Чертовка 2 - Сима Гольдман
Я дернулась, но меня перехватили сильные руки и уложили на постель.
— Не понимаю о чем Вы, лесс Штользерман.
— Ты сейчас все поймешь. Рассказывай, чертовка или допрос станет более обстоятельным и детальным. Он завел мои руки за голову и удерживал одной рукой.
Сопротивляться не было смысла. Плавали — знаем. Только силы потрачу.
Альберт склонился надо мной. Его дыхание щекотало кожу, а нежный шепот приводил в движение мурашки.
— О каком Зохаре речь?
— Вырвалось просто.
— Кто такой Зохар? — его губы оказались над яремной впадиной. Грудь моментально напряглась.
— Не могу. Не моя тайна.
— Тогда давай по другому. Зохар Сарини? — его губы обожгли чувствительное место на шее.
— Да! — вырвалось у меня.
— Как ты о нем узнала? — он продолжал целовать шею.
— Он мой предок.
Сдаешь с потрохами.
Выбора нет.
— Ты скучала по мне?
— Нет.
Штользерман продолжал пытку, но сколько он ни старался, я все молчала. Нельзя признаваться! Держаться!
— Скучала?
Жаркое дыхание опалило меня. Горячие жадные губы накрыли мои и в этот миг все вокруг замерло. Время словно остановилось, а в следующий миг произошло то, чего никто из нас не ожидал.
По пальцам пробежал небольшой разряд. А вместе со стоном удовольствия из моей груди вырвался и электрический разряд небывалой мощности.
Альберта отбросило к стене.
— Какого черта?! — заревел он.
Я резко села в постели. Что это было?
Нервишки расшатаны, видать.
— Ты в порядке? — я подбежала к пострадавшему.
— Что это было? — отчеканил он, глядя прямо мне в глаза.
Ну, что тут сказать…
— Где — то по Академии ходит злой старшекурсник стихийник, у которого сбежал дар.
— Как это произошло.?
— Успокойся, вот, сядь. Я все расскажу. Кровь стучала в ушах.
Я усадила Альберта обратно на кровать и принялась его осматривать, а попутно рассказывать все. Абсолютно все.
Глава 19
— Раз уж ты все здесь облюбовала, то оставайся здесь спать. Не стоит тебе одной ночевать в вашей комнате. Это может быть не безопасно.
Я кивнула.
Альберт проводил меня до постели и проконтролировал, чтобы я залезла под одеяло. А затем сам ушёл, оставив меня наедине с собой, своими мыслями, Шизиком и вредной — Зохаром.
Я подоткула покрывало.
— Интересно, когда его в последний раз стирали?
Но пахло оно свежо.
— Это зачарованная комната. Здесь всё под хозяина подстраивается, как только ты стала здесь ошиваться, то комната привела себя в надобный для тебя вид.
Неудобненько получилось с реализацией твоих эротических фантазий… — задумчиво изрек Шизик.
Я откинулась на подушки и вытянула ноги.
Не напоминай. Не так я себе представляла первый поцелуй с ним. Вот, обидно до жути.
Угу. — вздохнул паразит. — Но ничего, вот найдем мне новое тело и тогда, хоть кувыркайтесь, а пока повоздержитесь.
Спасибо за заботу, — я хмыкнула. — А что, можно тебя выселить?
Можно, я не пробовал, но у других получалось.
Занятно. А как это было?
Не знаю. Но, я уверен, что в библиотеке найдутся ответы на все интересующие нас вопросы.
Я зевнула и потянулась. Хотелось спать. Глаза медленно закрывались.
Помещение было тёмным и сырым. Одинокая свеча на столе освещала немного пространство. Тип в сером балахоне стоял у груды книг и фолиантов, сжимая что — то в руках. Его губы спешно шевелились, словно читая.
Послышался лязг замка и цепи. Кто — то присоединился к нему. Видно не было. Инкогнито стоял в неосвещенном проходе.
— Ты обманул мои надежды, Герорд, — резанул скрипучий старческий голос.
— Мастер, клянусь, я исправлюсь.
— Ты мне больше не нужен. Ты бессилен.
Молодой человек в сером рухнул на колени и взмолился:
— Мастер, клянусь, эта мразь ответит. Ответит за всё!
Старик хмыкнул.
Тип дёрнулся. В его взгляде заскользила паника. Из уголков глаз потекла чернота, струйкой стекая на пол.
— Обязательно ответит, но уже без тебя, балласт.
Его лица всё так же не было видно, лишь звук затворяемой двери.
Помещение опустело. Где — то пробежала мышь, судя по шороху.
Безжизненное тело лежало посередине в чёрной луже бесформенной грудой, лицом вниз. Удушливый запах заполнял пространство. Это был запах смерти… Нет, не запах, скорее вонь.
Чёрная жижа пошла пузырями.
Потухла свеча. Пришёл мрак.
— Проснись, проснись!
— А, что?
Я села в постели.
— Ты кричала.
Я собрала мысли и упорядочила тараканов в голове.
Альберт склонился надо мной.
— Я… Это был просто сон.
— О чем?
— Не помню. Но что — то жуткое.
Я помню. Я видел.
— Постарайся вспомнить. — его рука бережно гладила мою щеку.
Затем что — то кольнуло в области уха. Желудок свело судорогой, меня скрутило. Тело забилось в конвульсиях. Мысли разбежались. Всё началось быстро и быстро закончилось. Шизик покинул меня.
Я видела, как он впитывается в Альберта.
В глазах мужчины мелькнула тень, он был спокоен, поглощение паразита прошло без видимых мучений, как это происходит со мной.
— Зохар, — позвала я шепотом, — что происходит?
— Так твой черныш передает информацию о сне, который вы видели. Всё, что видела ты — видел и он.
Занятненько.
Сон вспоминался урывками и скорее ощущениями, чем какими — то картинками. Я помню было мокро, сыро, страшно и кто — то умер. Но кто? Не знаю — не помню.
Альберт развалился в моей постели, словно спал здесь всегда, а я так — на чаёчек ночью в гости зашла.
Ощущение тревоги не покидало.
— Зохар, скажи знаешь ли ты в Академии темные мрачные и мокрые места?
— Знаю.
— Какие?
— Почти все! Детка, Академия стоит много веков. Половина помещений давно заброшена или ушла под землю. Да, там сыро, и мокро, и грязно, и мыши!
Да, уж, дела.
Я посмотрела на Альберта.
Черная поволока застилала глаза. Он был не здесь и не со мной. Он был там и считывал.
Вдруг, резко взор прояснился. Он проморгался и принял более расслабленную позу, закинув руки за голову и вытянув ноги.
— Ну, как?
— Информативно. Иди ко мне, — он протянул руки.
К чему эти игры в кошки мышки, когда можно просто любить. Но тараканы в голове настойчиво просили поиграть в недотрогу. Поиграю. Но не сейчас.
Я прильнула к сильному мужчине. Положила голову ему на плечо. Оказавшись в плену бергамота и лимона, пришло наконец — таки расслабление, а мерный стук сердца убаюкивал лучше всякой колыбели.
Где — то на задворках полусонного сознания я почувствовала возвращение Шизика. Он молчал. Наверное, устал скакать по телам.
А потом я уснула. Тепло родного и любимого тела не покидало меня до рассвета.
Только интуитивно я
