Мой муж - злодей (СИ) - Власова Ксения
— Ага, — легко согласился тот и, едва не расплескав кофе, махнул рукой в сторону виднеющейся вдали железной дороги. — Пройдемся?
Еве не оставалось ничего другого, как кивнуть.
Они бок о бок зашагали к длинной насыпи из песка, наверху которой черной змеей ползли рельсы. Под ногами шелестела влажная изумрудная трава, аромат мокрой земли приятно щекотал ноздри и заставлял дышать полной грудью. За горизонт убегала дорожка высоких электрических проводов — почему-то местами оборванных. И ни души вокруг! Ну чисто степь да степь кругом…
— Декорации выбирала ты, — усмехнувшись, напомнил Кар и отхлебнул кофе. — Будешь?
— Буду, — вдруг согласилась Ева.
Она заметила, что Кар без особого воодушевления (видимо, он не рассчитывал на положительный ответ) расстался с картонным стаканом из Старбакса. Пряный сладкий (сахара и корицы бариста не пожалел) напиток обжег язык и прокатился по горлу, согрев и тело, и сердце. Это было очень знакомое, и в то же время непривычное ощущение. Будто бы после многих лет путешествий встретить в чуждом месте что-то родом из детства.
— Странно, — заметила Ева, — я думала, что не смогу ощутить вкус.
Кар ревностно вернул себе стаканчик, приподнял крышку, посмотрел, сколько кофе осталось, и только потом ответил:
— Мы в твоем подсознании, не забывай. Ты можешь убедить себя в чем угодно: что тебе вкусно, холодно или больно. Только ты сама создаешь свою реальность.
Они дошли до насыпи и ненадолго остановились, всматриваясь в стремительно темнеющее небо. Лучи уходящего солнца вспарывали лиловые тяжелые облака.
— Что такое темные эманации?
Кар забавно вскинул брови. Ева заметила, что одна из них рассечена тонким, почти незаметным шрамом.
— А про авторские ремарки не станешь спрашивать?
— Такое ощущение, что ты хочешь про них поговорить.
Кар совершенно по-мальчишески фыркнул и принялся забираться на насыпь. Неожиданно он обернулся и протянул руку.
— Ты мне доверяешь?
Ева закатила глаза.
— Брось, я знакома с оригиналом этой фразы. Так себе косплей, если честно.
Кар распрямился и, оглядевшись, с пониманием покивал.
— Согласен, ни тебе дворца, ни ковра-самолета… В общем, я отказываюсь творить в этих жутких условиях!
Пришел черед Евы фыркать.
— Да вы, батенька, знаете толк в мотивации!
— Корочки могу показать, — вдруг серьезно сказал Кар. — У меня несколько дипломов.
Она отмахнулась от его предложения и тоже принялась подниматься по насыпи. Ноги утопали в мокром песке, идти было тяжело.
— С текстом я разобралась, — пропыхтела Ева. — Он начал ко мне прислушиваться.
— Да, это правда, — подтвердил ее мысли Кар. — Автор пока не видит в тебе личность, только картонного персонажа. Но ты сделала важный шаг в нужном направлении. Теперь с твоими желаниями все-таки считаются.
Они оказались на самой верхушке насыпи. Зеленая степь осталась далеко внизу. Железная дорога, бегущая под ногами черной узкой лентой, исчезала за горизонтом.
— Уху-у-у! — закричал Кар и поднял руки, едва не расплескав остатки кофе. — Свобода!
Ева рассмеялась. В лицо бил холодный порывистый ветер. От него закладывало уши и щурились глаза, но это только добавляло остроты ощущениям. Нечто, напоминающее эйфорию, рассыпалось в душе взрывом хлопушки с конфетти.
— Так вот, темные эманации, — без всякого перехода сказал Кар. Он опустил руки и вновь повернулся к ней лицом. — Что ты про них помнишь?
— По-моему, я пропускала эти моменты в книге, — честно призналась Ева. — Меня больше интересовала… хм… любовная линия.
— Никогда не говори об этом авторам, — посоветовал Кар. — Они обижаются. Прям как кошки, которых погладили, но против шерсти.
— Я запомню, — пообещала Ева. — Просветишь?
Вдалеке раздался гудок паровоза. В небо взметнулось черное облако дыма.
— Темные эманации — это магические вибрации, которые сопровождают некромантов. Их дар заключается в умении перейти грань и подчинить себе смерть. В каком-то смысле они спорят со Жнецом (пусть и за тело, а не за душу), а для этого нужна огромная сила. Та самая, что позволяет сохранить рассудок в мире мертвых, но создает проблемы в мире живых.
— А Жнец — это Бог смерти, да?
— Ты кроме любовной линии вообще что-нибудь запомнила?
Ева смутилась.
— Там был ужасный шрифт и отвратительная обложка, — попыталась оправдаться она. — Я все время отвлекалась.
— В общем, вернемся к сути, — решил Кар. Вопрос про Бога он проигнорировал. — Чем сильнее некромант, тем больше магических эманаций от него исходит. Твой муж, к слову, очень талантливый маг. А потому он обречен на одиночество: обычным людям находиться с ним рядом довольно сложно. Их преследует то же чувство тревоги и паники, что накрывает человека, если он, скажем, положит голову в пасть тигру. Возможно, тигр вам и хорошо знаком, но, согласись, это не повод доверять ему свою жизнь, верно?
— Может быть, — растерянно пробормотала Ева. — Поэтому целители не лечат некромантов? Из-за личной неприязни?
— Нет, здесь все сложнее. — Кар покачал головой. — Целительство и некромантия — две стороны одной медали. Имея общую суть, они противоречат друг другу, как огонь и лед. По этой причине многие исцеляющие или просто заживляющие раны амулеты причиняют некромантам адскую боль. Ну да ты сама видела. А лично лечить этих темных товарищей тоже никто не горит желанием. Маг-лекарь после применения дара на некроманте схватывает нехилый откат: это и чисто физическое недомогание, и душевная боль (по ощущениям схожая с потерей близкого человека). А если зайти слишком далеко, можно и дара лишиться: сила некроманта просто его потушит.
— Я тоже схлопочу откат?
— Ага, но чисто физически. Эманации тут ни при чем. Ты сильно выложилась с непривычки. Элизабет, если честно, слабый маг.
— Ясно, — ошарашенно протянула Ева. — Ну что, теперь хотя бы понятно, почему от Реймонда все шарахаются, как от чумного.
— Он для них и есть чумной, — пожал плечами Кар. — Поэтому таких, как он, и называют проклятыми. Чем раньше в них просыпается дар, тем быстрее они теряют возможность нормально жить в обществе.
Новый гудок паровоза заставил подскочить от неожиданности. В сгущающихся сумерках постепенно прорезались очертания несущегося на всех порах локомотива.
— От некромантов отказываются даже родители? — тихо спросила Ева.
— Не отказываются, но сокращают количество контактов. Эту неприязнь, этот страх сложно контролировать… Даже если постоянно напоминать себе о причинах.
— Ужасно, — смотря под ноги, мрачно заметила она.
— Пожалуй. Твоему мужу еще повезло — он потомственный некромант. Мать умерла почти сразу после его рождения, но отец занимался его воспитанием долгие годы. Пока не сгорел на работе.
Ева чуть дернула головой.
— В буквальном смысле?
— Ну почти. Он вложил в заклинание слишком большую силу. Это унесло его жизнь.
Она припомнила, что в финале книги Реймонд тоже погиб, пожертвовав собой. Кажется, там шла речь об этом же.
— Да, — согласился Кар. — Довольно изысканный способ самоубийства. К слову, самый распространенный среди некромантов. У них со статистикой по суициду все совсем печально.
Поезд приближался. Его фары — желтые, шарящие лучами по рельсам — вспарывали темноту и создавали дорожку причудливых теней.
Ева куснула губу и посмотрела на Кара.
— Почему на меня не действуют эти эманации?
Тот вздохнул, почесал кончик носа и ответил:
— Все окружающие тебя люди — персонажи книги. Они играют по правилам автора. Но ты, Ева, пришла из другой вселенной. Твоя душа (а эманации влияют в первую очередь на душу) не обязана влезать в узкие, выдуманные кем-то рамки. Ты случайный гость этой истории, вдруг напяливший на себя чужое платье. И это дает тебе большую свободу, чем другим.
— Звучит метафорично, — пробормотала Ева.
— О, я рад, что ты заметила! — оживился Кар. — У меня есть диплом по японской словесности. Я упоминал об этом?
