Унесенные Ненавистью (СИ) - Цеханович Василина

— Я не настолько чудовище как Вам кажется Анна. Подумайте о моем предложении. У Вас еще есть время.

И к моему удивлению ректор поднялся на ноги, чтобы порталом вернуть меня в общежитие вместе с кроватью.

Когда я оказалась в своей спальне, то тут же опрометью кинулась в ванную, где дала волю слезам. Поспешно умылась и выходя наткнулась на сонную Пию.

— Что случилась Анна? — подруга мигом скинула с себя оцепенение, увидев мое лицо. — Ты… все в порядке?

— Я не знаю Пиа, — вновь разрыдалась и подруга крепко обняла меня. — Я уже ничего не знаю.

— Тише, Анна. Все будет хорошо, вот увидишь. Мне остаться с тобой пока ты не уснешь?

Я кивнула, и подруга последовала за мной в спальню. Укутав меня одеялом, она присела рядом и начала гладить по голове, успокаивая словно ребенка. Так Пиа делала во время гроз, которых я жутко боялась. Почувствовала, как постепенно погружаюсь в сон, но из головы так не шли слова Корнела Ласса: " Вы погибните, если будете участвовать в королевском отборе, и я уже не смогу Вас спасти".

Глава 11

Я стояла у ворот Риттон-холла и с жадностью всматривалась в очертания замка, который до четырнадцати лет был моим домом. Старая покосившаяся башня — на ее чердаке часто пряталась от назойливой гувернантки и любила проводить вечера за чтением книг. Огромный заросший пруд — в нем вместе с детьми слуг ловила лягушек, в надежде отыскать наконец своего волшебного принца. Большой цветущий яблоневый сад с единственным древним дубом, на который так неосторожно забрался Пушок — здесь впервые я встретилась с архимагом Ратхором и влюбилась. Раньше это казалось таким несущественным, но мое сердце вдруг замерло от счастья, стоило вновь появиться в месте под названием дом. Я рано лишилась своих родителей. Маму и папу убили грабители, когда мне было три, а Лассу десять. Именно тогда нас с братом разлучили, отправив его в королевский дворец, а меня оставив с герцогиней. Камилла Саттэр ратовала за строгость в воспитании и неукоснительное соблюдение этикета. И хотя все время со мной была гувернантка, каждый вечер бабушка приглашала меня в кабинет и рассказывала разные истории. Я никогда не ощущала тепла от этой женщины, не знала нежности и ласки. Герцогиня была довольно необычной и экстравагантной, как говорили побаивающиеся ее слуги. Она любила язвить и никогда не щадила чувства других, но мне почему-то казалось что бабушка просто несчастна. Камилла Саттэр всегда с какой-то тихой грустью отзывалась о своем первом муже. Пускай до сих пор ходили слухи о ее любви к нынешнему королю, я видела в душе бабушки чувства совсем к другому мужчине — герцогу Саттэру. Дедушка много лет назад погиб на охоте: погнался за кабаном и, упав с лошади, сломал шею. Он оставил свою жену молодой вдовой с младенцем на руках. Слуги шептались, в то утро герцогская чета крупно поссорилась, ведь молодая герцогиня категорически отказывалась выпускать мужа из дома. Как бы сложилась жизнь бабушки, если бы дедушка не отправился на ту злосчастную охоту? Никто не знает. Никому не суждено видеть будущее кроме провидцев, но мне почему-то казалось, что из-за своего дара они были самыми несчастными магами на свете.

Когда очутилась наконец в замке и меня поприветствовали улыбающиеся слуги, то тут же отправилась в кабинет к бабушке. Герцогиня одарила меня легким кивком и велела идти собирать вещи. Завтра порталом мне надлежало отбыть в королевский дворец, чтобы принять участие в сто первом королевском отборе и не уронить честь семьи. Не стала спорить и пошла в свою комнату. К моему удивлению горничная доложила, что почти все необходимые наряды, драгоценности и прочие вещи уже упакованы как два дня назад. Похоже, бабушка опять все предусмотрела. Иногда я поражалась ее проницательности. Возможно и герцогине, дальней родственнице королевы Иланы, перепали частицы дара предвидения. Других объяснений просто не находила.

Остаток дня прошел в приятных хлопотах. Ближе к вечеру бабушка через слугу передала свиток из королевского дворца с правилами отбора и устное пожелание прочесть его сейчас в саду. Не стала возражать и отправилась к своей любимой скамейке, недалеко от того злополучного дуба, на который шесть лет назад забрался Пушок. Не успела удобно устроиться, как огромный белый кот тут же запрыгнул на колени и громко заурчал.

— Соскучился, малыш? — почесала питомца за ухом и с нетерпением развернула скрепленный королевской печатью свиток. В нем говорилась, что мне герцогине Анне Саттэр выпала огромная честь поучаствовать в сто первом королевском отборе, проводящемся для наследного принца Ричарда Амира Райана. Далее шли правила поведения, пожелания и список того, что не допускается: причинять вред соперницам, порочить честь и достоинство как свои, так и королевской семьи, вести нечестную борьбу за сердце принца и так далее. Нельзя было брать с собой приворотные зелья, артефакты и все то, что может вызвать искусственное влечение. Прочитала это без особого интереса. Воспитание явно не позволит мне опускаться до уровня интриг и мелких пакостей, чтобы стать принцессой, а в будущем королевой. Принц Ричард был красивым, обаятельным мужчиной и не мог не нравиться, но без настоящих чувств я вряд ли смогу создать с ним счастливую семью. Осознав, что мои мысли далеки от романтических, скрутила свиток и, повинуясь какому-то внутреннему порыву, поднялась с места. Ноги сами понесли меня к парадному крыльцу, где я застала спускавшегося по ступеням Корнела Ласса и провожающую его пристальным взглядом герцогиню. Ректор шел размашистой походкой и, казалось, если бы мог, то побежал. На его лице застыла мука, но вдруг он резко остановился, словно почувствовал мое присутствие. Тысячи эмоций промелькнули во взгляде мужчины: от неуловимой радости до полного отчаяния. Корнел Ласс дернулся, явно намереваясь подойти, но потом просто мне кивнул и стремительно зашагал по дорожке к своему коню.

— Анна, — строгий оклик бабушки заставил меня оторваться от созерцания удаляющегося всадника, и я перевела покорный взгляд на герцогиню. — Пойдем в мой кабинет. Нам надо поговорить.

Не дожидаясь, она стремительно развернулась и шелестя юбками неспешно направилась в дом. Последовала за ней в душе гадая, зачем приезжал лорд Ласс. После сегодняшней ночи мы виделись с ректором лишь в портальной зале, где он перед отправкой домой пожелал всем участницам отбора удачи. Корнел Ласс даже не смотрел на меня и, не дожидаясь, пока последние из нас перенесутся, направился по своим делам. А теперь он был здесь. Неужели…

Додумать не успела, так как уже стояла в кабинете бабушки, и она перед серьезным разговором по привычке закурила.

— Милая Анна, ты знаешь, зачем сегодня приезжал ваш ректор?

— Я полагаю, Вы для этого меня и позвали, — вежливо произнесла, уклоняясь от прямого ответа.

— Что ж верно, — хмыкнула герцогиня, выпуская облако сизого дыма, из-за которого на мои глаза навернулись слезы. — Лорд Ласс просил твоей руки. Кажется, ты серьезно задела его сердце внучка.

— Ректор никогда не говорил мне о своих чувствах, — смотрю бабушке прямо в глаза и понимаю, она получает удовольствие от нашего диалога.

— До меня доходили слухи, что лорд Ласс издевается над тобой, но видимо он, после того как овдовел, совсем разучился ухаживать за женщинами, — молчание и новая затяжка. — Ты бы хотела стать его женой Анна?

— Я — участница отбора и теперь официально одна из двенадцати невест принца. Так зачем Вы спрашиваете мое мнение?

Герцогиня рассмеялась.

— Ты — гордая девочка Анна, а ваш ректор — болван. Все могло бы сложиться иначе, но он сам сделал свой выбор, отказавшись от него.

— Я не совсем понимаю Ваши слова.

— Что ж объясняю. Корнел Ласс просил твоей руки, но я привела некоторые доводы, которые позволили ему по иному взглянуть на ситуацию, и он передумал. А может, просто испугался.

Сердце что-то кольнуло: самолюбие, гордость, разочарование? Не знаю. Но в душе поняла, что не могу отнестись к словам бабушки равнодушно, хотя должна бы.