Академия магии на дистанционке - Ольга Олеговна Пашнина
Она замялась.
— Может, хотите попробовать?
— Давай, — пожал он плечами, стараясь выглядеть равнодушно.
Адептка поставила на стол миску, добавила щепотку соли и выдала ему вилку. Стоило огромных усилий есть осторожно и медленно, делая вид, будто он пробует тартар впервые. Хотя зная, что Малкольм участвовал в войне, Анастасия могла бы и предположить, что с традициями демонов он знаком не понаслышке. Но этот вариант, когда они неторопливо ели из одной миски сырое мясо со специями и яичным желтком, его тоже вполне устраивал.
— Так что с кулинарным конкурсом? Будем оценивать внешний вид супчика с лапшой или чистоту комнат адепток?
— М-м-м… — задумавшись, Анастасия облизнула вилку.
Малкольм никогда не имел отношений с девушками своей расы (а демоны и оборотни хоть и ненавидели друг друга почти так же сильно, как люди и нелюди, все же когда-то были одним народом). До сих пор он даже не представлял, как возбуждающе выглядит красивая девушка с рожками, с аппетитом уплетающая мясо. Как она языком ловит кусочки, как с наслаждением облизывается и как нетерпеливо ждет своей очереди залезть в миску. Вряд ли Анастасия вообще понимала, что ее тяга к тартару — вовсе не из-за места, в котором она выросла, но Малкольм не спешил ее просвещать. Он просто вкусно ел и даже не обращал внимания на тыкающегося в ноги Осю, которого явно возмущал тот факт, что едой в этом доме наслаждаются все кроме него.
— А у вас какой бюджет на конкурс? — спросила адептка.
Бюджет? Конкурс? О чем она?
Ах, конкурс. Точно. Ему стоит уже перестать терять голову при виде еды и вспомнить, что репутация нарабатывается годами, а теряется… теряется после одной тарелки тартара, съеденного на пару с дочерью злейшего врага и лучшего друга одновременно.
— Да не ограниченный, — фыркнул Малкольм.
Пусть ректор порадуется тратам. Даже оправдание можно не придумывать: откуда Малкольму знать, сколько денег можно потратить, он ведь никогда не занимался конкурсами!
— Тогда можно нанять разносчиков, которым платит мэрия. Чтобы они забрали у всех участниц приготовленное на конкурс и разнесли по членам жюри. А в условиях прописать, что все должны приготовить порционные блюда.
— Договорились. Что дальше? О, демоны, одаренность… вот скажи мне, адептка Драйвер, какую именно одаренность должны продемонстрировать самые красивые адептки академии, находясь на карантине? Альтернативную?
— Может, вы нас недооцениваете? Я же сегодня погасила магию сама, — чуть улыбнулась Анастасия.
— Хочешь дойти до финала? — в ответ спросил Малкольм и тут же пожалел: с нее мигом сошла улыбка, а в глазах появилась грусть.
Пока они, незаметно для самих себя, приканчивали целую тарелку сырого мяса, Ося нетерпеливо вертелся в ногах. Быстро поняв, что спасение голодающих — дело лап самих голодающих, тролль использовал весь арсенал доступных средств. Вздыхал, жалобно смотрел, укоризненно качал всем тельцем сразу. А потом пошел в атаку носом: вскарабкался на ближайший стул и сунулся в почти пустую тарелку.
— Не лезь на стол, — буркнул Малкольм и отпихнул нос в сторону. — Сейчас покормлю.
И уже для Анастасии добавил:
— Может, отменить?
— А можно?
— А кто мне запретит?
— То есть менять регламент с условиями участия нельзя, а отменять самый главный этап можно? А если кто-то хочет не только красивую жену, но и умную?
— Это он зря, — фыркнул Малкольм.
Ося снова сделал попытку влезть в тарелку и снова получил по носу. Видимо, голод отключил у тролля природную пугливость и толкнул на безрассудные вещи — от привычного «чпок» Ося удержался.
— Сказал: сейчас покормлю. Хорошо, тогда конкурс одаренности будем делать теоретический.
— А это как?
— Будете разрабатывать артефакт. С полными теоретическими выкладками. Но без практической части. А практическую часть опустим. В женщине должна быть загадка.
И опять Ося сунулся в тарелку, но на этот раз они с Анастасией потянулись к нему одновременно. Где-то на середине пути их руки встретились, и Малкольм впервые за много лет испытал довольно приятное тактильное ощущения, кончиками пальцев скользнув по нежной прохладной коже девушки.
В силу особенностей расы Малкольм предпочитал не драконить ощущения — совсем ни к чему демонстрировать звериную сущность, которая порой просыпается от совершенно неожиданных вещей. Но сейчас, к собственному удивлению, зверь внутри не взбунтовался, требуя дать волю инстинктам, а довольно заурчал.
Анастасия вздрогнула и отдернула руку. Воспользовавшись общей заминкой, с задорным хлюпаньем, всосал остатки тартара, убрал нос и довольно икнул.
— Ну вот, опять бифштекс не получится, — хмыкнул Малкольм.
Покрасневшая до кончиков рогов Анастасия так резко вскочила, что стул за ней опрокинулся и уж тут от «чпок» Ося не удержался.
— Мне нужно заниматься! — пробормотала адептка.
— А последний конкурс?! — вслед ей крикнул Малкольм.
— К последнему нас уже выпустят! — донеслось из недр дома.
Если бы Малкольм мог повторить это с такой же уверенностью.
Я влетела в комнату, закрыла за собой дверь, трижды проверив, что она заперта, и с облегчением закрыла глаза. Как же сложно быть полукровкой! Кажется, словно кто-то наложил проклятье, усиливающие эмоции в несколько раз. Когда я думаю о конкурсе, меня охватывает такой ужас, что я веду себя просто отвратительно.
Съела целую миску сырого мяса! Как какой-то… демон.
«Ты и есть демон, Анастасия», — как всегда не вовремя вылез внутренний голос.
Но слушать его не хотелось.
Мое внимание привлек светящийся МагПад. Судя по ярости, кто-то пытался добиться ответа уже довольно долго. Конечно, я была уверена, что это девчонки. И хотя даже с ними мне не слишком хотелось говорить, я все же взяла артефакт в руки и села за стол.
Но, к собственному удивлению, увидела в МагПаде Генри.
— Привет, — улыбнулся он своей коронной, немного нахальной, улыбкой. — Занята?
Будь я Осей, все эмоции бы выразила емким коротким «чпок».
Неимоверным усилием я сдержалась и не ощупала рожки. Генри наверняка заметил бы и еще больше надулся. Первым порывом было если не выбросить МагПад в окно, то как минимум деактивировать артефакт, чтобы бывший еще с минуту удивленно на него таращился, не веря в такое пренебрежение к его персоне. Но гордости не хватило, и я села за стол, сложив на груди руки.
— Чего тебе?
— Чем занимаешься? — безмятежно, словно мы и не расставались, спросил Генри.
— Рога полирую.
— Как жизнь в доме Кригана? Совсем тоскливо?
— Генри, ты что, вызвал меня, чтобы разузнать сплетни про магистра? Тебе вообще не стыдно? Он поморщился, как будто напоминание о нашем расставании — назойливая муха.
— Ты преувеличиваешь мое коварство. Просто решил поболтать, узнать, как дела…
— Ну, достойней твоего высочества я не стала.
