Наследник волхва - Вадим Иванович Кучеренко
Глава 12. Посланец
Лежать на медвежьей шкуре было мягко и приятно. Она подумала, что Марина была права в споре с мужем, который предпочитал спать на узкой и жесткой кровати. Но жена хозяина Усадьбы волхва ошибалась, утверждая, что их гостья откажется провести ночь на супружеском ложе хозяев дома из-за того, что это якобы плохая примета. Но если даже и так, то ведь неизвестно, для кого плохая…
Подумав об этом, Ирина рассмеялась. Мысль, что было бы неплохо разрушить счастливый, судя по всему, брак Олега и Марины, понравилась ей. Какое-то время Ирина представляла, как она соблазняет Олега, и тот, став жертвой ее чар, выгоняет жену из дома и предлагает ей руку и сердце, а заодно и все свое движимое и недвижимое имущество…
Это были приятные фантазии. Видения взволновали молодую женщину и вернули ей силы. Она поднялась с медвежьей шкуры, раскрыла свой чемодан и, порывшись в нем, достала мобильный телефон. Взглянула на экран и недовольно поджала губы.
— Ни интернета, ни мобильной связи, как и говорили, — произнесла Ирина, констатируя факт, который, судя по всему, ей был известен. Зло буркнула: — Медвежий угол! — После чего, усмехнувшись, сказала, обращаясь к себе: — С возвращением тебя в каменный век, дорогая!
Небрежно бросив телефон в чемодан, она подошла к клетке с голубями, которую, войдя в комнату, поставила на письменный стол. Сняла наброшенный на клетку платок. Голуби, которые до этого сидели неподвижно и молча, пришли в движение и глухо заворковали, словно требуя дать им воды и еды. Ирина давно их уже не кормила и не поила. В ее чемодане лежал небольшой пакет, наполненный полевым жёлтым горохом, основной пищей голубей, однако она не собиралась тратить этот неприкосновенный запас попусту.
В клетке были не простые голуби, а почтовые, из породы сизых голубей. Они были приучены возвращаться домой, на какое бы расстояние от родной голубятни их не увезли. Когда-то дикие, селившиеся на прибрежных скалах, в горных ущельях либо вдоль обрывистых берегов рек, часто поблизости от зарослей кустарника или сельскохозяйственных угодий, они давно уже стали синантропами, привычными обитателями городов и сел. Их оперение, густое и плотное, было пепельно-сизым, с зеленоватым или желтоватым, а у некоторых с пурпурным металлическим отливом на шее и груди. А на сером клюве был белый нарост, напоминающий подтаявший снежок.
— Кто не работает, тот не ест, — назидательно сказала Ирина. — Вы уж извините, ребята, но горсть зерна и глоток воды получит только тот, кто доставит мое послание своему хозяину. И это не моя прихоть, а его воля. Так что сами решайте, кого из вас я сейчас накормлю и напою. Можете тянуть жребий, мне все равно.
Она подождала, словно давая голубям время принять решение, а потом заявила:
— Поскольку добровольцев не наблюдается, то я выберу сама. Вот ты, пурпурный, мне приглянулся. Иди-ка сюда, к мамочке!
Она открыла клетку и достала голубя, на которого пал ее выбор. Тот взволнованно трепыхался в ее руках, пока она не опустила его на медвежью шкуру. Рядом с птицей она насыпала горсть гороха. Когда голубь склевал все зерна, она налила из маленькой бутылочки, также взяв ее в чемодане, в свою ладонь немного воды и напоила его из этой импровизированно чаши. Напившись и наевшись, голубь сыто заворковал. Его товарищи ответили ему из клетки завистливым клекотом.
— Доволен? — спросила Ирина. — Теперь будешь отрабатывать.
За то время, когда голубь клевал горох, она успела написать несколько слов на клочке бумаги: «Добралась благополучно. Пока все идет по плану». После этого Ирина вложила записку в небольшую металлическую капсулу с откидной крышечкой и полую внутри. Снова взяв голубя на руки, она прикрепила эту капсулу к кольцу, заранее надетому на лапку птицы. При этом голубь не проявлял беспокойства, видимо, приученный к подобной операции. Держа голубя в одной руке, второй Ирина открыла нараспашку окно и поставила птицу на подоконник.
— Пора, мой друг, пора, — сказала Ирина, отходя от окна. — Мне говорили, что выпускать тебя надо с возвышенного и открытого места, поскольку в долине ты, глупая птица, не можешь сразу сориентироваться, а горы и леса тебя пугают, но… Где я тебе возьму здесь гору или даже обычный холм? Чем богаты, тому и рады. Лети!
Голубь потоптался по подоконнику, словно проверяя надежность этой своеобразной взлетной полосы, после чего сделал несколько шагов, переваливаясь с бока на бок, и, достигнув края, полетел, поднимаясь все выше и выше. На высоте примерно ста метров он описал в воздухе несколько спиральных кругов, словно пытаясь определить направление, а затем стремительно полетел в сторону города, то ли ориентируясь по магнитному полю земли, то ли полагаясь на свою интуицию, полученную в наследство и выработанную веками эволюции. Если бы понадобилось, то он мог бы пролететь тысячу, и даже больше, километров и безошибочно найти свою голубятню.
Посланцу Ирины повезло. Когда он уже кружил в воздухе, с крыши Усадьбы волхва взлетели несколько ворон и черными тенями направились к нему. Но они не успели, голубь уже выбрал направление и стрелой унесся вдаль, оставив преследователей далеко позади. Вороны немного опоздали, видимо, не ожидая подобного и не сразу бросившись в погоню. Недовольно каркая, вороны еще покружили над домом, а потом вернулись на крышу, где снова замерли неподвижными часовыми, словно крошечные черные сфинксы, почти неразличимые на фоне ночного неба.
Но Ирина не видела этого. После того, как голубь вылетел и, поднявшись в небо, стал невидим, она закрыла окно и в задумчивости опустилась на стул возле письменного стола. Ирина размышляла, взвешивая доводы за и против, что ей делать дальше — лечь спать или, как она и собиралась, побродить по дому в поисках ответов на загадки, которыми тот был полон? Она чувствовала себя уставшей и с удовольствием растянулась бы на медвежьей шкуре, проспав до утра, но, с другой стороны, когда ей еще представится подобная возможность? Наутро ее, скорее всего,
