Повелительница дракона. Книга 3 - Марина Григорьевна Халкиди
— Ты готов?
Додж вздохнул. У него не было выбора, как и сил бороться против гвардейцев короля.
— Да, — не хотя выдавил дрейфус.
Жакар каждый месяц брил волосы на голове, но за несколько недель они вновь отрастали. Дрейфус как и орки носил кольцо в носу и серьги в ушах. Его внешний вид был вызов Дар Тану и всей Изолере, но его давно уже не задирали и не насмехались над ним.
Жакар пристально взглянул на отшельника. Черные глаза гладиатора были безжизненны, в них не было ничего кроме тьмы и насмешки.
— Я вижу тебя насквозь, старик. Только посмей встать на моем пути, и ты на собственной шкуре узнаешь каково это быть моим врагом!
— Эта лампа создание колдуна, а не драконов и напыщенных эльфов. И она принадлежит нам по закону.
Стесс опустила голову, она принялась с усиленным вниманием разглядывать лежащие на столе рукописи и карты, хотя улыбка невольно скользнула по губам девушки. Утверждение отца позабавило чародейку. Это надо же заявить подобную претензию. Маги из покон веков только и делают, что пытаются украсть чужие идеи и заговоренные артефакты. А ее отец был первым среди тех, кто заимствовал чужие открытия и превозносил мощь магов и Магестерии.
Стесс ухмыльнулась. Она слышала о лампе Изидора едва ли не с рождения. Знаменитый список отца утерянных артефактов. Он с маниакальной одержимостью пополнял коллекцию, заставив семью присоединиться к его поискам. Стесс знала, что отец променял бы ее, не задумываясь, на лампу или же диадему Коди. Власть для него всегда была на первом месте. Положение, уважение, статус в совете Магестерии. И в конце лестницы, на последней ступени семья и дочь.
— Ты отправишься в дорогу с Бохусом. Он возглавит группу, таково пожелание совета и верховного мага. Но учти, ты обязана проследить, чтобы он не наложил лапы на артефакт.
Стесс кивнула, размышляя, отчего мать, не удостоилась чести отправиться на поиски? Не взирая на разногласия и семейные ссоры, Ослам доверял жене.
— Развлекательная прогулка может оказаться опасной затеей, — заметила чародейка.
Ослам отбросил стул в сторону и распрямился, нависая над столом как коршун. Высокий громадный, с гривой рыжих кудрявых волос и щетиной на лице. Ослам умел подавлять не только людей, но и сородичей. Он заработал славу нетерпимого, самовлюбленного, жестокого и хитрого мага, идущего по трупам, причем в буквальном, а не переносном смысле слова.
— Неужели я вырастил трусиху? — не скрывая презрения в голосе, завопил Ослам. — Ты ведь не хочешь, чтобы я пожалел, что у меня родилась дочь, а не сын, который с радостью ухватился бы за возможность совершить подвиг во благо Магестерии и семьи! — к концу речи Ослам усилил голос магией, заставив дрожать стекла.
Стесс сжала кулаки, чтобы не вскочить на ноги и не обрушить на отца обвинения. С самого рождения Ослам не упускал случая заметить, что дочь разочаровала его, появившись на свет вместо долгожданного сына. «Не смей меня разочаровывать!»- это был постоянный девиз отца. Ослам умело пользовался им, чтобы давить на дочь и заставлять ее выполнять приказы. Детство прошло, тогда Стесс поняла: она никогда не сможет заслужить любовь отца. Девушка перестала верить, смирившись с тем, что родилась не мальчиком.
Стесс разжала ладони, откинулась в кресле и взглянула в глаза отца. Чародейка не отвела взгляда и не поежилась, испуганно втянув голову в плечи, как бывало неоднократно. Нет, страха не было. Только маска на лице.
Ослам заметил перемену в дочери, и впервые в жизни в его взгляде промелькнуло удивление и даже подобие уважения.
— Я отправился бы сам, но совет решил, что моя персона слишком важна, чтобы я рис… — маг осекся. Несколько секунд назад он утверждал, что опасности не было. Очередная его ложь. Как и то, что совет пекся о его безопасности. Верховный маг не желал, чтобы могущественный и опасный артефакт попал в руки Ослама.
— Я согласна отправиться с Бохусом, но у меня есть одно условие.
— Хочешь заключить сделку? — проворчал Ослам.
— Да. По возвращению, причем неважно каков будет результат экспедиции, я получу Дортейм и право вести собственную практику.
В этот раз в глазах отца не было разочарования. Опять смесь удивления, уважения и одобрения.
— По рукам, — согласился Ослам.
И когда дочь была уже в дверях, маг окликнул ее.
— Что бы ты не думала, я надеюсь, что ты сможешь позаботиться о себе в дороге.
Стесс расхохоталась, когда покинула кабинет и дом отца. Она смеялась, не обращая внимание на косые взгляды одиноких прохожих. Чародейка не поверила в искренность отца. Но он связал обещание клятвой. И даже Ослам не решился бы ее нарушить.
— Дортейм, он будет моим.
Улыбка сползла с лица девушки, когда она подумала о Бохусе и остальных сопровождающих. Следующий месяц обещал быть самым трудным в неполные девяносто лет девушки.
— Я справлюсь, — пообещала Стесс сама себе. — Я обязана ради Дортейма.
Калид, Селений и Лар были одеты в походные серые плащи. Их лица были суровы и сосредоточены: они понимали, что могут столкнуться в дороге с темными драконами и магами. И если последние едва могли стать серьезной помехой, то дрейфусы просто так не отступят с намеченной цели.
— Моя помощь может пригодиться.
Калид отрицательно покачал головой. Эйвен уже битый час ходил за отцом, предлагая разделить с ним трудности дороги.
— Ты отсутствовал целый год, пора тебе побыть немного дома, пока ты вновь не покинул Тар.
Эйвен молчал, хотя его задумчивый взгляд устремленный на юг заметили все друзья и драконы. Даже Го’той удивился, когда парень провел три дня в архиве, пытаясь отыскать любое упоминание о фениксах и Забытых землях.
— Пока меня не будет, позаботься о матери и Кенте.
Эйвен внимательно взглянул на отца, за просьбой он увидел скрытый подтекст.
— Все так серьезно? — прошептал одалим.
Калид окунулся в прошлое, когда он учил детей обращаться в истинный облик. Ведь малыши родились людьми. И совет драконов напряженно ждал, а смогут ли они вообще обращаться? У дрейфусов сыновья сразу рождались драконами, наверно именно поэтому их матери и погибали: их тела не были пригодны для рождения истинных драконов. Калид не разделял тревог совета и ждал. Первым
