Бунтарка в академии. Турнир Четырёх Стихий - Кристина Антановна Римшайте
— Сообщите нам, пожалуйста, если станет что-то известно, — поднявшись со стула, я поклонилась ректору.
— Пожалуйста, — присоединился к моей просьбе Кай.
— Конечно, — мягко улыбнулся он.
Кабинет мы покинули в молчании. Я перечисляла в мыслях последние события. Пропажа Рена, его интерес Изнанкой, теперь исчезновение и Эмани. Может, она проболталась кому-то о том, что ищет? Может, брат собирал информацию о запретном не просто так?
— Рен, — позвал Кай, когда мы подошли ко входу в наше крыло.
Я обернулась к нему, и тут же рухнула на пол. В голове зазвенело, скула взорвалась болью и рот наполнился кровью. И в пребывающее в шоке сознание пришло осознание. Этот гад меня ударил. Проехался по моему лицу. Я и так не королева красоты, а он разбил моё лицо! Следом Кая вынесло огненным валом. А заодно окна и двери в коридоре. После чего мы благополучно попали в местный госпиталь. И напоролись на новое наказание, мытьё подпаленного моим гневом коридора.
— Чем ты думал? — возмущался вечером Кай, когда мы вымотанные уборкой легли в свои кровати, а комната погрузилась в ночную темень.
Ничего нового о местонахождении Эмани не выяснилось. Мы переживали, бесились и ссорились. Но хоть больше не дрались. Наученные горьким опытом.
— Ты разбил моё лицо, — прорычала я не хуже этого тигра. — Ещё раз позаришься на моё лицо, поджаренной чёлкой не ограничится.
Кай провёл ладонью по голове, отбрасывая назад слегка укоротившиеся волосы.
— Ты поцеловал мою сестру.
— Потому что я к ней неравнодушен, придурок.
Ну, я предполагаю, что Рен именно так к ней относится…
— Глава твоего рада отказался благословлять ваш брак. Ты об этом знаешь. Если вас застанут наедине, это будет удар по её чести, не по твоей.
— Знаю, знаю. Я не думал, что она придёт… Но если бы знал, что произойдёт, ни за что бы вчера от себя не отпустил.
Бедная Эмани, где же она сейчас? Наверняка напугана. И почему я не обладаю даром ясновидения, как покойная прабабушка? Жизнь стала бы проще…
— А глава твоего рода? — уточнила я у Кая.
— Он не стал со мной общаться, — Ринаро перевернулся на бок и затих.
— Спокойной ночи, придурок, — я тоже отвернулась.
— Ночи, идиот, — бросил он.
Интересно, парни всегда так общаются или я что-то делаю не так?
Несмотря на тревоги сон пришёл быстро. День выдался насыщенным и бессмысленным. Но хоть из-за разбирательств и наказания мы пропустили тренировки. Правда, всё тело и так болело после уборки.
Внезапно в вялое течение сна прорвался лёгкий рык, и что-то шершавое зачесало щеку.
— Нио, хватит, — попросила я, отталкиваю лисицу матери, но резко открыла глаза, поняв, что здесь никак не может быть моего любимца.
Волосы на макушке взъерошил горячий вздох. Щеки снова коснулся язык. Огромный! И следом комнату наполнило урчание. Перевернувшись, я закрыла рот рукой, чтобы не заорать. Надо мной возвышался тигр. Глаза животного горели мистическим жёлтым светом. Осторожно сформировав заклинание щита, я ударила им прямо по груди животного, отбрасывая его на пол. Тут же вскочила с кровати, кутаясь в одеяло, рванула было к выходу. Но вспомнила, что не одна в комнате. Надо же и Кая спасать. Обернувшись, я застыла. Тигр уменьшался. Белоснежная с полосками шерсть таяла, обнажая поджарое мужское тело. Кай выгнулся, стоя на четвереньках, и зарычал сквозь стиснутые зубы. Но это был человеческий рык.
— Что происходит, чёрт тебя подери, Кай? — я врубила свет в комнате.
Кай лёг на спину. Грудь его вздымалась от тяжёлого дыхания. Обнажённая грудь. От одежды осталось только немного штанишек, прикрывающих стратегически важные места.
— Оборот, — выдавил он из себя, приподнявшись на локте, и обратил ко мне воспалённый взгляд. — Рен, ты… сможешь промолчать об этом?
Я открыла и закрыла рот, размышляя о произошедшем. Он из клана оборотней. Насколько знаю, у них строгие правила по поводу оборотов. Вряд ли глава клана погладит его по шёрстке, если узнает, что тот чуть не схарчил ночью своего соседа. А что это означает конкретно для меня? Кажется, я нашла, за каким ушком чесать. Точнее, как накинуть ошейник на этого котика.
— То есть ты просишь молчать только об обороте?
— Да, — через силу выдохнул он. — Обо всём, что произошло.
— А произошло много, Кай, — произнесла я с намёком, подойдя к нему.
— Чего ты хочешь? — мрачно осведомился он.
— Ну смотри, ты тёрся об меня своим мохнатым телом, урчал котёнком и облизывал меня. Молчать о таком сложно. Я, знаешь ли, натурал, — не расхохотаться удалось ценой титанических усилий. — И если кто-то узнает, что ты нет, то…
— Просто скажи, что ты хочешь, — он рассерженно ударил кулаками по полу.
— Это рабство, Кай, готовься, — я нагнулась и почесала его за ушком, улыбаясь в ответ на бешенство в льдистых глазах. — Послушный тигрёнок.
Глава 7
/Эмани Ринаро/
Запястья рук обвивали путы, которые при каждом движении вспыхивали магическим красным сиянием. Ноги сковывали точно такие же. Да, путы совсем не ощущались, но стоило предпринять попытку подняться, затягивались, будто силки, отбивая всякое желание бежать и вообще шевелиться.
Эмани закусила губу.
«Проклятье!.. ничего не видно…» — подумала она сокрушённо, пытаясь обратиться к внутренней сущности: звериному зрению темнота не помеха, но тигрица… спала. Что-то заставило её уйти на глубину.
— Дважды проклятье, — вслух вздохнула Эмани, в безнадёжной попытке дёрнув рукой.
Они ворвались ночью. Обойдя защиту академии, обойдя защиту, выставленную отцом и братом. Чёрные эластичные маски скрывали лица, и одежда из того же материала, скрадывала тела. Они были похожи на тени. На молниеносные, безжалостные тени. Гибкие, проворные, бесчувственные.
Эмани сопротивлялась. Обратилась к стихии, заморозив половину комнаты, но так и не попав по проклятым теням. Призвала зверя, надеясь обернуться и выпрыгнуть в окно, но угодила в аркан…
Перемещение из академии в это место прошло незаметно и быстро. Эмани даже не успела ничего понять. Да, кричала, но никто не услышал. Закрались подозрения, что похитители и об этом позаботились. Ну хоть вреда не причинили, действовали аккуратно, будто по приказу — не допустить и царапинки.
В помещение скользнула полоска света, а следом одна за другой вспыхнули настенные сферы, вынуждая поморщиться.
Мрак рассеивался, угадывались очертания скудной мебели, серых шершавых стен.
