Поцелуй зимы (СИ) - Шейн Анна

Как говорил король: «Эти цветы должны символизировать стойкость королевского Дома». Лансер, подходя к саду, саркастично усмехнулся. Кто бы мог подумать, что однажды он, как северная роза с его фамильного герба, будет противостоять зиме. Зиме во плоти.

Удастся ли ему выиграть? И можно ли победить Зиму?

Он осторожно ступил за круглую арку, что пропускала внутрь сада. Мощенные камнем дорожки покрыло тонкой корочкой льда. Земля, впрочем, оставалась черной, голой.

Сад выглядел ужасно уныло. Лансер вспомнил, почему не ходил сюда зимой.

Он спешно осмотрелся. Катрины нигде не было. Значит, она, скорее всего, направилась к колодцу.

Принц быстрым шагом двинулся по короткой аллее, завернул на дорожку за широким кустом зимней розы, и вышел к декоративному колодцу.

Он сразу же увидел ее.

Леди Догейн, грустная, бледная, сидела на краю колодца и задумчиво вглядывалась в наверняка уж заледеневшую воду. В окружении статуй в виде крохотных ангелов, которые Лансер привез из Священного похода, она тоже напоминала мраморную скульптуру, прекрасную, но невыносимо холодную.

Внутри принца вновь вспыхнуло пламя. Как бы ему хотелось поделиться им с Катриной! Как бы хотелось зажечь в ней радость!

Он все на свете готов был отдать, лишь бы в ее больших прекрасных глазах снова засияли звезды, лишь бы ее чудное личико украсила светлая искренняя улыбка, лишь бы Катрина больше никогда в жизни не грустила…

Он действительно готов был на все.

Лансер только сейчас осознал эту мысль. Только сейчас вспомнил слова Дузмара. Принц готов был отдавать. Отдавать безвозмездно, не задумываясь. И не имело значения, что он знает Катрину так мало. Он жил жизнью рыцаря, жизнью воина. Жизнью опасной и очень скоротечной. Долгие ухаживания, долгие разговоры, долгие знакомства… Нет, это все не для него. Любовь с первого взгляда, сиюминутная, всепоглощающая — вот единственное истинное чувство, которое он может испытать. Только так. Только сразу и навсегда.

Леди Догейн вздрогнула, ощутив его пристальный, несколько растерянный взгляд. Она подняла глаза на принца, легко кивнула, приветствуя его, также легко улыбнулась, с большим трудом скрывая тревогу, и снова всмотрелась в колодец.

Сердце Лансера сжалось. Он не мог перестать думать о том, как она прекрасна. Даже в тоске, даже в ужасе, она прекрасна.

И, кажется, она сама даже не догадывалась об этом…

Говорили ли ей мужчины о ее красоте? Осыпали ли комплиментами? Или побоялись ее чистоты, ее нежности, ее искренности?

Принц мотнул головой, отгоняя вихрящиеся мысли. Не надо думать о ней, не надо утопать в ее изумрудных глазах, не надо мечтать о поцелуе ее алых губ.

Он пришел не за этим. Он пришел попрощаться.

— Леди Догейн? — Лансер осторожно приблизился, — как вы? — он невольно закусил нижнюю губу. Что за глупый вопрос?! Ведь видно, как она себя чувствует — ужасно!

— Бенжен пропал… — прошептала Катрина дрожащим голосом. Все у нее внутри бурлило, гнев смешался с грустью и страхом, превратившись в совершенно новое кошмарное чувство. Оно разъедало душу.

— Я слышал об этом. Мне очень жаль, — принц осторожно сел рядом. Катрина на него даже не посмотрела. Лансеру подумалось, что он непременно должен что-то сказать, потому заверил, — я уверен, что он найдется, миледи.

— А если нет? — ее белое, как снег, лицо вдруг вспыхнуло, щеки загорелись, в глазах заискрились слезы и ярость, — если он не найдется? Если он пропал навсегда?! Пропал как мои подданные?! — она вздрогнула, закрыла рот рукой, боясь сказать еще хоть слово. Она чувствовала, что вот-вот расплачется, и не хотела этого. Не хотела стать слабой. Бенжен где-то там… Один. И она должна его спасти!

Лансер оторопел. Что… Что ей ответить? Что ей сказать? Как успокоить? Он не имел ни малейшего понятия. Бессилие разозлило его.

Проклятый! Проклятый Хозяин Зимы! Принц готов был поклясться перед Небесами, что найдет способ убить его! Что снесет жестокому фейри голову с плеч!

Он готов был вступить в бой. Готов был рискнуть. Хозяин Зимы пожалеет, что высунул нос, что позволил себе раскрыть свое существование перед принцем…

Но Лансер сможет биться, только когда удостоверится, что Катрина в безопасности.

— Леди Догейн… — он не знал, как начать. Пропали ее подданные, ее паж… Как убедить Катрину уехать? — я полагаю, что это вам не понравится…

— Что вы хотите сказать, Ваше Высочество? — в ее голосе послышалась неожиданная резкость.

У Лансера сжалось сердце.

— Для вашей безопасности, миледи… — он тяжело вздохнул, — вы должны уехать.

— Что? — он посмотрела на него прямо, грозно. Вдруг вскочила, сжала пальцы в крохотные кулачки и воскликнула, — уехать? Нет! А как же мои подданные? Как же Бенжен?

— Мы найдем их, я даю слово, — Лансер поднялся, попытался взять ее за руки, надеясь тем самым успокоить, но Катрина брезгливо наморщилась и отпрянула, — вам небезопасно тут находится, миледи! — отчаяние окатило его, как ледяной водой. Почему… Почему так сложно? Ему не хочется прощаться, ему больно ее отпускать… Зачем она все усложняет?

— Я не уеду. Не уеду, пока они не вернутся, — ответила леди Догейн категорично.

Она сомневалась. Она вспоминала слова Арии. Вспоминала страшные сны. Думала о возвращении домой.

Но стоило принцу всерьез об этом заговорить — поняла, что не может уехать. Не может оставить все как есть, не может сбежать, бросив своих слуг и друзей.

— Леди Догейн… — он приблизился. Катрина не отступила на этот раз, но опустила лицо, не рискуя смотреть ему прямо в глаза.

— Ваше Высочество. — Буркнула она лишь для того, чтобы не молчать.

— Миледи…

— Милорд! — она начала злиться.

Принц тоже. Он вдруг прорычал, позабыв о правилах обращения:

— Катрина!

Она вздрогнула. Так непривычно было слышать свое имя, произнесенное его голосом.

Это разозлило. Взбудоражило. Она захотела ответить также гневно, однако стоило первому слогу его имени слететь с ее уст, голос приобрел неожиданно мягкую интонацию:

— Лансер… — имя принца звучало так сладко… Эта сладость смешалась с горечью тревоги, превратившись в странное отчаянное, томное и нежное чувство.

Катрине показалось, что ее покидают силы. Но отчего-то теперь слабость не пугала. Она подняла взор, посмотрела на Лансера смущенно и вдруг поняла, что ее гнев, ее тревога, ее ярость искрятся сейчас в его глазах. Что он забрал у нее все эти чувства.

Наверное, он взял и ее силу. Конечно… Ведь он воин, а не она. Он сражается… И если он готов сразиться с ее страхом… Катрина должна была отдать ему все, все свои силы, все без остатка.

Интуитивно она легко коснулась его щеки и нежно провела по острой скуле, к крепкому, чуть колючему подбородку. Лансер напрягся и остолбенел, но Катрина видела, как ярче загорается его взгляд, как шире расправляются его плечи.

Она опустила ладонь ниже, к его крепкой груди и тут же различила быстрое, невероятно быстрое, биение сердца.

— Катрина… — он прошептал тихо, будто слова давались ему невозможно тяжело. Сжал ее ладонь, крепко, но нежно, поднес к губам и поцеловал.

Она, закачав судорожно головой, пролепетала:

— Я никуда не уеду, Лансер.

— Оставаться здесь опасно.

Леди Догейн глянула на него прямо и спросила:

— Лансер… — она вдруг осеклась, вспомнив, что они знакомы всего день, что за этот их разговор они нарушили уже несколько приличий, — Ваше Высочество, — принц озадаченно нахмурился, но Катрина не стала злоупотреблять фамильярностью, даже несмотря на то, что он этого явно желал, — вы останетесь здесь?

— Да. Я дал вам слово найти ваших подданных. И вашего пажа. Я сдержу его… Миледи, — это обращение показалось ему сейчас таким пресным! Ему было не сравниться со звучанием ее имени.

— Значит, я останусь, — заключила Катрина. Лансер уж раскрыл рот, но она, выдернув резко руку, ткнула ему в грудь пальцем и заявила, — и не надо повторять про опасность! Я поняла это с первого раза, Ваше Высочество. Если здесь опасно, то опасно не только для меня, но и для вас. Кто вам поможет, если я уеду?