Нет, нет и ещё раз... да! (СИ) - Обская Ольга

— Будь по-твоему.

. .

Карина решила посвятить вечер наведению порядка в своей Тёплой спальне. Комната была немного пыльной и неухоженной — чувствовалось, что тут давно уже не делали влажную уборку.

Всего за час она успела помыть окно и пол, пройтись влажной тряпкой по всем горизонтальным поверхностям и почистить ковёр.

Почему-то в тот момент она не задавалась вопросом, откуда у неё под конец тяжёлого дня взялась бодрость на такие трудовые подвиги и, самое главное, как ей удалось качественно сделать уборку притом, что из источников света в комнате была всего лишь одна не очень яркая масляная лампа. Ответ на этот вопрос пришёл гораздо позже, а пока Карина устроилась спать на мягкой тахте, которая, несмотря на свой очевидно солидный возраст, оказалась очень удобной.

На сон грядущий решено было почитать. Карина открыла книгу, которую привёз ей Корнелиус. Думала, задремлет на первом же абзаце, но прочла гораздо больше. Впрочем, момент, когда она отключилась, остался для неё незамеченным. История со страниц книги плавно перешла в её сон.

Наутро она уже не знала, что было в книге, а что дорисовала её фантазия. Однако это была не самая главная проблема, которая свалилась на неё с утра. На Карину в прямом смысле слова что-то свалилось. Что-то мягкое накрыло её с головой. Она сразу же на всякий случай закричала, потому что подумала, что это опять коварный плащ Торбьона.

Вопросы спросонья сыпались один за другим. Канцлер, что, уже выздоровел? Примчался выкрасть Карину как в прошлый раз? Кто её сдал: Корнелиус или шпион? И она придумала бы ещё много вопросов, но, к счастью, поняла, что свалился на неё совсем не плащ, а нечто куда более интересное.

Глава 24. Привлекательно сумасшедшая идея

Это ж насколько крепко Карина спала, если приняла спросонья обычную газету за плащ? Ещё и крик подняла от перепуга. Хотя, согласитесь, есть нечто странное в том, что тебе с утра пораньше на голову падает местная пресса.

Название издания оригинальностью не отличалось — "Утренние новости". Причём, насколько Карина разбиралась в здешнем календаре, выпуск был свежий — за сегодняшнее число.

Она удивлённо обвела комнату взглядом, чтобы понять, кто доставил газету, да ещё и прямо в постель, и обнаружила на подоконнике крупного сизого голубя. Тот взирал на Карину с лёгким осуждением: мол, чего было так орать-то?

Она заметила на шее у пернатого ярко-жёлтую ленточку. Откуда-то Карина знала, что почтовых голубей здесь помечают именно такими лентами. Они разносят периодику и письма. Видимо, Матильда была подписана на "Утренние новости", вот доставочка и подоспела.

— Спасибо, — улыбнулась Карина доставщику, а также мысленная благодарность была послана и Матильде.

Свежая пресса будет очень кстати — поможет побыстрее влиться в местную жизнь.

Голубь на "спасибо" прореагировал своеобразно — издал недовольный воркующий звук. У него и в целом вид был довольно-таки нагловатый: мол, "спасибо" в карман не положишь. И до Карины дошло, что он ждёт чаевые.

К счастью, вчера, когда она хозяйничала на кухне, ей попался на глаза мешочек с орешками. Пришлось спуститься на первый этаж за лакомством для пернатого. Получив фундучину, голубь сделался довольным и выпорхнул в форточку.

Карина отправилась умываться и приводить себя в порядок с мыслью, что пернатого почтальона стоило бы поблагодарить не только за доставку прессы, но и за то, что вовремя разбудил. Она имела способность вставать без будильника, когда на утро намечено что-то важное, но сегодня могла и проспать — уж больно сон был крепким.

До ухода на работу нужно было успеть покормить "милых крошек", поэтому сразу после водных процедур, Карина отправилась варить нектар. И пока он кипел, она с удовольствием пробежалась по газетным новостям.

Выпуск был полностью посвящен городской жизни и в основном состоял из светских хроник. Рассказывалось, кто из важных господ к кому посватался, кто разбогател, кто разорился. Карина запоминала информацию и имена — пригодится, если кто-то из упомянутых господ решит наведаться в ателье. Но больше всего её заинтересовала статья об открывшейся в городе ярмарке, которая продлится три дня. Закрытие ярмарки должно будет ознаменоваться неким спортивным событием — турниром городов. В статье упоминалось, что в этом году ожидается ещё больше зрителей, чем в прошлом.

Не успела Карина дочитать статью, как ей в голову пришла бизнес-идея. Настолько смелая и привлекательно сумасшедшая, что она обдумывала её беспрерывно: и пока кормила крылатых питомцев, и пока собиралась на работу и по дороге до ателье. Если только удастся заинтересовать сестёр Бринхилд и они согласятся помочь в этом смелом проекте, то возможно получится заработать солидную сумму и тогда не нужно будет тянуть с выкупом кулона у ростовщика.

Для неё это было очень важно. Время от времени она вспоминала о Торбьоне и его травмах и её мучила совесть, что будь кулон у него, то канцлер не поранился бы. И тревожилась она не только о его здоровье. Он ведь направлялся в Храм Четырёх Стихий не из праздного любопытства, а чтобы провести ритуал, который восстанавливает природную гармонию и не даёт стихии обрушиться на его владения. Корнелиус не сказал, когда с Торбьоном приключилась беда: по дороге туда или обратно? Успел ли канцлер провести ритуал и, если не успел, какие будут последствия?

.

.

Торбьон несколько раз приходил в себя и снова погружался в забытье. Крепко он ушибся. Ещё и старый друг Бартлен, магистр и врачеватель, отпаивал тяжёлыми зельями, от которых мгновенно слипались глаза. Счёт времени был потерян окончательно.

— Так надо, мой канцлер, — каждый раз ворчал Бартлен, если Торбьон пытался воспротивиться новой порции зелья. — Это не самая приятная микстура, но зато она поспособствует, чтобы раны затянулись быстро.

Приходилось повиноваться. Уж если кто и может излечить любую напасть, так это магистр.

В полузабытье мысли текли медленно, смешивались в смутные образы и неожиданно обрывались. Но всё же кое-какие выводы Торбьону удалось сделать. Он ведь уже посещал Храм Четырёх Стихий без своего родового камня, но ничего плохо по дороге не происходило, а в этот раз произошло. Объяснение тут могло быть только одно — родовой артефакт защищал Торбьона, даже несмотря на то, что его носил не он, а она — та, кого он не мог забыть. Но теперь камень не у неё — потерян или отдан какому-то совершенно чужому человеку, из-за этого и утратил способность обеспечивать защиту.

Невесёлое предположение сильно тревожило. Всё это время она носила подарок. Пусть сбежала от Торбьона, но всё же помнила о нём и не расставалась с кулоном. Но что-то произошло, и она избавилась от украшения.

Он называл её Лилия. Не потому, что это её настоящее имя, а потому что она была похожа на нежный речной экзотический цветок. Так почему же его нежная Лилия решила, что пришла пора окончательно забыть о тех сладких минутах, о той грозе…

Зелье Бартлена никак не хотело отпускать. Оно отключало от реальности, погружая в странные грёзы. Торбьону являлись картины прошлого: непогода, ливень, промокшая до нитки Лилия в белом платье без рукавов, оставляющем открытыми плечи. Но образ её был нечётким и в какой-то момент Торбьон понял, что это уже не Лилия, а другая девушка — Каролайн…

— Нет, Бартлен, нет, я уже достаточно выпил твоей отравы, — возмутился Торбьон, когда магистр вернул его из забытья, чтобы влить очередную порцию микстуры.

— Это другая, — успокоил его друг. — У неё нет снотворного эффекта.

И действительно, вкус у лекарства был совершенно иной. Голова понемногу начала просветляться. Теперь мысли приобретали привычную чёткую форму. Торбьон даже смог понять, почему под действием зелья в его воображении два женских образа смешались в один. Потому, что обе девушки поступили одинаково — сбежали от него. Но с Каролайн у Торбьона проблем не будет. Философ должен был проследить за девчонкой и выведет на её след. Как только магистр поставит Торбьона на ноги, он сразу же займётся поисками. А ещё лучше уже сейчас послать надёжного человека присмотреть за ней.