.
— Текущий вопрос уже закрыт, — возмутился глава Баретти, а Дилан удивился, что отец решил публично вступиться за него. — Все получили свое наказание и с честью отбывают его. Мой сын молод и оказался под властью эмоций, потеряв невесту, с которой был помолвлен с младенчества.
Мужчины с согласием закивали, а Дилан стиснул зубы, потому что даже отец выворачивал случившееся наизнанку.
— Тогда, смею предположить, Баретти разрывают помолвку? А Эстебан отказываются от оскверненной дочери?
Глава Верье, тучный, лысый мужчина с круглым лицом повернул тему, будто только и ждал удобного случая.
— Это не обязательно… — сухо процедил дядя Иларии, до этого отмалчивающийся. Мужчина откинулся на спинку кресла и окинул всех присутствующих взглядом, задержавшись на главах Верье и Хофернон. — Как и уведомил вас Дилан, наследник Баретти, — маркиз Диассийский указал на него рукой, — договоренность между нашими семьями в силе. Преемницей Эстебан станет вторая дочь, Хильда, пусть она и далека от военного наследия семьи. И тогда брак между наследниками наших родов вскоре вступит в силу. Дилан и Хильда тоже довольно близки. Не вижу проблем, так ведь?
Дилан потрясенно округлил глаза, не в силах выдавить из себя ни звука. Дяди Иларии произносил речь таким сухим тоном, что юноше казалось, мужчина давно замыслил подобное. Все же он не раз оговаривался, что если с Иларией что-либо случится, в их семье есть младшая дочь.
Дилан перевел взгляд на отца, и тот торжественно улыбался. У юноши не оставалось сомнений, что главы давно всё обсудили, но мнением детей совершенно не интересовались. Политический брак имел вес, а объединить два великих военных рода стало главнейшей и единственной целью.
— А Хильда знает о ваших планах? — с презрением процедил Дилан и встал из-за стола. — Илария не мертва, и я не отказывался от помолвки с ней.
Зал тотчас охватили голоса, но юноша не разбирал слова. Для него всё смешалось в какофонию, голова гудела, а в висках пульсировало. Он попеременно смотрел на отца и дядю Иларии, оба были недовольны его решением.
Дилан усмехнулся, неожиданно вспомнив, как отец предлагал ему взять главенство рода на себя. Теперь отчего-то это казалось прекрасной идеей. Мысль за мыслью складывался план, и Дилан ощутил облегчение. Пусть он не нашел способа, как спасти Иларию, но знал, как сделать так, чтобы ее приняли здесь. Дома. В Рейнере.
Юноша вобрал в легкие воздух и громким голосом заявил:
— У меня для вас тоже есть объявление!
Лица старших насторожились, и только глава Хофернона взирал с любопытством.
— Это так, что Эстебан и Баретти желали породниться. И наверняка остальным семьям сей факт неприятен. Издревле Рейнер, как город-крепость, базировался на четырех родах, а любые изменения способны нарушать баланс. Тем не менее, есть еще одна важная вещь, о которой я должен сообщить. — Дилан вытянул руку над столом. — Проще, на самом деле, показать золотой гримуар. И я стал его хранителем.
Юноша ухмыльнулся, оценивая, насколько вытянулись лица старших от удивления.
— Митра был утерян тысячелетия назад, — запротестовал глава Хофернона, нахмурившись.
— Нет, гримуар всегда был здесь, в самом сердце города, под надзором первого хранителя.
Дилан сжал пальцы, раздумывая, стоит ли показывать присутствующим Митру, замерев с протянутой над столом рукой. Отчего-то юноша вспомнил, что в храм никогда никого не пускали, сея среди детей историю, что внутри живет божество, недолюбливающее нежданных гостей. Физхрила можно счесть мифическим, древним зверем, наслаждающимся одиночеством, ведь кроме него в живых драконов не осталось. У него была каменная чешуя и отсутствующий взгляд, а, судя по огромным размерам, Физхрил уже много десятилетий не выбирался наружу — он попросту не смог бы остаться незамеченным для своих потомков.
Юноша задумался, насколько велика вероятность, что никто из присутствующих не посещал храм? Дилан помнил, что, будучи детьми, даже заядлые сорванцы не решались приближаться к вратам храма, чтобы не прогневать великое божество. Но они с Иларией однажды пробрались внутрь, и при этом у них не возникло трудностей.
— Внутрь храма невозможно попасть. Как тогда? — выдавил преемник Верье с нескрываемой неприязнью, будто указывая, что наследник Баретти нагло лгал на священном собрании глав четырех великих родов.
Дилан растянулся в широкой улыбке. В его груди разливалось тепло, ведь он нашел тот едва уловимый рычаг давления, способный переломить волю всего закостенелого Рейнера.
— Правда? Мы с Иларией уже посещали его вместе. Давно, в детстве, — отозвался Дилан. — Вы не пробовали из страха быть проклятыми божеством? Или он не пустил вас в свои владения, сочтя надоедливыми потомками? Бесполезными?
Наследник Верье густо покраснел то ли от ярости, то ли от публичного стыда. Он скрипел зубами и издавал недовольное мычание, будто подбирал слова, чтобы выкарабкаться
