Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Наталья Юрьевна Кириллова
– Да. Отчего нет? – Тисон посмотрел на меня с недоумением откровенным, показавшимся вполне искренним.
Потому что, как известно, если у вас паранойя, то это не значит, что за вами не следят!
– Ну… мало ли?
– Полагаете, всё могло быть подстроено?
– Отчего нет? – ответила я его же словами. – Жёны императора ведь погибли скоропалительно…
– Простите, но вы пока не жена Его императорского величества.
– Не жена, кто ж спорит-то? Занятная игрушка, которой прямая дорога не в законные супруги и даже не в любовницы, а в шутихи.
– Вы слышали, – Тисон сразу смутился и взгляд отвёл.
– Слышала, – не стала я отрицать очевидное. Хотели бы обсудить что-то действительно наедине, без лишних ушей – шли бы в другую комнату, с лучшей звукоизоляцией и без спящих за соседней дверью.
– Простите, мне не следовало произносить подобного, ни в вашем присутствии, ни вне его.
– Как я понимаю, вы правы. Император не женится на нечес… на островитянке, соответственно, всё это, – я обвела рукой гостиную, – либо фикция, имитация честной игры при заранее известном результате, либо пресловутое любопытство, либо и то и другое вместе.
– Асфоделия, – Тисон порывисто шагнул ко мне, одним махом сокращая разделяющее нас приличное расстояние до того близкого минимума, из которого и руку протягивать не надо, чтобы коснуться собеседника. Достаточно лишь немного передвинуть её вперёд.
Я вскинула голову, впервые отметив, насколько мужчина высок и что Асфоделия, похоже, чуть ниже ростом, чем была я.
Прежняя я.
– Если выбор пройдёт как должно, без происшествий, если Его императорское величество не изберёт вас, то вы сможете вернуться домой, на Сонну, – заговорил он с пылом неожиданно ярким, завораживающим. – Вернуться и жить как раньше, как жили до прибытия императорских эмиссаров.
– Но закатники…
– Один из магистров ордена будет на ужине сегодня. Если он признает ваш дар слабым, то никто не посмеет вас удерживать по определению выбора. По крайней мере, на основании сокрытой силы. Дар женщины купируется лишь по настоянию её семьи и за плату…
Да-да, помню.
– В вашем случае обратиться в орден может ваш отец, старший брат, близкий по крови родственник-мужчина либо иной опекун, однако если он этого не сделает, то никто не станет вас преследовать. Тем более на островах.
– Что ж… это радует, – настоящей радости я, конечно, не испытывала, но приятно, что хоть кто-то обо мне беспокоится. – И… я забыла поблагодарить тебя… вас за спасение… меня. И Жизель, разумеется. И…
Тисон отступил столь же резко, стремительно, как и приблизился, поклонился.
– Это мой долг, фрайнэ Асфоделия, – произнёс тоном ровным, почти равнодушным.
Входная дверь открылась, пропуская в гостиную Жизель в компании её служанки. Увидев Тисона, обе девушки замерли, однако рыцарь, похоже, решил более не обременять меня своим присутствием и, коротко поклонившись Жизель, удалился со скоростью не меньшей, чем его брат недавно. Жизель жестом отправила служанку следом и подошла ко мне.
– Что-то случилось? – спросила девушка подозрительно.
– Нет, ничего, – я сообразила, что стою и потерянно хлопаю глазами в попытке понять, что это было. – Жизель… а ты знаешь, как магистры ордена Заката проверяют на наличие дара?
Вдруг это больно?
– Знаю. А в чём дело?
– Вероятно, меня собираются проверить сегодня за ужином.
Благородная добродетельная фрайнэ выругалась. Я не поняла ни слова, но впечатлилась.
* * *
Ужин во дворце проходил в большом зале, за длинными столами, расставленными перед императорским, словно школьные парты возле учительского. Монаршее посадочное место возвышалось над прочими, водружённое на отдельный помост и дополненное балдахином над стулом с высокой спинкой. Император вкушал трапезу в гордом одиночестве, по крайней мере, больше за его столом никто не сидел, и свободных стульев там не стояло. Придворные расположились ниже, причём те, кто одет попроще, заняли столы подальше, едва ли не у самых дверей, а кто роскошнее – сели за ближайшими к Стефанио столами. Часть дам, включая дев жребия, посадили отдельно, рыцари и вовсе устроились где-то сбоку. Понятно, что статусы, звания, иерархия и тому подобные издержки, но постичь все тонкости строгого франского регламента у меня не получалось. В храме избранные расселились соответственно положению семью, за ужином – за одним столом, достаточно далеко от галёрки, но и не слишком близко к потенциальному жениху.
Мадалин, например, сидела куда как ближе.
И Эветьен.
Украдкой разглядывая собравшихся, я пыталась разыскать магистра ордена Заката, однако никого похожего на мои представления о магах не увидела. В тёмной одежде были многие, а обилие драгоценностей на мужчинах не позволяло сориентироваться по какой-нибудь случайно замеченной пентаграмме или что там положено грозным магистрам носить в качестве знака отличия.
Жизель нервничала, хоть и старалась скрыть своё состояние. Собственно, после моего сообщения о проверке девушка стала беспокойной, на вопросы не отвечала и не делилась подробностями известного ей, что только настораживало сильнее. К утреннему происшествию, похоже, никто возвращаться не спешил, подумаешь, упал кусок потолка на людей… не убил и ладно.
Брендетта и Нарцисса соседству со мной не шибко обрадовались, однако промолчали. Скандалить при всём честном народе Нарциссе не позволяла очевидная робость характера, а Брендетте – то самое воспитание, похвастаться коим я не могла.
Ужин оставил впечатление тягостное, по предгрозовому тревожное.
Куча людей в зале, не только придворные, но и слуги, разносящие блюда и подносы, разливающие вина и предлагающие кувшины с водой и полотенца для омовения рук перед едой.
Музыканты, играющие на отдельном балконе.
Стражники при входе.
И половине присутствующих крайне любопытно взглянуть поближе на избранных вообще и нечестивую островитянку в частности. Понятно, что развлечений при дворе меньше, чем можно вообразить, коротая вечер за просмотром исторического фильма, а жизнь простого народа и страны в целом мало кого из здешних обитателей волновала, но быть цирковой собачкой, клоуном на потеху зрителей тоже удовольствие сомнительное.
Перемены блюд, тянущиеся со скоростью автомобильной пробки.
Тяжёлая еда. Во всяком случае, для меня. Я старалась, как все, брать чуть-чуть, но блюд много, я в жизни столько за раз не видела. Что-то тяжёлое, что-то острое,
