Юлия Шолох - Последнее предсказание Тауки
Надеюсь, для невесты обычное дело краснеть под взглядами стольких людей, хотя меня интересовало только, умеют ли они читать мысли. Предвкушение чего-то лакомого и неизвестного расплывалось по языку сотней вкусовых оттенков.
- Инжу, иди, - маме пришлось подтолкнуть меня в спину, потому что невесте не полагалось стоять столбом на одном месте.
И я пошла к нему.
К человеку, которого не знала, но который как-то неожиданно стал мне ближе и привлекательней всех родных. Который приковывал мое внимание так же легко, как если бы был последним живым существом во вселенной. Над этим стоит подумать... позже.
Я всегда верила в предсказательниц и в то, что они вещают. Всегда хотела получить свое личное предсказание.
Но я никогда и представить не могла, что возможно такое...
Томирис протянул мне руку и я с готовностью протянула ему в ответ свою. Его пальцы дрогнули и крепко сжались вокруг моих пальцев, заставляя кожу гореть.
Регистратор брака покашлял в бороду, привлекая внимание к своей персоне.
- Мы собрались здесь в этот чудесный день... - заговорил он.
Я быстро опустила голову, скрывая непрошенную улыбку. Мама дорогая, да где они выкопали регистратора с та-аким голосом? Хотя, судя по красующимся на одежде нашивкам, он большая шишка, так что нам с Томирисом оказали большую честь.
Хайде рядом еле уловимо трясся от смеха, передавая мне дрожь через наши сомкнутые пальцы.
Странно, как обычная, довольно нудная церемония регистрации, которую десятки раз видел со стороны, вдруг меняется, стоит тебе оказаться на месте тех несчастных, что вынуждены исполнять центральную роль всего действия. Мне лично все время казалось, это происходит не со мной, а с неизвестной девушкой, на которую я смотрю со стороны и вижу, как доверчиво та льнет к своему спутнику. Я - в стороне.
Ровно до тех пор, когда регистратор не разрешил жениху поцеловать невесту. Вот тут уж я вернулась в тело, потому что не могла такое пропустить.
Томирис наклонился, нетерпеливо дернул опущенную на мое лицо тонкую вуаль, потом вспомнил, что это предмет нежный и откинул ее назад, поверх волос, медленно и осторожно.
Потом наклонился и быстро прижался губами к моим губам. Всего на секунду. Такое скользящее, дразнящее касание, как будто тебе обещали дать лизнуть мороженое, но в последний момент выхватили его из твоих рук.
- Еще, - сказала я, пока он не успел отодвинуться далеко.
Он послушно наклонился и вот теперь...
Губы у него все-таки мягкие, как я и предполагала. И еще они, кажется, хорошо знали, чего от них ждут, по крайней мере, вели себя очень уверенно и настойчиво. Надеюсь, вкус моей помады ему понравится, по крайней мере, не вызовет отвращение. Хм... это если он вообще заметил этот вкус.
- Еще, - непроизвольно прошептала я, когда Томирис снова от меня оторвался.
- Обязательно, но немного позже, - быстро проговорил он и только тогда я услыхала негромкий рокот окружающей толпы. Не думаю, что они готовы стоять и любоваться молодоженами столько времени, сколько нам потребуется на поцелуи... и вообще, лучше остаться одним - неизвестно, к чему это приведет.
- Теперь вы муж и жена. Родные, можете поздравить молодых, - быстро вставил регистратор в образовавшийся промежуток, решив не дожидаться, пока мы снова примемся целоваться. Опытный, похоже.
Потом был обед: горы еды, сверкающие огнем фужеры, такие длинные столы, что я не видела сидящих на том конце зала, и бесконечные вереницы официантов с переменами блюд.
- Инжу, ешь, - шептал Томирис одним уголком губ, а другим улыбался шуткам свадебного церемониймейстера, снующего между нашим столом и ближайшими гостями, естественно, самыми важными. Малозначимых гостей размещали далеко на галерке, там, где в настоящий момент находились мои подруги. Зря я вчера не подумала об этом и не изменила их местоположение, передвинув предназначенные им места поближе к себе.
Мы переждали шквал поздравлений, подарков и тостов, а потом гости во главе с нами перешли к танцам.
С удивлением я обнаружила, что небо темнеет. Не ожидала, что время пролетит так быстро. Томирис пригласил меня на первый вальс вечера и мы кружились с ним, в каком-то радостном безумии - и мне казалось, наши ноги вот-вот оторвутся от паркета и мы поднимемся вверх.
Хорошо бы прямиком в спальню.
Я снова покраснела, надо же, какие мысли лезут в голову. Самое поразительное - всего три дня назад я думала о куда более неприличных вещах, думала отвлеченно и уверенно, с анатомической дотошностью - и хоть бы хны, а сейчас как совсем юная девушка, бросаюсь в краску даже при мысли о простом поцелуе...
- Инжу, мне жутко хочется узнать, о чем ты думаешь, когда так мило краснеешь? - поинтересовался Томирис, но судя по довольному взгляду, на самом деле он прекрасно догадывался, о чем.
- Скажи мне.
Я покачала головой.
- Скажи.
- Нет.
- Скажи-и-и
- Ни за что!
- Я все равно у тебя выпытаю, - что-то прикинув в уме, пообещал он и, мама дорогая, я ни секунды не сомневалась, что к концу ночи он узнает от меня все, что только захочет знать. Услышит все. Получит все... Все, что угодно.
- Двигайся, Инжу, - проворковал он, продолжая кружить меня по узорчатому паркету.
Когда музыка смолкла, мы не сразу остановились, а сделали еще пол оборота, как дорабатывающая завод пружина. Одновременно. Смешно было, жуть!
- Господин Хайде, прошу прощения.
Вытянувшийся среди ближайших пар служащий в темно-синей форме и фуражке явно испытывал неудобства оттого, что вынужден был вмешаться и остановить танцы, но приказ есть приказ и он продолжал. - Срочное дело, господин Хайде, у меня на руках приказ короля. Велено немедленно доставить. Вам велено немедленно явится к королю. Прощу прощения.
Томирис моментально превратился в высокомерную каменную статую, чьи эмоции крепко заперты внутри. Кажется, даже лежащая на моей талии рука стала в несколько раз тяжелей.
- Инжу, извини, - пробормотал он, пристально смотря на служащего. Мне того даже жаль стало, потому что гонцов, несущих дурные вести никогда не любили. Но приказы короля не обсуждаются и должны исполняться, даже если Томирису придется ради этого оставить свою собственную невесту в одиночестве праздновать их совместную свадьбу.
Через несколько секунд Хайде исчез, исчезла его рука, исчезло даже тепло его прикосновения, а меня обступила толпа желающих потанцевать и, конечно же, посочувствовать.
