Волчий дурман. Не моя луна - Елена Синякова
— Прости, я не хотела тебя будить, — неожиданно раздался мягкий девичий голосок, и я распахнула глаза, увидев на постели рядом с собой девочку с красивыми темными глазами.
Я знала, кто это.
Младшая сестра Килана и Катрины — Кирти.
Ей было восемь лет.
Боже, я столько знала о семье Килана, что сейчас мне было даже неловко!
Всю свою жизнь я следила за ним, с любовью и огромной нежностью собирая по крупицам всё, что только могла услышать из разговоров друзей папы, слов самого дяди Калиба, когда он приезжал к нам погостить, или из интернета.
Тогда мне казалось это естественным и правильным, ведь я должна была стать частью этой семьи. Я хотела этого больше всего на свете и старалась всеми силами быть такой, чтобы моя новая семья могла мной гордиться.
Я обожала дядю Калиба за его добрые глаза, за его искренний смех и за то, что он любил моего отца, несмотря на то что по статусу тот был значительно ниже самого Калиба.
Они служили вместе.
Прошли через многое и до последних дней жизни папы сохранили верность своей дружбе.
Дядя Калиб был рядом в самые тяжелые дни болезни папы, поддерживая не только его, но и меня… И он взял на себя организацию похорон, когда папы не стало.
Они держались крепко за руки до последнего вздоха папы.
Я знала, что никогда не забуду, как дядя Калиб рыдал на могиле отца.
Как дрожали его руки и голос, когда его попросили сказать последние слова.
Как он проговорил, что думал, будто не будет боли сильнее, чем после смерти его дорогой жены.
О такой дружбе можно было только мечтать.
Килан был старшим ребенком в семье дяди Калиба.
Высоченный (почти два метра!), чертовски обаятельный, с шикарной улыбкой и большими глазищами — в любой компании и на любом снимке Килан становился центром всех взглядов и притяжения.
Наглый, харизматичный и уверенный в себе, он и меня покорил с первого взгляда, даже когда мне было всего лишь семь лет.
Кажется, я влюбилась в него сразу же, как только увидела на фото — с иссиня-черной челкой, которая свисала на эти обжигающие глазища, в которых запросто можно было утонуть.
Не знаю, почему меня никогда не настораживало, что каждый год дядя Калиб приезжал к нам в гости один.
А ведь должно было.
Может, сейчас мое сердце не было бы разбито, а жизнь растоптана.
Пока Килан служил в армии, не проходило и часа, чтобы я не молилась за него.
Чтобы он вернулся живым и невредимым.
Он вернулся. Живым.
Но папа долго не говорил мне, что после службы в горячих точках у Килана были психологические проблемы, которые не смогли решить сразу.
Со временем и это решилось, и мне казалось, что снова всё идет хорошо.
Какой же глупой и наивной я была, когда видела на очередном фото на странице в «Инстаграме» своего красивого жениха в компании кучи девушек.
Я убеждала себя в том, что это всего лишь знакомые и, скорее всего, так развлекаются его друзья, которых я не знала лично, но каждого знала по тем же многочисленным фото.
Все они были золотой волчьей молодежью.
И тогда мне казалось, что я смогу стать им ровней и вписаться в эту хоть и загульную, но явно дружную компанию.
Первой младшей сестрой Килана была Катрина.
Она была младше на пару лет.
Такая же эффектная и красивая, как ее брат, — с черными волосами и невероятными черными глазами. Не настолько высокая, как брат, но изящная и стройная, словно пантера.
На первый взгляд она создавала впечатление довольно высокомерной и знающей себе цену особы. На фотографиях в том же знаменитом волчьем клубе, куда не пускали людей, Катрина появлялась редко, но если и была, то не заметить ее было просто невозможно.
Правда, она никогда не улыбалась и выглядела строго и холодно.
Наверное, поэтому я немного опасалась Катрины, хотя и любила ее всей душой.
В отличие от озорного и неугомонного брата, она казалась строгой и очень здравомыслящей. И это мне очень нравилось.
Дядя Калиб рассказывал, что Катрина очень сильна в точных науках и хотела в свое время стать ученым. Впрочем, заучкой девушка совсем не была — выглядела всегда стильно и подчеркнуто сексуально. А еще обожала красную помаду.
Кирти была самой младшей в семье Блэкхаус.
Но самой милой и нежной.
Возможно, она была еще слишком маленькой, но в ее глазах не было ни этого озорства и желания делать всё наперекор, какие были в Килане. Не было холода и отрешенности, как у Катрины.
Дядя Калиб любил повторять, что она копия его погибшей жены, которая умерла при родах, когда родилась крошка Кирти, словно ее душа перешла дочери. Как и многие черты внешности.
Даже в том, как сидела девочка сейчас, было столько изящества и душевного благородства, что сердце наполнялось теплом и светом от ее присутствия рядом.
Однажды дядя Калиб был очень расстроен, когда приезжал к нам домой.
Он рассказывал папе о том, что кто-то из его помощников на кухне шептались о смерти его супруги, упомянув, что если бы она не родила Кирти, то была бы жива. Девочка услышала это и потеряла покой… С тех пор малышку мучили кошмары, а если она засыпала, то просыпалась в слезах. Она стала винить себя в смерти мамы, что было просто ужасно.
Конечно же, тех помощников наказали и уволили. Мэгги даже поколотила их, однако вернуть время вспять и стереть страшные слова из это миленькой головки уже было невозможно.
Может, поэтому даже сейчас красивые темные глаза Кирти казались мне такими проникновенными и печальными, хотя девочка смотрела на меня с интересом.
— Меня зовут Кирти, — она улыбнулась, протягивая мне
