Бобби Хатчинсон - Возрождение любви
– Сейчас посмотрим, есть ли у Танни горячий кофе. Она будет рада видеть тебя. Я знаю, что ей уже осточертело каждый день видеть мою уродливую морду. – Он подмигнул Майлсу, сияя улыбкой. – Не потому, что твоя физиономия выглядит лучше, доктор Болдуин. Но все-таки это какая-то перемена для бедной девушки.
Два года назад Деннис, офицер Северо-Западной Конной полиции влюбился и женился на прекрасной индианке из знатного рода Кри и привез ее с собой в форт.
Однако вскоре стало ясно, что офицерские жены не принимают Тананкоа и, что еще хуже, вообще не хотят с ней общаться.
Деннис был в ярости. Он уволился из полиции и обосновался на этом отдаленном участке земли, задумав купить стадо и выращивать скот на мясо и снабжать им форт и город Баттлфорд.
– Дорогая, смотри, кто к нам приехал.
Деннис втащил Майлса в скромную хижину.
– А, Майлс Болдуин! – Тананкоа заторопилась поприветствовать его, ее овальное лицо осветилось радостью, темные глаза и очаровательная улыбка свидетельствовали, что она действительно очень рада его приезду.
Он был одним из немногих белых людей, приезжавших к ним в гости, и Тананкоа приветствовала его как брата, взяла его руки в свои ручки и повела в большую комнату в центре хижины, служившую многим целям. Она налила Майлсу и Деннису по кружке кофе, подала банку с земляничным вареньем и большие куски свежего пшеничного хлеба.
Майлс смотрел на нее, как она движется от печки к столу и обратно. Он был убежден, что именно ее бросающаяся в глаза красота оказалась главной причиной того, что офицерские жены вели себя так грубо по отношению к ней.
Высокая и гибкая, она двигалась, как гордое лесное животное. Ее длинные блестящие волосы толстыми косами свисали ниже пояса. Она часто носила наряд из оленьей кожи, но сейчас на ней было домашнее красное хлопчатобумажное платье, подчеркивавшее ее мягкую темноватую кожу и огромные черные глаза.
Она подарила своему мужу и Майлсу широкую и застенчивую улыбку, и Майлс заметил, как следили за ней глаза Денниса.
Они очень любили друг друга.
Почему-то Майлс обнаружил, что снова подумал о Пейдж Рандольф.
Пейдж тоже красивая женщина. Ее темные волосы были только немного светлей черных кос Тананкоа и являли собой буйную копну вьющихся локонов.
Шелковистая кожа Пейдж слегка загорела, на носу несколько веснушек. Она, как и Тананкоа, тоже высокая, гибкая и грациозная. Сегодня он, в частности, обратил внимание на ее руки с длинными пальцами, на удивление сильными, приспособленными к работе врача.
Однако на этом, пришел к выводу Майлс, сходство между женой Денниса и Пейдж кончалось… на внешней схожести.
Танни была мягкой, доброй, застенчивой, с тихим голосом.
Пейдж Рандольф разговаривает громко, она беззастенчивая, своенравная женщина. Она упряма, как мул, и он готов держать пари, что за эти несколько дней, что он знаком с ней, они больше ссорились, чем могли бы выдержать Деннис и Тананкоа.
– Что нового в форте, друг мой? – прервал Деннис его раздумья, и Майлс сбросил с себя оцепенение.
– Восемнадцать новых случаев заболевания лихорадкой, если ты хочешь услышать медицинский отчет. А помимо этого ничего из ряда вон выходящего. Дженсон и Джерри Потс поймали бандитов, которые в прошлом месяце ограбили дилижанс – двое беглых арестантов с востока.
Он замолчал, и, к его огорчению, Пейдж Рандольф снова вторглась в его мысли.
– Странная вещь случилась неделю назад, – медленно сказал он.
Он осознал, что ему хочется поговорить о Пейдж, он хотел услышать мнение своего друга обо всей этой истории.
– Роб Камерон сопровождал в форт поселенцев и обнаружил в прерии молодую женщину без сознания. – Он рассказал Деннису и Танни, как вела себя Пейдж, когда ее привезли в форт, и ее невероятную историю, что она врач из другого времени. – Должен признать, то, что касается ее профессии врача, – правда, – продолжал Майлс, описав все, что произошло в это утро. – Никто не может проделать все, что сделала она, не имея хорошего медицинского образования.
Тананкоа сидела за столом вместе с мужчинами и внимательно слушала рассказ Майлса. Когда он закончил, воцарилось молчание.
– Где, говорит она, ее дом, этой женщины? – спросила Тананкоа. – Если не говорить о другом времени, откуда она, из какой местности?
– Из тихоокеанской провинции Британской Колумбии, – ответил Майлс. – Из города, который называется Ванкувер.
– Я слышал, что новая провинция грозится присоединиться к Соединенным Штатам, если сэр Джон не выполнит своего обещания построить железную дорогу, которая соединит нас с Онтарио и побережьем.
Деннис любил поговорить о политике.
Последующие полчаса мужчины обсуждали перспективы строительства железной дороги и разгорающейся борьбы за земли, которая уже вызвала осложнения и трения между метисами, их родственниками индейцами, с одной стороны, и правительством Канады – с другой.
Майлс и Куинланы были совершенно согласны в этом вопросе – они знали, что с исконными жителями правительство обращается несправедливо, их земли у них крадут, а вместе с землей их лишают и источников существования. Кроме того, поселенцы, хлынувшие в прерии, уничтожают бизонов, которые для исконного населения являются источником пищи, одежды и покрытия жилищ.
Беда была в том, что ни один из них не знал, как бороться с такой несправедливостью.
После еще нескольких кружек кофе и двух больших ломтей хлеба, выпеченного Тананкоа и намазанного ее домашним земляничным вареньем, Майлс нехотя простился с ними и поехал обратно в форт.
Демоны памяти и боль, терзавшие его, сейчас утихли, и он мог наслаждаться бегом своего коня по прерии. Только однажды он подумал об этой женщине Рандольф, когда красная сойка выпорхнула из-под копыт его коня.
Оперение этой птицы было таким же ярко-красным, как детали одежды мисс Рандольф, когда Камерон нашел ее.
Майлс почувствовал раздражение, когда понял, что вот уже несколько миль воображает себе, как она выглядела в этих крохотных деталях туалета.
Его половое возбуждение, сказал он себе, не имеет ничего общего с какой-то конкретной женщиной. Это явление биологическое – ясное и простое. Прошло слишком много времени с тех пор, как он лежал с женщиной в постели.
– Пожалуйста, мэм, мой муж сказал, чтобы я отдала это вам, заплатила за операцию Билли и вообще. Доктору, который служит в полиции, платит правительство, но, если бы не было вас, наш Билли мог умереть. А мой Джим не хочет быть кому-то обязанным, понимаете?
Мэри Уиггинс сунула в руку Пейдж смятую пятидолларовую бумажку.
Это произошло на следующий день после несчастного случая, и Пейдж была рада, увидев, что рука Билли заживает: нет ни красноты, ни опухоли, которые, как она опасалась, могли быть признаками заражения. Вероятно, чудовищная карболка доктора Болдуина сделала свое дело, и, конечно, не может быть никаких претензий к аккуратной работе, которую они проделали, поправляя руку мальчика.
Пейдж не хотела брать деньги с Мэри Уиггинс: по их дому и поношенной одежде было видно, что лишних денег в этой семье не водится.
Но здесь играл роль и фактор гордости. Она понимала, что для этих людей очень важно знать, что они оплачивают свои долги. Кроме того, видит Бог, Пейдж нуждалась в деньгах. Лулу Либерман еще не спрашивала у нее деньги за следующую неделю, но сделает это в любой момент.
– Благодарю вас, Мэри, но моя ставка три доллара, а не пять, – сымпровизировала Пейдж, обменяв пятидолларовую купюру на три помятых долларовых.
Эти три доллара оплатят следующую неделю в пансионе Либерман, а по облегчению на лице Мэри она поняла, что их семье эти два доллара весьма пригодятся.
«Что скажешь, Сэм Харрис? – мысленно обратилась она к своему партнеру по клинике, который был большим педантом по части бухгалтерских книг и денежных счетов. – Я только что взяла целых три доллара за срочную операцию и посещение больного на дому неизвестно сколько раз, что ты думаешь об этом?»
Мысль о Сэме принесла с собой тяжкую горечь, надавившую на ее грудь, как скала, и она заставила себя вернуться в тот мир, в котором она сейчас находилась. С течением дней ее шансы вернуться домой становились все более зыбкими.
Однако прошлой ночью у нее возникла идея, которая может позволить ей заработать прожиточный минимум на несколько недель, – во всяком случае она на это надеялась. Это будет зависеть от Северо-Западной Конной полиции и их позиции в отношении найма женщин.
– Это не соответствует правилам, главный врач Болдуин. Полиция не нанимает на работу женщин ни в каком качестве, вы это знаете, а тут еще женщина, претендующая на работу врача. Абсурд! Если вы спросите меня, то для меня это вопрос морального характера – то, что женщина хочет быть врачом. Я совершенно уверен, что комиссар этого не одобрит.
