Мама для Совенка. Путь менталиста. Часть 4 - Екатерина Александровна Боброва
- Гм, - его величество задумался, мастерски делая вид, что лишь впервые услышал о данной проблеме – у Аля возникло четкое ощущение, что он сейчас на шахматной доске – единственная земная игра, которая по-настоящему прижилась в их семье.
Король нашел взглядом в толпе Майру, поманил пальцем.
- Иди, - Третий ловко перехватил руку Майры и выпихнул девочку под прицел толпы к трону. Та оцепенела.
- Это и есть ваша внучка? – осведомился Рельгар, спускаясь с трона.
- Должен вас поздравить, лорд Тигрельский, она не только талантлива, но и красива, вдобавок прекрасно воспитана. Думаю, огонь решил вас наградить за смерть сына столь сильной внучкой.
Лицо лорда пошло красными пятнами.
- Да! Как! Вы! – задыхаясь от гнева, выпалил он. – Смеете сравнивать моего сына с какой-то там девчонкой?!
Бумс! Трость оглушительно поставила гневную точку в тираде. Майра вздрогнула всем телом и шмыгнула за его величество, вцепившись обеими руками в рукав его рубашки.
Рельгар ошеломленно вскинул брови. Чуть отклонился назад, заглянул себе через плечо. Хмыкнул обескуражено.
- Невестушка-то молодец, - прошептал на ухо Альгару голос Третьего.
- То есть вам она не нужна? – спокойно осведомился его величество.
- Она – моя внучка, - с достоинством отбил удар лорд.
- Странно, что ваша внучка боится вас больше, чем меня, - задумчиво протянул король.
Подданные с готовностью поддержали его величество смешками. Острие трости с силой впечаталось в пол. В противовес раздавшемуся удару голос лорда Тигрельского звучал тихо и спокойно.
- Она глупа, ваше величество, не воспитана и не знает своего места.
- Не дури, - ладонь Третьего железной хваткой вцепилась в плечо Аля, - испортишь.
- Мне больно это говорить, но глупостью моей внучки воспользовались, совершив над ней чудовищный эксперимент. Ее ментальный дар решили взять под контроль. Захотели сделать из нее послушную куклу! А ведь она, как может видеть ваше величество, лишь маленький ребенок!
Толпа по обе стороны от лорда неодобрительно заворчала.
- Смотри, мелкий, вот так зарождаются бунты, - горячий шепот брата отвлек Шестого от пылающего внутри него пламени ненависти к лорду. – Толпе бросили кость – дети и насилие. Она готова растерзать виновных. И мало кто из них задумается - так ли это на самом деле? Впрочем, твоя невеста своим поведением уже дала повод сомнениям. Жаль, она слишком мала, чтобы ей поверили.
- Вы утверждаете, ей поставили стабилизатор? – неприязненно осведомился Рельгар.
Трость подтверждающе стукнула об пол.
- Истинно так, ваше величество. Прошу позволить мне снять камни с тела моей внучки, вернуть ее домой и помочь ей остаться верной пламени и Асмасу.
- Ах, как складно-то выписывает! – восхитился Третий. – И пламя приплел и Асмас.
Его величество нахмурился. Пожевал губу. Обернулся. Вытащил из-за спины Майру. Ласково погладил дрожащую девочку по спине.
- Так значит контур. Может, вы знаете, куда именно?
- Его спрятали под украшениями! – выплюнул лорд, ткнув тростью в направлении головы девочки.
- Спокойно, милая, я лишь посмотрю.
И его величество аккуратно снял сетку с волос Майры. Потом, удерживая за подбородок, повертел ее голову в разные стороны.
Лорд, подавшись вперед, жадно следил за манипуляциями короля, а тот с ледяным спокойствием озвучил результат:
- Как вы знаете, тронный зал уничтожает иллюзии. Но я не вижу ничего, кроме очень большой странности. Скажи мне, милая, кто научил тебя стричь так коротко волосы?
Тишина сковала зал, а лорд отшатнулся, стремительно бледнее.
- Мой дедушка, - едва слышно прошептала Майра.
- Неужели? – искренне так удивился король и повернулся к гостю: - Лорд Тигрельский, не поясните нам, зачем вам понадобилась такая глупость? Она же на мальчишку похожа с короткими волосами.
И тут тишина сделалась не просто глубокой, а зловещей. Слишком многие связали «на мальчишку» и погибшего сына лорда.
Король любезно подождал ответ и только потом продолжил, глядя на застывшего лорда. Его взгляд тяжелел с каждым словом, а голос заставлял стоящих в зале подданных бледнеть и остро жалеть о своем присутствие в момент монаршего гнева.
- Страх вашей внучки вызван отнюдь не глупостью. В ее даре обнаружены необратимые изменения, вызванные регулярным и длительным применением ментального воздействия. Вам ведь было мало стриженных волос? Вы хотели, чтобы она вела себя как ваш сын?
Лорд Тигрельский зашатался. Затряс головой. Просипел:
- Ложь! Все ложь!
Но сам его вид опровергал сказанное.
- Принимая во внимание выдвинутые вами необоснованные обвинения о стабилизаторе, - в голосе его величества не просто лязгал метал, а давил несокрушимой силой всей королевской власти, - и предъявленные доказательства корона принимает решение лишить вас права опеки над Майрой Тигрельской и взять ее под свою опеку. Вам же отныне и до пересмотра решения запрещено появляться во дворце. Да будет пламя мне свидетелем.
И трон эффектно полыхнул, заставив подданных нахвататься желтых зайчиков.
Проморгавшийся лорд занес было гневно трость, чтобы отстучать то, что он думает о решении короны, но его вместе с группой поддержки безмолвные ловко подхватили под руки, выводя из зала.
- Вот так, братишка, - хлопнул Аля по плечу довольный Харт, - немного хитрости, чуток обмана и справедливость восторжествовала, а наши подданные получили подтверждение безупречности и справедливости короны.
В этой особой гостиной гигантский камин занимал собой всю стену. Над ним располагались портреты королей, чуть ниже висели венки из перьев, засохших цветов, ракушек, лент, бус и поделок из рыбьих костей. На некоторых были еще видны бурые пятна крови.
Перед камином полукругом стояли девять мягких кресел. У центрального на спинке алела корона из вышитых языков пламени. Между кресел пристроились изящные круглые столики, держащие на высокой чешуйчатой лапе стеклянную столешницу. На столиках среди бокалов высились пузатые бутылки, стояли вазы с фруктами, мясными и рыбными закусками. От столика к столику состав закусок менялся с учетом вкусов каждого из высочеств.
На этой поздней встрече в тесном семейном кругу не предполагалось присутствие слуг.
Из девяти кресел здесь сегодня пустовали лишь крайних два.
Шестой поерзал в своем, ощущая себя недоросшим для столь массивной мебели. Его впервые, не считая того случая, когда
