Екатерина Бакулина - Заклинатели Бер-Сухта

А разве я не хотела? Разве не этого хотела? Зачем же я пришла?

Я любила его?

Сорочка упала к ногам.

Я стояла голая.

Лан обнимал меня… его руки на моей груди, бедрах… я… горячее возбужденное дыхание… сейчас…

Нет…

— Ты чего? — он вдруг отстранился, заглядывая мне в лицо. — Соле, ты чего?

Я неожиданно всхлипнула.

— Соле…

Такая растерянность на его лице.

— Ну ты чего, глупенькая? — он даже не понимал, что со мной, такой, делать. — Соле, милая, ну… испугалась? Ты чего?

— Угу.

Я всхлипнула еще раз, куда громче, вздрогнула, закрыла лицо руками.

Он коротко и чуть нервно рассмеялся.

— Соле, ну что ты. Все хорошо. Я же не… Ну… Соле, ну, давай, успокойся, пойдем спать, а то поздно уже.

Я кивнула. Уткнулась носом ему в плечо. И вдруг разрыдалась уже по-настоящему, навзрыд, судорожно глотая воздух.

Он обнимал меня за плечи, гладил по спине, по волосам.

— Ну, что ты, Соле. Ну, не плачь. Все хорошо…

Под ногами плыли белые тени.

Море черное-черное, и такое спокойное, словно зеркало, лишь звезды подрагивали, отражаясь в нем.

— Я вчера напугал тебя, — говорил Лан, глядя в сторону. — Прости, Соле, я не хотел.

Мы сидели на козырьке полузаброшенного пирса, снежинки кружили в воздухе. Огромные белые тени плыли под нами, их пустые глаза смотрели в небо.

Все утро мы не разговаривали, ни единого слова, а после занятий Лан взял меня за руку и повел сюда.

Мне было стыдно и неловко за все, а Лан… он был мрачен. Необычайно собран. Словно сжатая до предела пружина. Это пугало меня. Может бьпъ, даже еще больше, чем вчерашний порыв, вчера я хоть понимала, что происходит, а теперь нет. Молчание тяготило, давило, но то, что я могу услышать — тревожило еще больше.

За что мне его прощать? Без всяких рыданий и диких сцен я могла бы просто сказать «нет». Как маленькая. Я глупая девочка, а не женщина…

— Это я тебя напугала, — тихо сказала я.

Уголки губ Лана чуть дрогнули, но улыбки не вышло.

— Да, ты тоже.

Он провел рукой по своему лицу, вздохнул, сжал пальцы в кулак, потом разжал и с силой ударил раскрытой ладонью по доскам.

— Наверно, я должен тебе кое-что объяснить, — сказал он наконец. — Это не слишком честно, вываливать на тебя свои проблемы, но… наверно, я должен. Чтобы ты понимала, не строила каких-то дальних планов. Я знаю, как тяжело, когда твои надежды рушатся. Я бы очень хотел, чтобы мы были вместе, я говорил честно, искренне… но…

Я слушала, и не знала, что думать. Рушатся надежды? У меня сердце останавливалось. Он хочет меня бросить? Он любит Джару, а со мной было так… Нет, я не понимала.

Молчала.

Лан так и не глядел на меня, только в сторону, на воду, на скользящие между опорами пирса тени.

— Мне осталось недолго, Соле. Не знаю, доживу ли я до весны.

— Что?

Я вздрогнула.

— Сны, Соле. Нам всем снятся сны… предупреждения, предсказания. Мне тоже.

Салотто в огне… Неужели…

— Нет, — сказал Лан. — Не в Салотто. Это точно. Иначе. Но я вижу свою смерть. Я все надеялся поначалу, что это только сон. Но нет. Это не сон. Так будет.

Я хотела спросить — как? Как это случится? Когда? Но не решилась, было бы уже слишком.

— Ты же сам говорил, что это только предупреждение, что все можно изменить.

— Да, — сказал он. — Можно. Вся штука в том, что когда придет время, я, вероятно, сам не захочу ничего менять.

— Как? — я не понимала.

Лан покачал головой. Вдруг перевернулся, лег на живот, чуть свесившись вниз, протянув руку к воде. Белые тени…

— Лан! Ты что?!

Я испугалась. Хотела схватить его, потащить назад. Замерла. Не могла пошевелиться.

Тени забирают память. Некоторые говорят — даже душу. Тени выпивают все… стоит лишь коснуться.

Лан зачерпнул горсть воды, плеснул себе в лицо. Приподнялся, опираясь на руки, встал на колени, потом рывком поднялся на ноги.

Я поднялась тоже.

— Прости, Соле, — сказал он, — но когда ты сказала, что у меня была насыщенная жизнь, то я психанул. Да, была. Больше не будет. Я тогда подумал, что хоть разок с тобой…

Он не договорил, прикусил губу. Глаза у него… такие ясные-ясные, но глубоко, на самом дне — ужас и смерть.

— Лан… — у меня просто ком встал в горле, я не могла говорить.

Он моргнул. Грустно улыбнулся. И все… все прошло. Ужаса больше не было, только усталость.

— Лан, я… я больше не испугаюсь. Не заплачу. Честно.

Комнатка наверху такая маленькая, но нам пришлось постараться, прежде чем удалось натопить и прогреть как надо. На этот раз без всякой магии. Просто, по-настоящему.

Я больше не боялась его, его рук, его обнаженного тепа… я сама сняла платье и сорочку, залезла под одеяло, глядя, как Лан сидит на корточках, подбрасывая в печку поленья, как отблески огня играют на его лице, пляшут искрами в его глазах

А потом он пришел ко мне. Обнял.

Мне казалось, земля ускользает из-под меня, все плывет… мир исчезает, мы только вдвоем.

Лан был так нежен, так ласков, и, в то же время, я видела дикий огонь и страсть… Слово в последний раз. Словно для нас это не только первый раз, но и последний. Нужно успеть. Словно другого шанса уже не будет.

Мне было ужасно хорошо и ужасно страшно одновременно.

Не верилось, что все происходит со мной.

— Не нравится мне это, — сказала Ина. Налила в чай ложку коньяка, помешала. — Слишком много теней у берега, это не к добру. Говорят, никогда столько не было.

— Кто говорит? — спросила Джара.

— Алеса, девушка Кера. Ее отец — рыбак, он уже неделю не выходит в море, боится.

— Хреново, — сказал Лан. — Значит цены еще подскочат.

Он сидел, как ни в чем не бывало, жевал пирог с капустой, который Джара только что достала из печи. Словно и не было ничего. Я сидела в углу, у окна.

Мир изменился, перевернулся для меня… но здесь, снаружи, он остался прежним.

— В городе говорят еще, все беды от магии, — сказала Ина. — И не только Литьяте винят, но и нас заодно. Керу, кстати, уже сказали, чтобы он держался от Апесы подальше.

— А он?

Ина фыркнула. Мол, кто ж будет слушаться-то. Разве такого парня испугать?

— Дальше будет хуже, — сказал Лан.

— А ты бы вообще помолчал, — Ина зло сощурилась.

Чем дальше, тем больше Лан раздражал ее, хотя, кажется, не давал для этого никакого повода.

— Будет, будет, — подтвердила Джара. — Вчера двух девчонок со второго курса чуть не изнасиловали в городе, какие-то пьяные моряки. Девчонки, правда, отбились, но все равно. Раньше такое невозможно было представить.